Самюэль Фурфари: не надо противопоставлять одни источники энергии другим

Доцент Брюссельского свободного университета рассказал о проблемах европейской политики в области энергетики

Москва. 1 апреля. INTERFAX.RU - Доцент Брюссельского свободного университета Самюэль Фурфари, посвятивший много лет изучению энергетической геополитики, ответил на вопросы "Интерфакса" о проблемах европейской политики в области энергетики и рассказал о своих публикациях, в частности, о книге "Энергетическая контрреволюция. Да здравствуют ископаемые виды энергии!"

- Вы являетесь экспертом в вопросах энергетики вот уже более 35 лет и преподаете эту дисциплину в университете. Каковы, на ваш взгляд, наиболее знаменательные этапы в развитии энергетической политики Европейского союза?

- История "Европы энергетики" началась в 1950 году с энергетики угля. Ее основу заложила декларация министра иностранных дел Франции Робера Шумана, предложившего создать внутренний рынок угля и стали - Европейское объединение угля и стали (ЕОУС).

Затем состоялась Мессинская конференция в июне 1955 года, в резолюции которой шесть министров иностранных дел (стран ЕОУС - ИФ) заявили, что надо перезапустить Европу. А чтобы ее перезапустить, нужна энергия в изобилии и по хорошим ценам.

Заявление Мессины по-прежнему остается злободневным. Пока все то же самое: нужна изобильная и дешевая энергия. Сегодня еще следует добавить: "чистая энергия". В то время об этом еще не говорили, но сегодня нужно добавить: "чистая".

В 70-х годах возник нефтяной кризис. Именно тогда заговорили о необходимости развития возобновляемых видов энергии, об энергетической эффективности. Все это последствия кризиса 70-х годов. Европа ответила на него волей к развитию новых технологий. В течение всего десятилетия 80-х европейская энергетическая политика была в основном политикой развития технологий. А это позволило разработать "чистые" электростанции, внедрить новые виды энергетики, поднять энергетическую эффективность, сконструировать "чистые" двигатели. Это было огромное усилие на европейском уровне по обладанию новыми технологиями.

- Каковы уроки Киотского протокола и Парижского соглашения по климату? Как они повлияли на энергетическую политику ЕС?

- Протокол Киото не был большим результатом для всех стран мира в целом. Он имел результат для Европейского союза, но не в целом для всего мира. Евросоюз предпринял большие усилия и смог добиться конкретного результата. Но это не распространяется на весь мир. Поэтому ясно, что уроки протокола Киото по другим странам оказали влияние на Парижскую конференцию, на которой эти другие страны не захотели идти столь далеко, как Европейский союз.

Потому что в ряде из них наблюдается неплохой экономический рост и, как следствие, возрастание потребления электроэнергии, особенно в Китае и Индии, увеличивается выделение CO2 в этих странах. Они не были объектом Киотского соглашения, их не обязывали сокращать свои выбросы. И если объективно посмотреть сегодня на выделение CO2 в мире, оно выросло на 55% процентов по отношению к 1992 году (когда был подписан Киотский протокол - ИФ).

Чувствительные позитивные результаты достигнуты только в Европе. Она лидер в этой области. Стоит добавить, что Соединенные Штаты тоже сокращают свои выбросы благодаря добыче сланцевого газа.

Однако и это не дает существенного результата в мировом масштабе. Мы говорим только о Европе и США. В целом в мире выбросы не сокращаются.

- А каковы перспективы? Ваш прогноз?

- На это очень трудно ответить. Это зависит от воли соответствующих государств.

- Как, по вашему мнению, энергетическая политика должна адаптироваться к развитию дебатов вокруг климатических изменений, к Парижскому соглашению по климату и к призыву сокращать инвестиции в добычу ископаемых энергоносителей?

- Энергетическая политика имеет целью обеспечить безопасность энергоснабжения, предлагая по конкурентным ценам энергию, которая будет основой устойчивой энергетики, то есть минимизирующей загрязнение окружающей среды и сберегающей ресурсы для будущих поколений. Таким образом, всегда остается интерес добиваться возможно наибольшей эффективности и сокращать как потребление, так и вредные выбросы.

Поэтому надо рассматривать эту ситуацию не как противостояние, а как сотрудничество, конвергенцию. Но нужно смотреть, чтобы выигрывали все, то есть, чтобы при этом оставался экономический смысл тоже. И в этом главная задача.

Можно очень значительно, радикальным образом сократить выделение CO2, но с ужасными экономическими последствиями. На этом направлении надо продвигаться гармонично, уравновешенно. А это требует времени. В этом трудность – на результат, достигаемый уравновешенным образом, нужно время.

Но нужно еще и то, что я назвал бы способностью к самооценке. Бывает, порой кажется, что найден правильный путь и сделан правильный выбор, но, к сожалению, через несколько лет выясняется, что этот путь не идеальный. И тогда надо проявить эту самооценку и быть способными сказать: останавливаем, изменяем, адаптируем. Вот это, наверное, та адаптация, о которой вы спрашиваете. Нельзя упираться в догмы в этой области энергетики, это создаст большие проблемы.

- Соответствует ли то, за что вы выступаете, требованиям Парижского соглашения по климату?

- Парижское соглашение претендует на то, чтобы были высокие результаты и как можно скорее. Но если подойти объективно, то это требует от ряда стран усилий, предпринять которые у них нет средств. Например, африканские страны хотели бы это сделать, но у них нет для этого ни средств, ни ресурсов.

Однако я думаю, что здравый смысл победит. Это вопрос равновесия, а равновесие всегда ведет к урегулированию.

- Вы написали несколько книг, посвященных ископаемым видам энергии. К сожалению, они не переведены на русский язык. Можно ли объяснить для наших читателей, каковы основные принципы Вашей теории?

