"Ассонефть": мы станем свидетелями банкротств и укрупнений в 2015 году

Глава Ассоциации независимых нефтегазодобывающих организации Елена Корзун рассказала, что налоговый маневр принесет независимым нефтегазовым компаниям

Москва. 26 декабря. INTERFAX.RU - Рухнувшая в этом году мировая цена на нефть и резко ослабевший рубль стали проверкой на прочность для российской нефтянки. В качестве очередного испытания к полосе препятствий, в которую поневоле попал бизнес, с 2015 года прибавится налоговый маневр.

Особенно остро изменения налогового законодательства ощутят малые и средние нефтекомпании (всего их в России насчитывается порядка 250), у которых нет своей переработки и большая доля внутреннего рынка в общем объеме реализации нефти.

Что налоговый маневр принесет независимым нефтегазовым компаниям и какую цену на нефть закладывает сектор в бюджеты на 2015 году, Агентству нефтяной информации рассказала гендиректор Ассоциации независимых нефтегазодобывающих организации ("Ассонефть") Елена Корзун. Она также поделилась предлагаемыми Ассоциацией мерами поддержки малого и среднего нефтегазового бизнеса и рассказала о пользе введения налога на финансовый результат (НФР) как для бизнеса, так и бюджета страны в целом.

- Елена Валентиновна, какой объем добычи нефти в 2014 году придется на долю малых и средних нефтекомпаний?

- Малые и средние нефтяные компании показывают устойчивую динамику роста, несмотря на всю налоговую нагрузку. Согласно прогнозным данным, этим сектором в 2014 году будет добыто 19,6 млн тонн нефти и газового конденсата против 19 млн тонн в 2013 году. Отмечу, что 10 лет назад добыча независимых компаний едва достигала 13 млн тонн.

Стоит отметить, что растет и доля сектора малых и средних нефтекомпаний в российской добыче. Учитывая прогнозные данные, по которым ВИНКами в этом году будет добыто 440 млн тонн (в 2013 году этот показатель составлял 441 млн тонн), доля независимых компаний в общем объеме добычи нефти и конденсата в текущем году вырастет с 2,7% в 2013 году до 3,7% в 2014 году. Это очень хороший показатель, потому что компании сектора в отличие от крупных компаний, которые могут значительно легче добиваться налоговых преференций, обладают минимальным набором льгот.

Компании нашего сектора пользуются только льготами по выработанности месторождений (это компании, работающие в Татарстане), льготами на разработку месторождений Восточной Сибири (но эту льготу они получили только благодаря географическому положению) и льготами на разработку очень мелких месторождений. Но, как показали данные нашего опроса, на месторождениях, которые подпадают под льготы из-за крайне низких объемов запасов, работает всего порядка 3% компаний нашего сектора. Основная масса компаний работает в поле общего налогообложения. И нам нужны дополнительные льготы, вернее, преференции. Мы ведь не просим от государства каких-то "подачек на бедность". Наоборот, желательно, как раз, создание таких "правил игры", которые позволили бы нам работать эффективнее и тем самым наращивать налогооблагаемую базу в интересах бюджета страны.

Специфика нашего сектора заключается в том, что компании, которые входят в "Ассонефть", как правило, не имеют перерабатывающих мощностей. Они работают, в основном, только в сегменте разведки и добычи. Причем почти половина компаний даже не осуществляет добычу - занимаются поисково-разведочным бурением на мелких месторождениях, неинтересных крупным компаниям. То есть по сути это геологоразведочные компании, о поддержке которых сейчас часто говорит министерство природных ресурсов и экологии, называя их технологическими юниорами.

- За счет чего произошел рост добычи в секторе малых и средних компаний в 2014 году?

- Существенный прирост в добыче нам дает "Иркутская нефтяная компания", которая ежегодно существенно наращивает объемы добычи (с 30 тыс. тонн в 2001 году до 4 млн тонн в 2014 году).

Также немаловажным фактором является и то, что компании нашего сектора в силу своей специфики просто вынуждены постоянно заниматься разведкой, и когда появляется открытие, залежь практически сразу же вовлекается в разработку. Например, благодаря активной геологоразведке один из наших участников, компания "Юкола-нефть", совершает по 2-3 открытия в год, несмотря на то, что работает в таком давно, казалось бы, освоенном регионе - в Поволжье. Месторождения, которые они открывают, небольшие - с запасами по 1-1,5 млн тонн, но на них сразу же ведется добыча.

