Петер Эриксон: Швеция сохраняет политику неприсоединения к военным альянсам
Посол Швеции в РФ рассказал о перспективах сотрудничества с Москвой в Арктике, отношениях с НАТО и ситуации на Балтике
Москва. 30 марта. INTERFAX.RU - Посол Швеции в России Петер Эриксон в интервью корреспонденту "Интерфакса" Веронике Вишняковой в рамках участия в Международном Арктическом форуме в Архангельске рассказал о перспективах сотрудничества в Арктике, повышении обороноспособности страны и отношениях с НАТО, прокомментировал ситуацию на Балтике и разъяснил высказывания о возможности России повлиять на выборы в Швеции.
- В настоящее время в Архангельске проходит Международный Арктический форум. На каком уровне представлена Швеция, запланированы ли какие-то двусторонние контакты "на полях" форума?
- Я лично возглавляю делегацию на форуме, к сожалению, министр иностранных дел не смогла посетить Архангельск. Но хочу напомнить, что примерно месяц назад министр уже была в Москве.
- Как вы оцениваете перспективы сотрудничества в Арктике между Швецией и Россией? Может быть есть какие-то сферы, к которым Швеция проявляет особенный интерес?
- Я думаю, что потенциал очень большой. Для нас важно, во-первых, в качестве основы, чтобы Арктика осталась регионом низкой напряженности. Это не секрет, что есть определенные трудности в других сферах, но, к счастью, все арктические страны считают, что именно Арктикой можно заниматься без переноса сложностей из других сфер. Это для нас важно. Шведские приоритеты-это устойчивое развитие в социальной и экономической сфере, а также и с точки зрения окружающей среды. Это наши главные приоритеты как и поддержка уникальной культуры и знаний коренных народов.
- Есть ли у Стокгольма обеспокоенность относительно беспрецедентного со времен СССР усиления российского военного присутствия в Арктике? Видите ли вы в этом угрозу для Швеции? Планируются ли ответные меры?
- Я думаю, что наши опасения не связаны с Арктикой. Это естественно, что Россия должна иметь возможность защищать свою территорию, и мы не видим ничего особенного в развитии в этой области на севере России. Я думаю, это связано с планируемым развитием Северного морского пути, который наверно нуждается в гражданской и военной инфраструктуре для поисково-спасательных операций и управления движением на Северном морском пути.
Наши опасения в большей степени связаны с тем, что случилось с Крымом. Мы являемся маленькой страной вне альянсов и для нас международное право и особенно принцип того, что международные границы не меняются силой, - это самое главное, если говорить о проблемах в области политики безопасности.
Но как я уже сказал, мы видим Арктику как регион низкой напряженности, и все арктические страны так считают и стремятся, чтобы это так и осталось.
- Швеция традиционно сохраняла военный нейтралитет, однако в последнее время начала активно сближаться с НАТО. Кроме того уже почти половина населения поддерживает вступление в североатлантический альянс. Каковы в таких условиях перспективы присоединения Швеции в НАТО? Может ли это произойти в ближайшие годы?
- Если мы говорим об Арктике, то не будем забывать, что Норвегия, США, Канада, Дания, Исландия уже являются членами НАТО. Это половина арктических стран. Россия, Швеция, Финляндия не являются членами НАТО. Касательно НАТО в целом, как я уже объяснил, мы особо не связываем Арктику и военную напряженность. Но отношения Швеции с НАТО начались уже в 1994 году, когда Швеция вступила в "Партнерство во имя мира". В практическом плане сотрудничество развивалось более двух десятилетий, осуществлялись разные операции на Балканах, в Афганистане и Ливии. Шведская военная доктрина безопасности уже с 1992 года выражается не как нейтралитет, а как неприсоединение к военным альянсам, потому что мы с 1 января 1995 года входим в Европейский союз. Так что мы не нейтральны, мы являемся полноценным членом этой организации. Это значит, что в политических вопросах мы полностью разделяем политику Европейского союза. Но именно неприсоединение к военным альянсам это то, что имеет место. Как я уже сказал, начиная с 1994 года наше сотрудничество постепенно углублялось. После того, как Россия оккупировала и нелегально вторглась в Крым, аннексировала его, наши опасения повысились, так как это явно противоречит международному праву. С тех пор мы действительно более интенсивно сотрудничаем с НАТО, но это только следующие шаги, осуществляемые в рамках программы расширенного партнерства. Это было обозначено в начале сентября 2014 года на саммите в Южном Уэльсе в Ньюпорте и дает Швеции и Финляндии специальные возможности сотрудничать с НАТО. Этим пользовались обе стороны, поскольку такое партнерство реализуется на фоне повышенной напряженности в Европе, особенно в регионе Балтийского моря. С нашей стороны это часть того развития партнерства, которое идет уже более двадцати лет, а так же ответ на то, что Россия делает в Крыму и Донбассе.
- То есть на данный момент, насколько я понимаю, позиция Швеции о неприсоединении к НАТО не изменилась?
