Замгендиректора МИД Израиля: надеюсь, открытого противостояния с Ираном в Сирии не будет
Алекс Бен-Цви оценил текущую ситуацию в Сирии и перспективы палестино-израильского урегулирования
Москва. 5 марта. INTERFAX.RU - Заместитель гендиректора МИД Израиля, директор департамента Евразии МИД Израиля Алекс Бен-Цви рассказал в интервью российским СМИ о позиции Израиля по действиям Ирана в Сирии и текущей ситуации в стране, взаимодействию с Россией по вопросу функционирования южной зоны деэскалации и перспективах палестино-израильского урегулирования.
- Прежде всего, хотелось бы спросить, насколько Израиль удовлетворен диалогом с Россией по действиям Ирана в Сирии? Для России Иран-это партнер, страна-гарант Астанинского процесса, в то же время для Израиля это угроза, особенно в свете недавней эскалации и ситуации со сбитым беспилотником. Понимает ли Россия озабоченности Израиля?
- То, что у нас с Россией есть разногласия по поводу Ирана, это не секрет, это понятно. Наше желание и позиция ясны, мы много раз повторяли нашим российским коллегам, что в любом случае урегулирование в Сирии может наступить только тогда, когда там не будет Ирана, Хезболлы и отрядов шиитской милиции. По этому вопросу, как я уже сказал, у нас есть разногласия, так как Россия тесно сотрудничает с Ираном, мы стараемся нашу точку зрения объяснить России. Мы повторяем, что иранское присутствие не приведет к урегулированию, а приведет к эскалации ситуации в Сирии. Этот беспилотник только пример. Была реакция Израиля, это ситуацию не улучшило, а только ухудшило. Мы этот вопрос стараемся решить. Не буду вдаваться в подробности того, что мы согласовали, а что нет, это внутренние вопросы; но я скажу, что понимание есть. Вопрос где, у кого и на какой стадии свои интересы.
- Россия готова дать гарантии Израилю, что не подпустит Иран к Голанским высотам?
- Да. Однозначно да.
- Это обсуждалась и в рамках визита Биньямина Нетаньяху в Москву?
- Это обсуждалось в Москве.
- Какими данными о наличии у Ирана баз в Сирии располагает Израиль? Передавал ли он эти данные Москве?
- Этот вопрос с Москвой обсуждался, у нас есть данные, я не могу сказать сколько баз, они разбросаны и они существуют. Мы сказали, что для нас это неприемлемая ситуация как и вообще присутствие Ирана. Тем более, когда у них есть базы, это уже постоянное присутствие. Мы говорим об этом открыто. Наш премьер-министр заявлял средствам массовой информации, что мы будем делать все для того, чтобы эта ситуация не осталась такой. Мы будем применять все методы: дипломатические и не только, чтобы этого не произошло.
- Недавно было введено перемирие в связи с ситуацией в Восточной Гуте, но оно не соблюдается. Можно ли говорить о том, что нынешнее обострение ситуации в Сирии может поставить под вопрос существование зон деэскалации?
- Нет. Одно другого не касается. Нас, конечно, больше всего интересует южная зона деэскалации. Нужно сказать, что мы не участвовали в соглашении, только Россия, США и Иордания. Но для нас то, что произойдет в южной зоне деэскалации, это существенный вопрос. Влияние на более северные зоны у нас небольшое, там Турция. В этой зоне же мы обозначили, что находятся некоторые группировки, связанные с ИГИЛ, с "Джабхат Ан-Нусрой". Для нас нет того, что мы предпочитаем одних над другими. И те, и другие-экстремистские исламские группировки. Нет такого, что одна группировка лучше, другая хуже относится к Израилю. Они все плохо относятся к Израилю. Поэтому для нас все они представляют угрозу. Мы стараемся наблюдать за всем, что там происходит, у нас есть контакты и с российской стороной, и с американской стороной, в какой-то мере и с иорданцами, ведь они тоже являются частью соглашения. Там, по крайней мере, ситуация спокойнее, чем в некоторых других районах. То, что там еще надо по соглашению отвести шиитские группировки на некоторое расстояние, это еще не соблюдается. Но мы работает над этим.
- Как вы можете прокомментировать публикации в СМИ о том, что Израиль поддерживает Свободную сирийскую армию, чтобы противостоять шиитским группировкам и Ирану?
- Подобные слухи для нас не новость. Это не так. У нас на границе оказывается гуманитарная помощь: женщин и детей мы берем в свои больницы. Мы не помогаем никаким группировкам, так как я уже сказал, что ни одна из группировок положительно к Израилю не относится. Это не соответствует действительности.
