Эксперты: ответ на санкции против РФ будет лежать в военно-политической сфере
Москва. 24 февраля. INTERFAX.RU - "Санкции за мир на Донбассе: чего ожидать России". Такова тема очередного семинара, проведенного ИМЭМО им. Е.М.Примакова РАН совместно с Российским советом по международным делам (РСМД) и журналом "Мировая экономика и международные отношения".
Сообщает наш специальный корреспондент Вячеслав Терехов.
Корр.: Уже из названия темы ясно, что его участники намеревались обсудить, какие санкции США и их союзники наложат на Россию из-за признания независимости двух республик и за военную операцию. Но при этом, естественно, возникли вопросы и о том, что Россия может предпринять в ответ на них? Какие санкции мы можем объявить, чтобы было болезненно и для противоположной стороны?
Участники семинара пришли к выводу, что главный российский ответ будет не экономическим, так как он может быть контрпродуктивным, а ответ может лежать в военно-политической сфере. Раскрыть это понятие я попросил по окончанию семинара директора Института, член-корреспондента РАН Федора Войтоловского.
Чем мы можем ответить?
Войтоловский: Сейчас трудно сказать, в какой степени жесткости будут санкции США и Евросоюза. Но именно от того, насколько они будут жесткими, такими же будут и ответные действия России. Например, Россия может при желании осуществить широкомасштабную военную операцию на Украине. Все зависит от санкционного давления. Это и будет российским ответом. Далее. Сейчас речь идет о демилитаризации Украины. А это очень широкое понятие и как оно будет трактоваться, также зависит от степени санкционного давления Запада на Россию. Ответные меры в экономике – контрпродуктивны!
Корр.: О том, почему логика ответных мер в экономической сфере контрпродуктивна, Федор Войтоловский пояснил в своем выступлении на семинаре.
Войтоловский: После воссоединения Крыма с Россией мы ввели ответные меры на объявленные нам санкции. В частности, против стран Евросоюза. Россия ограничила поставки сельхозпродукции, продовольствия и т.д. Действительно, на протяжении первого года эти ответные меры дали неплохие дополнительные стимулы для развития отечественного сельского хозяйства, и для продовольственной отрасли. Но затем этот эффект был практически нивелирован. Если сейчас какие-то ответные меры будут применяться в экономической сфере, то они могут быть контрпродуктивными, потому что будут снижать нашу конкурентоспособность на других рынках и создавать негативную репутацию для российских производителей. Но если в отношении нас ведется экономическая война (а санкции – это экономическая война), то мы можем предпринять ассиметричные ответные меры в военно-политической сфере.
Теперь посмотрим, что будет, если решат предпринять какие-то жесткие меры по трубопроводному газу из России. Чем мы можем ответить? А тем, что возможность диверсификации поставок газа у России уже сформирована: есть перспективные азиатские рынки. Кроме того, надо понимать, что ценообразование на рынке СПГ происходит совершенно по-другому и надо учитывать, что цены в любом случае в ближайшее время будут расти. Поэтому страдать от самых жестких санкций будет не только Российская Федерации и ее жители, но и жители стран Евросоюза. В конечном итоге, даже сам американский потребитель будет страдать. Так что, у логики санкций есть свои серьезные ограничения. То же самое касается и гипотетической возможности отключения России от системы межбанковских расчетов SWIFT, которой нас пугают с 2014 года. На самом деле решение там принимается консенсусно, и в Совет директоров SWIFT входят и представитель Индии, и Гонконга, ныне Китая. Это, безусловно, затронет и проблему расчетов с европейскими компаниями, так как страны Евросоюза все-таки по-прежнему являются крупнейшими инвесторами в Россию, а не только торговыми партнерами. И это касается европейских компаний, японских, корейских, это коснется обслуживания всех иностранных инвестиций.
Корр.: На вопрос о SWIFT-е продолжил ответ заместитель директора Института, член-корреспондент РАН Сергей Афонцев.