- Идея, которую я пытаюсь проводить в моих книгах, заключается в том, что энергетика – это, прежде всего, технологический вопрос. А геополитический выбор – это последствие технологической эволюции, а не наоборот. Инженеры разрабатывают новые техники, новые методы, которые постоянно изменяют мир энергетики, и наиболее бдительные государства приспосабливаются к этим изменениям.

И своим студентам я также стараюсь объяснять, что надо развивать технологии, и, учитывая окружающую среду, "чистые технологии". В 80-х годах еще жгли уголь без фильтров, без катализаторов и других современных защитных средств. А сегодня удается полностью устранять загрязнение атмосферы серой благодаря технологиям. Я думаю, что в том, что касается защиты окружающей среды, будет продолжен прогресс благодаря "чистым" технологиям.

И важно также понимать, что не следует противопоставлять один вид энергии другому. Нужны все энергоисточники и здравый смысл.

Кроме того, надо учитывать, что решение, подходящее для одной страны, не подходит автоматически для другой. Норвегия не потребляет газ. Это крупный производитель газа, но она продает его на внешнем рынке. Почему? Потому что, благодаря своей гидрогеографии, она производит дешевое электричество на гидроэлектростанциях, ей нет нужды жечь газ. При этом норвежцы сильно развили использование электрических автомобилей. В Осло много электромобилей. Можно ли это решение взять и применить в Москве или Брюсселе? Конечно, нет. То есть, надо учитывать географические условия.

И когда мы говорим, что добьемся 20% возобновляемой энергии, мы тем самым автоматически заявляем, что 80% останутся невозобновляемыми. Настаивая на 20%, мы настаиваем и на 80%. Поэтому надо говорить правду: да, мы будем продвигать возобновлямую энергетику, но есть большая нужда и в невозобновляемой. Газ, нефть, уголь, ядерная энергетика останутся основой потребления энергии еще на десятилетия. Это очевидно.

- Но их соотношение будет меняться со временем?

- Медленно. Постепенно. Цель Европейского союза на 2030 год – 27% возобновляемой энергии. Значит, 73% останутся невозобновляемыми к тому времени. Это все еще много. А в остальном мире это будет 85%. Отсюда следует, что ископаемые источники неизбежны, на них еще долго будет опираться производство. Поэтому я и говорю, что не надо противопоставлять одни источники другим.

- Раз уж мы заговорили о технологиях, каково состояние и перспективы, например, таких технологий, как "чистый уголь"?

- В 80-х годах Европейский союз разработал то, что назвали технологией "чистого угля". И в связи с этим был внедрен целый арсенал специального оборудования по "чистому сжиганию" угля. Сегодня страна, которая больше всего использует эти технологии и продолжает их совершенствовать – это Китай, потому что он построил за последние 15 лет огромное количество электростанций, работающих на угле. Они позаимствовали "чистые" технологии и продолжают их улучшать. И они их продают. Сегодня Китай может продавать в Азию и Африку "чистые" технологии сжигания угля, потому что теперь эта страна прекрасно ими владеет.

Я это рассказываю, чтобы еще раз показать: прогресс всегда продолжается. Работа идет и по другим перспективным технологиям.

- И еще несколько слов об угле. Насколько серьезны предсказания о скором отказе от его добычи?

- Уголь – это энергоноситель, который не очень любят в Европе. Но это абсолютная реальность, например, в Польше, где 80% электричества вырабатывается благодаря углю. Это также случай Греции, где более 40% электроэнергии производится на местном угле. И это касается Германии. И никто пока не отказывается от угля, потому что это очень экономичный способ производства электричества.

Германия, Греция, Польша, Чехия продолжают получать электроэнергию благодаря углю. Что касается Польши, ей надо быстрее адаптироваться к европейским нормам, чтобы избежать загрязнения окружающей среды. Она должна приспосабливать свои выбросы к европейским требованиям.

- А в Германии этот вопрос решен?

- Атмосферное загрязнение в Германии полностью контролируется. Их электростанции работают чисто. Не выбрасывают ни серы, ни оксидов азота, ни пыли. Нормы уважаются. Но если говорить о загрязнении атмосферы газом CO2, то, конечно, они его производят. Но Германия старается сократить выбросы CO2 иным способом, не за счет угля. А в энергетике она продолжает ориентироваться, в том числе, на уголь.

В целом же в мире уголь – неизбежная реальность. В Китае, в Индии, в Южной Африке, в Соединенных Штатах, в Австралии и в России, конечно.

- Говорят, что вы храните журнал начала 80-х, в котором заявлено, что "зеленая энергетика" победит ископаемые виды энергии еще до начала XXI века? Уже тогда были такие ожидания?

- Это National Geographic от февраля 1981 года. Разгар нефтяного кризиса. Это был как раз второй нефтяной шок. В этом журнале изучались все потенциалы, которые имеются во всех областях, в том числе и то, что вы называете "зеленой энергетикой". И сегодня, почти 40 лет спустя, остается все тот же сценарий.
Нет волшебной палочки. Она не существует, по крайней мере, в области энергетики. Инженеры нескольких поколений прилагают свои усилия в этой области. А инженеры 4-5 поколений ведь не глупее нас. Эту ситуацию нельзя изменить стремительным образом. И уж мы с вами точно будем доживать при ископаемых источниках.

- "Зеленая" энергетика – это еще не завтра?

- Скажем так: не завтра – это массированное развитие альтернативных видов, которые заменят ископаемую энергию. Это означает, что Европа продолжит зависеть от импорта нефти и газа.

*Господин Фурфари высказывал свою личную точку зрения, которая может отличаться от позиции ЕС.