- Елена Валентиновна, уходящий год для бизнеса оказался сложным - западные санкции, ослабление рубля и падение мировых цен на нефть. Как сильно текущие экономические условия повлияют на работу малых и средних нефтяных компаний?

- Я хочу сказать, что паники на нашем рынке сейчас нет. И компании рассчитывают на продолжение работы, хотя понимают, что следующий год будет тяжелым. Отмечу лишь, что все, кто выжил к 2014 году, имеют уже наработанный опыт, как выходить из кризиса (все еще помнят кризис 2008 года). Но нынешний кризис, как нам представляется, гораздо сложнее.

Компании уже высказывают опасения по поводу привлечения финансовых ресурсов. Все понимают, что условия получения займов будут непростыми, и выплаты по кредитам будут уже другие из-за выросших процентных ставок. Конечно, отягощают ситуацию колебания мировой цены на нефть и крайне нестабильный курс рубля. Причем, для нашего сектора в настоящее время более решающим в стабилизации ситуации является не столько рост цен на нефть, сколько укрепление российской валюты.

Говоря о санкциях, могу сказать, что запрет на ввоз иностранных технологий и оборудования в меньшей степени отразился на работе малых и средних нефтекомпаний. В первую очередь потому, что компании изначально использовали в основном российское оборудование, так как оно дешевле импортного. Мы провели опрос среди наших компаний и некоторые ответили, что доля российского оборудования для нефтедобычи составляет 100%.

Но здесь важно отметить и то, что у малых и средних компаний есть и выигрышные позиции в этой ситуации в сравнении с ВИНКами - у них практически нет крупных валютных кредитов и нет расходов на дорогостоящее оборудование и технику, отчасти из-за того, что им не надо модернизировать нефтеперерабатывающие производства.

Сейчас компании пересчитывают свои бюджеты. Но пока нет никаких сигналов, что кто-то из них пересматривает инвестиционные программы. Например, наш флагман - "Иркутская нефтяная компания" - пересчитала бюджет, заложив в него на 2015 год более реалистичную прогнозную цену на нефть, но при этом не стала пересматривать свою инвестиционную программу. Это говорит о том, что запас внутренней прочности у компаний есть.

Если компании не сократят свои инвестпрограммы, то в 2015 году нам удастся сохранить достигнутые в этом году объемы добычи, а может быть, даже немного и прирастить их. И как считают эксперты Энергетического центра бизнес-школы "Сколково", к 2030 году при благоприятном налоговом режиме добыча в секторе независимых нефтегазовых компаний может вырасти вдвое при существующей базе лицензий и втрое, если лицензионный фонд нефтекомпаний будет расширен.

- Какую цену на нефть закладывают нефтекомпании, входящие в "Ассонефть", в бюджеты 2015 года?

- Компании планируют три варианта бюджета и, естественно, всегда страхуются самым неблагоприятным сценарием. Некоторые малые и средние нефтекомпании формируют пессимистичный сценарий исходя из цены $40-45 за баррель. Реалистичные прогнозы на уровне $65-70 за баррель. Оптимистичный - $80-85.

Все ждут, что цена на нефть пойдет вверх, но, конечно, до таких уровней, которых она достигала в начале этого года, цены не отскочат - для такого роста нет объективных предпосылок. Но, я думаю, что цена нефти в размере $80 за баррель устроила бы всех.

- Елена Валентиновна, как Вы считаете, в чем причина снижения мировых цен на нефть и когда нам ждать роста ее стоимости?

- Во-первых, снижение и повышение цены на нефть - дело цикличное. Уверена, что после спада последует и рост. И здесь главное - до какого уровня вырастет цена. Сейчас это, так же как и сроки восстановления цены, прогнозировать сложно.

Многое будет зависеть от мер, которые будут принимать правительства нефтедобывающих стран, насколько их планы будут продуманы, экономически грамотны. Россия на мировые цены на нефть, к сожалению, повлиять не сможет. Но в наших силах - подтянуть курс рубля.

Если же говорить о других, помимо цикличности, причинах снижения мировых цен на нефть, то это и сланцевая революция в Америке, которая нарушила этот хрупкий баланс рынка, это и снижение темпов промышленного развития в Китае, который является одним из крупнейших потребителем нефти. Отмечу и то, что в последнее время наметилась определенная тенденция снижения интереса рынка к нефти - так, например, на западе уже довольно заметна доля автомобилей с электрическим приводом. Но точно рассчитать действие каждого фактора сейчас вряд ли кто возьмется.

