"Нет никаких доказательств гомосексуальности Чайковского"

Министр культуры Владимир Мединский рассказывает о новом репертуаре Большого театра, делится мыслями о перспективных режиссерах и напоминает, что главное для государства

Москва. 17 сентябряю INTERFAX.RU - В последнее время культура все чаще становится предметом пристального интереса не только со стороны СМИ и людей творческих профессий, но и со стороны широких кругов общественности, не имеющих отношения к творческой деятельности. Во многом это связано с неоднозначными решениями – кадровыми, финансовыми, организационными – министра культуры РФ Владимира Мединского. Сегодня Мединский отвечает на вопросы корреспондента "Интерфакса" Екатерины Барабаш.

- Владимир Ростиславович, по итогам сбора труппы Большого театра в начале нового сезона: будут ли у вас пожелания к новому руководству театра по поводу репертуарной политики?

- По действующему законодательству мы в репертуарную политику наших театров не вмешиваемся. Это прерогатива руководства театра. Но поскольку мы призваны реализовывать государственную политику в этой сфере, я согласился с мнением Урина: первое время изменения будут минимальны, а начиная со следующего сезона появятся новые премьеры.

- Но вам лично каких изменений хотелось бы?

- Мое частное мнение: больше русской классики. Все-таки это русский театр. Хотелось бы, чтобы в большей степени русскую оперу или русский балет ставили наши мастера, а не приглашенные. Мы это обсуждали с Владимиром Георгиевичем (Уриным. - ИФ). Мне показалось, у него такое же представление о будущем репертуаре. Но повторяю: Минкультуры не собирается заниматься выстраиванием репертуарной политики ни Большого, ни какого иного театра.

- Больной момент для зрителей - билеты. Все скупают спекулянты. А те билеты, что остаются, - неимоверно дорогие. Этот вопрос вы с Уриным обсуждали?

- Конечно, о билетной политике Большого театра тоже говорили. Просто опустить цены на билеты - это значит не только лишить БТ определенного заработка, но еще больше активизировать спекулянтов. Спрос-то большой - пустых мест в партере не бывает. Зачем нам кормить спекулянтов? Необходима более гибкая система распространения билетов.

В планах Урина - начать продавать определенное количество социальных билетов - дешевых, от 100 рублей, на верхние ярусы. Кроме того, предполагается, что в календаре Большого появятся несколько дней, когда билеты будут не в розницу реализовываться, а распространяться социальными учреждениями по сильно сниженным ценам. Это позволит открыть доступ в театр представителям тех категорий населения, которые сейчас не могут себе позволить билет в Большой театр.

- Недавно вы распорядились повысить активность театров. Проще говоря, увеличить количество спектаклей. Нет опасений, что гонка за количеством отразится на качестве?

- Есть правительственный документ, который называется Дорожная карта социального развития. Она предполагает повышение эффективности всех социальных сфер, и в том числе -более высокую задействованность и востребованность учреждений культуры.

Это вовсе не означает, что сотрудникам нужно больше работать за те же деньги. Организациям надо показать рост эффективности, который даст государству основания для увеличения финансирования.

И для театров количество спектаклей - заметный, но не единственный показатель эффективности. Мы подходим к этому процессу не механистично. К примеру, понятно, что в малых городах с ограниченной аудиторией бессмысленно добиваться увеличения количества показов. Здесь нужно расширять репертуарное предложение. Для этого увеличиваем масштабы поддержки гастрольной деятельности, чтобы зрители малых городов и отдаленных регионов видели художественные достижения и столичных театров, и соседних регионов.

Сегодня государство вкладывает огромные деньги в развитие театров и не хочет, чтобы здания театров простаивали.

- Значит, не предполагается увеличения финансирования театров, в первую очередь - провинциальных?

- А финансирование театров и так растет каждый год. Увеличивать финансирование в полном отрыве от производства спектаклей было бы неправильно. Чем больше учреждение работает - тем больше у него денег на оплату труда своих сотрудников.

- Ходят упорные слухи, что федеральные театры будут "омолаживаться" по примеру московских. Не секрет, что многие руководители федеральных театров давным-давно перешагнули пенсионный рубеж…

- У нас 22 федеральных театра. Где-то уже провели замену - например, в Большой драматический театр пришла новая команда во главе с Андреем Могучим, в театр кукол наконец назначили нового директора.