- Возвращаясь к Южной зоне деэскалации. Израиль в целом устраивает как она функционирует?
- Нет, нет еще. Нас совсем не устраивает, поскольку по договоренности в этой зоне деэскалации все шиитские группировки должны быть отведены и находиться вне зоны, а это еще не сделано. Поэтому мы обращались к России и другим странам, чтобы это выполнить.
- Касаемо упомянутой договоренности по южной зоне: Израиль больше рассчитывает на помощь России или США в выводе этих группировок?
- Мы очень тесно сотрудничаем и находимся в контакте с Россией по этому вопросу. Хотя, как я сказал, мы и с американцами, и с иорданцами в контакте. Разумеется, у России самое большое присутствие в Сирии. Поэтому наши контакты по этому поводу с Россией более частые и интенсивные.
- На фоне недавнего обострения ситуации в Сирии генсекретарь ООН Пан Ги Мун заявил, что не исключает открытого противостояния Израиля и Ирана. Как его слова оценивают в Израиле?
- Я надеюсь, что этого не произойдет. Как я сказал, там есть различное иранское присутствие: Иран, Хезболла, шиитская милиция. Конечно, если они будут атаковать территорию Израиля, а недавнюю ситуацию с беспилотником мы видим как прямую атаку на территорию Израиля, то у нас не будет другого выхода. Мы не будем сидеть сложа руки. Каждый, кто начинает агрессию, должен принять во внимание, что будут приняты ответные меры.
- Но Израиль не будет первым, кто сделает шаг в эту сторону?
- Нет. В Сирии, по палестинскому вопросу, наш главный интерес-это обеспечить безопасность нашего государства. У нас нет никаких интересов (в Сирии), нам не нужна сирийская территория. Давайте подумаем, почему мы говорим, что происходит какая-то эскалация? До 2014 года самая спокойная израильская граница была с Сирией. Мы хотим вернуться именно к этому состоянию. Между нами не было мирного соглашения, но граница оставалась спокойной, и это для нас главное. К сожалению, мы отдаем огромные деньги на безопасность, на оборону. Если бы мы могли часть этих денег использовать на что-то другое, то все в Израиле выглядело бы даже лучше, чем сейчас. Что случилось, когда мы подписали мирный договор с Египтом в 1979 году? Граница стала намного спокойнее. Средства, которые мы выделяли на укрепление границы, на содержание войск, пошли на другие нужды. Я думаю, если мы сможем прийти к такой ситуации, это будет замечательно.
- Переходя к Ближневосточному урегулированию. На фоне сделанных в Вашингтоне заявлений, когда можно ожидать открытия посольства в Иерусалиме?
- В мае. Все говорят, что в мае. Ничего не нужно строить, у США есть здесь консульство.
- Но посол при этом не переезжает?
- В мае он собирается это сделать.
- В СМИ пишут, что пока для него нет места.
- Найдут, может какую-то комнату для него сделают, даже если это будет чисто символически.
- Можно ли говорить о каком-то новом формате Ближневосточного урегулирования на фоне последних заявлений палестинской стороны, о том, что они не видят США частью переговорного процесса?
- У них нет выхода, они живут иллюзиями. Без Соединенных Штатов ничего не получится. Есть "квартет": Россия, США, ООН и ЕС - это главная форма переговоров, группа тех, кто может что-то сделать. Без американцев ничего не получится.
- А как вы смотрите на идею расширения квартета?
- Это абсолютно ни к чему не приведет. Чем больше расширяются международные структуры, тем больше усложняется процесс. Для нас лучше всего прямые переговоры между нами и палестинцами, но этого не получается, потому что палестинцы все время обращаются в международные организации.
- Москва уже больше года заявляет о готовности предоставить свою площадку для переговоров. Что вы об этом думаете?
- Мы об этом хорошо знаем, но это опять же создавать новый формат, а мы уже сказали, что это не имеет смысла. Если говорить о прямых переговорах, то мы с палестинцами можем сесть в любом месте. Главное не где говорить, а о чем. Почему я говорю о чем? Как идут переговоры? Ты предлагаешь что-то, я предлагаю что-то, мы сравниваем, и так далее. Мы уже свои предложения делали два раза в 2000 и 2008 году. Мы предлагали передать большую часть территорий, некоторую часть обменять на густо населенные еврейские территории. Палестинцы два раза сказали нет. Они не готовы отдать 90% этих территорий. Тогда что они хотят? Это же игра с нулевым результатом. А если это так, что соглашения не будет. Единственное решение, это оба проигрывают, чтобы выиграть. Мы уже сказали, что готовы для этого проиграть, а палестинцы ничего не сказали. Не может быть такого, чтобы они получили все 100% не отдав при этом ничего.