- Провели ли нефтекомпании из сектора малых и средних оптимизацию численности персонала из-за кризиса?

- У нас таких данных пока нет. Но штат малых компаний, как правило, всегда был небольшой. Их руководство изначально думает о том, как оптимизировать производство в целях экономии. В настоящее время в нескольких компаниях проходит структурная перестройка - например, убирают бухгалтерию и объединяют ее с финансово-экономическим отделом. Но это плановая работа, практически не связанная именно с нынешней экономической ситуацией.

- Какие-то участники "Ассонефти" сообщали о готовности рассмотреть вопросы продажи компании для минимизации рисков банкротства, которые выросли в сложившейся ситуации?

- Нет, таких заявлений от участников Ассоциации мы не слышали. Но каждый кризис приводит к сдвигам. Поэтому не исключаю, что в 2015 году мы станем свидетелями разорений компаний, и в этом будет виновата как мировая, так и внутренняя экономическая ситуация. Мы можем стать и свидетелями укрупнений компаний, так как из-за снижения цены на нефть будет падать капитализация компаний, что приведет к удешевлению активов. Но трагедии в том, что, возможно, будут происходить поглощения, мы не видим - рынок есть рынок.

Кстати, хочу особо заметить, что мы хорошо помним 1998 год, когда цена на нефть была всего $7-9 на баррель на Urals.

И у нас компании все работали. Была совсем другая налоговая нагрузка - доля налогов в выручке составляла порядка 16%, а сейчас - все 80%. И самое главное, нефтяные налоги не были столь сильно привязаны к мировой цене на нефть и курсу рубля по отношению к доллару.

В кризис же 2008 года некоторые нефтекомпании вынуждены были даже "глушить" скважины, чтобы не работать в убыток.

- Кризис 2008 года можно сравнивать с тем, что происходит сейчас?

- Повторюсь, сейчас ситуация гораздо хуже. Усугубляет положение нефтекомпаний рухнувший рубль, резко возросшая ставка рефинансирования, а главное - устойчивый тренд на снижение мировой цены на нефть.

- Сколько малым и средним нефтекомпаниям потребовалось времени для того, чтобы восстановиться после кризиса 2008 года?

- Как цена на нефть стала идти вверх, так и начали компании вставать на ноги. Сейчас мы тоже зависим от этого фактора.

- Елена Валентиновна, как на финансовой стабильности малых и средних нефтяных компаний отразится налоговый маневр, который будет действовать с января 2015 года, особенно в сложившейся ситуации?

- Изначально налоговый маневр задумывался только для компаний полного цикла (у которых есть переработка), чтобы перенести инвестиционный акцент на сектор добычи. А также закон задумывался при цене на нефть в районе $100 за баррель. Когда мы считали, как налоговый маневр повлияет на компании нашего сектора, сделали вывод, что пресс увеличенного НДПИ компании, которые ведут добычу, почувствуют сильно. Особенно те предприятия, которые все объемы нефти реализуют на внутреннем рынке. И это мы считали при ценах на нефть, которые были на начало года. При низких же мировых нефтяных ценах налоговый маневр будет работать еще сильнее не в пользу компаний - сами авторы закона говорят, что точкой "перегиба" является цена нефти в размере $71,5-71,6 за баррель.

- Как можно поддержать независимые компании в этой ситуации?

- Значительную поддержку компаниям сектора могут оказать льготы на проведение геологоразведки. Я говорю о вычете расходов на геологоразведку из налога на прибыль и отсрочке или даже отмене разового платежа по факту открытия месторождения. Мы уже давно предлагаем правительству эти нововведения. И сейчас нам удалось достичь определенного результата - Минприроды, насколько нам известно, уже подготовило проекты рабочих документов по подобным решениям.

В случае их принятия, они окажут серьезную финансовую поддержку малым и средним нефтяным компаниям и простимулируют увеличение объемов геологоразведочных работ, и как следствие вовлечение в разработку все большего числа малых месторождений.