Признаюсь, что назначение Могучего украло у меня неделю жизни - это оказалось исключительно сложным вопросом, куда сложнее, чем подбирать директора библиотеки или музея. Люди творческие еще более непростые, чем научные или библиотечные. Когда надо было определить нового худрука БДТ, у меня на столе лежала таблица, как чемпионат по футболу - плюсы, минусы, нули. Все должно было сойтись, пересечься. В итоге была выбрана кандидатура, устроившая всех - и неординарный коллектив театра, и его патриархов, и попечительский совет, который давно и серьезно помогает театру. Выбор-то небольшой. Профессионалы нынче - большая ценность.

В целом - верно, мы будем постепенно укреплять кадры театров. Омоложение - не самоцель. Год назад, например, мы встречались с Сергеем Безруковым и обсуждали возможность его перехода на работу в федеральный театр. Но пока примерялись - его "перехватил" Воробьев (Андрей Воробьев - губернатор Подмосковья. - ИФ) на Московский областной театр. Это и хорошо: там Сергей и опыт приобретет, и поможет областному театру.

- Опыт Москвы в этом смысле вам кажется достойным подражания?

Если говорить о московском опыте - то Меньшиков успешно приживается в Театре Ермоловой, Карбаускис в Маяковке хорошо себя показал.

- Кирилл Серебренников…

- Что касается Серебренникова - то время покажет. Пока мы видели оригинальную идею, но не видели спектаклей. Хотя он яркий человек. Мы хотим взять на вооружение некоторые его идеи - например, мне очень нравится идея с открытым пространством, когда человек покупает билет перед входом в зал, а не перед входом в театр. Фойе становится местом общения культурной публики. Мы такую же задачу ставим перед Фокиным - там роскошная новая сцена Александринского театра, это вам не Гоголь-центр, там сказочное здание. Задача Валерия Фокина - организовать там жизнь. Чтобы двери были всегда открыты, чтобы постоянно шло кино, книготорговля. Пришел человек - пообщался, книги полистал, а в семь часов решил на спектакль сходить.

- "Фокин-центр" будет называться?

- "Фокин-центр"? Надо ему эту идею подкинуть.

- Скажите, пожалуйста, вы как-то собираетесь помогать ГМИИ им. Пушкина в ликвидации недоразумения с Норманном Фостером, который отказался участвовать в проекте Музейного городка?

- Это внутреннее дело пушкинского музея. Скажу честно - вся эта затея с самого начала у меня вызывала сомнения. Все, что нарисовал Фостер, было нарисовано совершенно без учета режима охранных зон. Это никогда не может быть согласовано ни с кем, потому что предполагает переделку всей центральной части Москвы. Я вообще не понимаю, зачем приглашать втридорога зарубежных светил, если у нас у самих отличная архитектурная школа и мы в состоянии проектировать и строить здания мирового уровня.

- Но сам проект Фостера - пятилистник - вам нравится?

- Конечно, надо глубоко вникать, смотреть на это с разных сторон, но если поверхностно, на первый взгляд - то нет, не нравится. Модернистское здание напротив храма Христа Спасителя? Мне кажется, мы должны ценить кусочки старой Москвы, чудом сохранившиеся на Волхонке. Впрочем, это мое личное мнение, и я бы, разумеется, не стал его навязывать музею.

В середине августа было заседание архитектурного совета музея. И констатировали, что никакой концепции строительства музейного городка нет. Судили-рядили, а в итоге ничего нет - одни только архитектурные хотелки. Есть зона охраны, есть ограничения. Их надо либо отменять - но тогда здесь нужно постановление правительства, либо проектировать в рамках этих зон. Там есть, например, заправка ФСО (Федеральной службы охраны - ИФ). С этой заправкой реализовать проект Музейного городка невозможно, а вопрос переноса заправки уже несколько лет упирается в ряд технических проблем.

Сейчас там, конечно, что-то делается - ведутся подземные работы, коммуникации прокладываются, в ближайшее время откроется отремонтированный музей частных коллекций. Но темпы нас не устраивают абсолютно. Все последние годы деньги не осваивались, а переносились на другие объекты. На этот проект запланировано 22 миллиарда рублей, из которых освоены около 2,5.

- Пока у вас больше получается омоложение музеев. Через год сместят Наума Клеймана, директора Музея кино. Кандидатура нового молодого директора уже известна?

- На данном этапе - нет. Будем думать. По сути, музея-то нет. Есть гастролирующая площадка, а музей надо создавать. И тут мы с Клейманом солидарны.