Афонцев: Что касается сценария отключения России от SWIFT, то сбрасывать со счетов его нельзя. Хотя вероятность данного сценария на сегодняшний день мала, но она заметно отлична от нуля. И многое здесь будет зависеть от продолжительности объявленной Россией военной операции и ее итогов. Но чем страшно отключение от SWIFT-а? Тем, что если это тотальное отключение, то невозможно будет легально проводить любые внешнеэкономические операции. Правда, для того, чтобы блокировать значительную часть внешнеэкономических операций, совершенно не нужно отключать от SWIFT всю финансовую систему той или иной страны, а достаточно заморозить корреспондентские счета ее ключевых банков. Вот это вполне реально. Что это может дать? Это может дать совершенно чудовищный системный эффект.
Ясно, что с этими банками работают экспортеры и импортеры. Если им ставится "черная метка", то значит все, кто с ними работают, автоматически попадают в ту ловушку комплаенс, и что самое страшное, оспорить это тоже невозможно, потому что если с вами не могут осуществлять операции, то оплатить взносы по арбитражному суду как российская сторона, так и зарубежные банки тоже не могут. Соответственно, вы просто сидите и смотрите, как ваш бизнес "испаряется", даже не в виде парникового газа, а в виде ионизированный плазмы. Это вполне реально.
Корр.: Естественно, в связи с этим возник вопрос и о платежных системах Visa и MasterCard. Придется ли России от них отказаться?
Афонцев: Если на российские финансовые институты давление будет оказываться все-таки избирательно, то отказываться от этих платежных систем не надо. Visa будет работать, только не у всех банков. Но в чем сложность? Надо понимать, что популярность Visa и MasterCard по-прежнему очень высока и люди, которые столкнутся с такими проблемами, не смогут оперативно перебросить деньги между счетами. Все мы помним, как было в 1998 году. Тогда ничего не блокировалось: просто нельзя было ничего снять. Я надеюсь, что с учетом того, что наша финансовая система сделала много шагов вперед, такого рода сценарий не произойдет.
Но надо учитывать и сложности не только для России. Если действительно будут введены какие-то ограничения на использование в России или выпущенных российскими банками карт Visa и MasterCard, то это для России даст возможность расширить свое участие в альтернативных и международно-признанных системах использования электронных и физических банковских карт. Прежде всего, китайских. Я думаю, что в головных офисах Visa и MasterCard это тоже прекрасно понимают, и при принятии таких решений будут этот фактор учитывать.
Запретить нельзя продолжить – где поставить запятую?
Корр.: И все же, почему нельзя запретить продавать странам, поддержавшим санкции против России, какие-то важные для них товары?
Афонцев: Вопрос о реакции на экономические санкции очень хорошо рассмотрен в экономической литературе и подтвержден на практике. Главный вывод из этих исследований заключается в следующем: если кто –то хочет нанести нам ущерб, ограничивая свое взаимодействие с нами и если мы в ответ будем дополнительно ограничивать свое взаимодействие с ними, не поставлять им что то, отнимать у них инвестиции, то мы в первую очередь нанесем ущерб себе. Существует критическая зависимость от доходов по этому ресурсу для страны – поставщика.
Корр.: В практическую плоскость перевел ответ на этот вопрос Иван Тимофеев, программный директор РСМД. Он напомнил о дискуссии по этой проблеме в 2017 и 2018 году, когда обсуждался законопроект об ответах на санкции.
Тимофеев: В первом чтении этого законопроекта были предложения о том, чтобы серьезно ограничить наши поставки, например, титана на американский рынок, ракетных двигателей, ограничить за рубеж поставки лекарств, спиртного, табака и т.д. На дискуссию серьезно повлиял голос промышленников. Они предупредили, что тогда мы лишимся рынков, фармацевты- что нанесем ущерб качеству жизни у себя же, потому что есть лекарства, которые мы у себя не можем производить.
Им трудно будет без нашего металла? Да. Но и мы потеряем цепочки поставок. Это замедлит их экономический рост, приведет к потерям, но в таких ситуациях политика пожирает экономику. И при наличии у них политической воли, они будут находить и менять поставщиков этих товаров. А мы?