Полезным может оказаться и ввод заявочного принципа на получение лицензий на поиск и оценку запасов углеводородов. Сейчас эта мера введена в отношении участков с ресурсами твердых полезных ископаемых. Но ведем диалог с властью, чтобы и лицензии на поиск нефти, газа и конденсата также выдавались на основании заявок, а не результатов торгов.

Говорить об адресной помощи компаниям сектора пока не приходится, так как мы законодательно нигде не прописаны. Под классический малый бизнес по объемам выручки даже самые маленькие нефтекомпании не попадают. Хорошо было бы, если бы в законе было четко определено, какие компании попадают в сектор малых и средних нефтегазодобывающих. Тогда можно ставить вопрос об адресной поддержке независимых компаний, добывающих углеводороды.

Я хочу еще раз подчеркнуть, что мы не просим подаяния, мы просим создания нормальных условий для того, чтобы мы могли зарабатывать и платить налоги государству. Мы буквально кричим Минфину: "Дайте нам возможность заплатить больше денег в бюджет!"

- Елена Валентиновна, подсчитан ли эффект для независимых нефтекомпаний от введения еще одного налогового новшества - налога на финансовый результат (НФР)?

- Согласно нашим расчетам, если компании, только приступившие к добыче, будут платить налоги по существующему законодательству, то они придут к точке рентабельности лет через 20. При переходе же на НФР для этого потребуется около 12 лет. Но эти расчеты велись при тех условиях, которые были до кризиса. С его учетом влияние НФР на сектор мы пока не рассчитывали, но, на наш экспертный взгляд, переход на НФР может значительно сократить налоговую нагрузку на компании и позволит им больше вкладывать в развитие.

- Какие компании изъявили желание об участии в пилотном проекте по НФР?

- Скажу так, ярко выраженную заинтересованность принять участие в этом налоговом эксперименте пока проявили лишь 4 компании, которые входят в "Ассонефть". Мы не можем их сейчас называть, потому что эти компании еще не завершили свои расчеты, которые необходимо передать в Минэнерго. Кстати, сами понимаете, расчеты эти приходится в настоящее время корректировать из-за нестабильности мировых цен на нефть и валютного курса.

Остальные участники нашей Ассоциации и сектора в целом в настоящее время еще не проявляли четкой реакции на наше с Минэнерго предложение поучаствовать в эксперименте с НФР, так как пересматривают свои экономические модели из-за резких скачков курсов валют, которые произошли в декабре.

Я считаю, что первая половина 2015 года, когда будет более понятна ситуация с ценой на нефть и курсом валют, внесет ясность в этот вопрос и ускорит принятие решений компаниями об участии или не участии в этом эксперименте.

- Когда может стартовать эксперимент по переходу на НФР?

- Законопроект по этой теме уже внесен в Госдуму с подачи законодательного собрания Ханты-Мансийского автономного округа. Но это именно проект, который должен быть еще доработан. Потому что разработчики вкладывали одно, а реалии немножко уже другие оказались. Но, я думаю, что вполне реально приступить к реализации эксперимента по переходу на НФР с 2016 года. Все предпосылки для этого есть, но этому должна и внешняя среда поспособствовать.

Сложившаяся экономическая ситуация еще раз показала нам, что в нашем налогообложении нефтяных и газовых компаний надо отвязаться от мировой цены на нефть. Опасно, когда налогообложение отрасли, которая обеспечивает более половины российского бюджета, зависит от неподвластных нам факторов, таких, как цена на нефть - мы не можем ее контролировать, цены на сырье формируются не в Москве и не в Санкт-Петербурге.

Переход же на НФР, который ориентируется на финансовый результат деятельности компаний и по минимуму зависит от цены на нефть и курса доллара, как раз и дает нам возможность выжить в кризисное время.

Кроме того, переход на НФР - это прогрессивный шаг, который позволит нам избавиться от "лоскутной" системы налогообложения отрасли, которая с каждым годом все больше усложняется за счет введения все большего числа адресных, узко специфичных льгот. Но, чтобы новая система налогообложения заработала, ее нужно доработать и обкатать. И компании нашего сектора больше всего подходят для этого - мы работаем в разных регионах, на разных месторождениях, у нас нет сложной для налогового администрирования вертикально интегрированной структуры бизнеса, да и объемы добычи у нас небольшие в сравнении с коллегами-ВИНКам, что позволит существенно снизить риски больших потерь для бюджета во время эксперимента.

- Елена Валентиновна, спасибо за интервью!