Мы обратились в правительство Москвы, ведем переписку по поводу одного из зданий, которое Москва нам обещает передать. Это в самом центре, но говорят, это здание не нравится Клейману. То, что музей должен обязательно находиться в центре, - это не главное. Главное - в удобном месте. Музей военной техники Владимира Задорожного вообще расположен за МКАДом, а люди туда едут, потому что музей интересный. И ведь без всякой господдержки, на свои деньги человек создал.

- Вы ищете человека на место Клеймана из кинематографической среды?

- Необязательно из кинематографической - это должен быть человек, который не только любит кино, но и способен построить новое учреждение.

- Вы не оставили идеи сделать из Союза кинематографистов государственно-общественное формирование? Вроде кинематографисты поддержали эту идею, а потом все сошло на нет…

- Мое дело было предложить. А что уж у них там потом произошло - не знаю. Не хотят - не надо. Я думал это сделать в интересах кинематографа, чтобы государство могло субсидировать Союз. Но, видимо, кинематографисты сочли, что это будет означать вмешательство государства в творческий процесс.

- Разве сейчас не происходит вмешательство государства? История с отказом Александру Миндадзе в государственных деньгах под предлогом несоблюдения исторической достоверности не говорит о вмешательстве государства?

- Если государство вкладывает деньги, оно должно понимать во что. Мы не вмешиваемся в репертуарную политику театров, но если мы начинаем понимать, что происходящее на сцене не соответствует интересам государства, у нас один выход - сменить директора. То же касается кино. Если государство дает деньги на картину, оно должно иметь право влиять на содержание этой картины. Мы не будем оплачивать фильмы, которые оплевывают наш народ, оплевывают страну.

- Вы читали сценарий фильма "Милый Ханс, дорогой Петр"?

- Я вообще стараюсь не читать сценарии, чтобы не было предвзятости. Пусть эксперты читают - они за это деньги получают. Я прочитал подробное заключение военных историков, а потом мы с Миндадзе за пять минут все решили к общему удовлетворению. Но две недели так называемые либеральные СМИ говорили о том, что наступила эпоха цензуры, инквизиции. Один вообще продекларировал: "20 лет мы жили в условиях свободы, теперь она закончилась". Как говорили персонажи одной известной телепередачи - мощно задвинул. В чем же несвобода? В том, что государство впервые вслух сказало, что не будет просто так деньги давать? А будет следить, как они тратятся?

Мы столько же, сколько в кинематограф, вкладываем в реставрацию памятников федерального значения - 6 миллиардов рублей в год. Разыгрываем конкурсы, долго определяем список, что реставрировать в первую очередь. Представьте себе, что строители начнут говорить: вы нам дайте деньги, а мы сами решим, что будем реставрировать, почем и когда. Вам же главное - чтобы фасады выглядели прилично, а что и за сколько - мы сами решим, мы же профессионалы и лучше разбираемся в реставрации. Но даже строители до такого не додумались, а некоторые кинопродюсеры почему-то именно так и рассуждают.

- Кино - продукт творческий, духовный, его не измеришь, не посчитаешь.

- Еще недавно именно так выделяли средства, без разбору: Фонд кино давал всем одинаково. Но потом увидели: кто-то снимает хорошее кино, а кто-то - такое, что самим неловко становится. Вот сняли, например, гоп-комедию "Уланская баллада 1812" - потратили на нее миллионов 150 бюджетных рублей, и что на выходе получили? А мне объясняют: это мейджор, мы обязаны были им деньги дать. Поэтому сейчас все проходят публичную защиту вне зависимости от того, кто ты - Михалков, Лунгин, Верещагин, Максимов. Все они приходят и защищают свои проекты.

- И получается, что творческим людям приходится искать лазейки, чтобы получить господдержку. Юрий Арабов недавно заявил, что Чайковский, о котором он написал сценарий фильма, который будет поддержан государством, никогда не был геем.

- И Арабов, кстати, прав - нет никаких доказательств, что Чайковский был гомосексуалистом. Чайковский был величайшим русским композитором - это факт. Чайковский - гений, и фильм, как считает творческая команда, надо снимать именно о гении Чайковского, а не о слухах вокруг его биографии.

Кстати, об истории: такие же слухи ходили о Феликсе Юсупове, который переодевался в женское платье и любил ходить в нем неузнанным. Потом выяснилось, что он так дурачился, а в действительности у него просто было много завистников, вот и навыдумывали.

- В своих мемуарах он довольно недвусмысленно намекает на определенные отношения с великим князем Дмитрием.

- В жизни каждому может померещиться довольно разных намеков и полунамеков. И потом, даже если это так - ну и что? Для государства в этом случае главное - талант человека, его служение стране, людям, а не частная жизнь. На то она и частная.