- Да. То, что правительство заявляет в настоящее время о нашей политике безопасности, это, во-первых, сохранение позиции о неприсоединении к военным альянсам. Во вторых, мы в то же время, мы делаем инвестиции в нашу оборону, и, в-третьих, все теснее сотрудничаем с другими странами и с НАТО. Такова наша политика.
- Говоря о повышении обороноспособности: в Швеции решили восстановить всеобщую воинскую обязанность, а так же впервые за прошедшие десятилетия восстанавливают военную инфраструктуру Готланда якобы в связи с угрозой со стороны РФ. Считаете ли вы эти меры оправданными? Не приведут ли они к росту напряженности в отношениях с Москвой? Нужно ли их расширить?
- Оправданны? Естественно, поскольку наше правительство, наши военные ведомства пришли к этому выводу. В моем понимании, как я сказал, Россия в полном праве создать ту инфраструктуру, те военные объекты, которые России нужны, чтобы защитить свою территорию, и в то же время, конечно, мы имеем такое же право. Если сейчас смотреть на ситуацию с Готландом, то закрытие последних военных объектов в Готланде в 2004 году было большой ошибкой. Конечно, это происходило в другой период, когда были другие отношения между Россией и Западом. Мы, конечно, очень жалеем, что так получилось, но мы, как и Россия, не можем оставить большую часть своей страны без какой-либо обороноспособности.
- Глава МИД Швеции Маргот Вилльстрем заявила, что не видит напряженности на Балтике. Однако Швеция совместно с НАТО, США и Великобританией регулярно проводит разведывательные полеты в Балтике вблизи российских границ. Как вы можете это прокомментировать?
- Шведские полеты совершенно самостоятельны. Мы проводим электронную разведку в отношении России как раньше проводили в отношении Советского Союза. Это идет уже десятилетия и до сих пор продолжается, в этом ничего странного. Российские военные ведомства тоже совершают аналогичные полеты для электронной разведки. Это нормально, с этим нет особой проблемы кроме того, что российские самолеты летают очень близко к аэропорту Копенгагена без транспондеров. Это создает опасность для гражданской авиации, которая выполняет полеты из этого аэропорта. Вы знаете, что в 2014 году был инцидент, когда самолет Scandinavian Airlines вылетал из Копенгагена, он оказался в 90 метрах от российского самолета. Так как российский самолет был невидим для гражданской авиации, это сближение было очень близко к катастрофе. Были еще инциденты, когда военные видели опасность сближения и предупреждали гражданскую авиационную администрацию, что есть такие опасения, чтобы избежать катастрофы. Это большая проблема. Проблема не в том, что мы все занимаемся электронной разведкой, а в том, что появление российского самолета создает опасность для гражданской авиации.
- Скажите, а эта проблема обсуждается по каким-либо двусторонним каналам? Каковы пути ее решения?
- Есть какой-то процесс, когда президент Путин был в Финляндии, он и президент Ниисте и говорили об этом, в том числе и на пресс-конференции. Так же идет обсуждение в Совете Россия-НАТО, где Швеция и Финляндия конечно же не участвуют. Обсуждают это и под эгидой ИКАО. Это обсуждается везде, но, насколько я понимаю, решения пока нет. И тем не менее проблема обсуждается. Военная авиация не подчиняется гражданскому авиационному управлению, но военные самолеты должны нести ответственность за обеспечение безопасности гражданской авиации. Нам кажется, что российские военные пилоты следуют этому в меньшей степени, чем наши военные пилоты, но надеюсь, будет достигнуто какое-то общее понимание. Этот вопрос решаем. Самое простое-лететь с включенным транспондером, но мы слышали, что в российских самолетах таких транспондеров нет. Но я не специалист. Происходят разные процессы и понимание друг друга повышается.
- Премьер-министр Швеции Стефен Левен заявил об угрозе того, что Россия может повлиять на выборы в стране. Какими фактами подкреплены подобные опасения? Какие меры предпринимаются?
- Эти высказывания исходят из того, что, во-первых, ясно, что Россия как-то вмешивалась в выборы в США. Конечно, это официально не признано, но американские власти публиковали доклады, которые показывают, как это получилось. Шведские ведомства писали об этом опасении. До шведских выборов еще полтора года, так что что мы можем знать? Но, конечно, это как и с Крымом. В принципе люди сами программируют ожидания своих партнеров. Если это было сделано один раз, то может и повториться. Нам надо четко об этом думать, посмотреть, есть ли какие-то риски и уязвимые места, нужно ли что-то изменить или усовершенствовать, чтобы повлиять на выборы было невозможно. Кстати, довольно много всего пишется и о российских усилиях в области информационной войны и дезинформации, направленной на Швецию. В частности были усилия, направленные на то, чтобы повлиять на дебаты, которые происходили 1,5-2 вокруг соглашения между Швецией и НАТО. Так что эти опасения базируются на нашем опыте и исследованиях, которые уже сделаны. Надо об этом думать, и, если необходимо, исправлять и предпринимать меры, чтобы наши выборы прошли без проблем.
