Два взгляда на военную операцию Израиля в Иране
Эксперты Николай Бобкин и Людмила Самарская рассказали о ситуации после ударов Израиля по Ирану
Москва. 31 октября. INTERFAX.RU - Прошло несколько дней и уже можно говорить о последствиях обмена "подарками" между Израилем и Ираном.
На эту тему наш специальный корреспондент Вячеслав Терехов беседовал со старшим научным сотрудником Института США и Канады, специалистом по Ирану Николаем Бобкиным и кандидатом исторических наук, научным сотрудником Центра Ближневосточных исследований ИМЭМО им. Е. М. Примакова Людмилой Самарской.
Отделались формальными ответами?
Корр.: Первое, что бросается в глаза, это отсутствие попыток со стороны Израиля нанести разрушения энергетическим и ядерным объектам Ирана, за исключением одного в Парчине.
К тому же израильская армия предупредила заранее иранскую сторону об объектах, которые будут бомбить, чтобы увести людей, но не технику, что дало возможность Ирану сказать, что израильские самолеты якобы промахнулись. Означает ли это, что стороны решили отделаться формальными ответами, чтобы прекратить дальнейшую эскалацию?
Бобкин: В Иране в первую очередь нужно оценивать публичные заявления верховного лидера аятоллы Али Хаменеи. На этот раз он дал непривычно сдержанный ответ на израильские удары по стране, заявив, что нападение не следует "преувеличивать или преуменьшать", но при этом воздержался от обещаний немедленного возмездия. Он предложил правительству определить, как ответить израильскому режиму, и предпринять действия, которые послужат интересам нации. Поэтому неудивительно, что иранский президент Масуд Пезешкиан без подчеркнутой воинственности пообещал "дать соответствующий ответ" на нападение, и здесь же подчеркнул, что Тегеран не стремится к войне. Можно предположить, что иранцы задумались над тем, как, сохранив лицо, не идти на дальнейшую эскалацию. А вот о том, что они опасаются полномасштабной региональной войны, особенно учитывая огромное военное присутствие США на Ближнем Востоке, можно говорить более уверенно. Одним словом, Ирану предстоит сложный выбор между риском эскалации и проявлением слабости.
Корр.: Тот факт, что авиационная армада Израиля летела через другие страны, означает нарушение воздушного пространства или было согласие этих стран?
Бобкин: Миссия Ирана в ООН обвинила США в том, что они позволили Израилю использовать контролируемое американцами воздушное пространство Ирака для проведения атаки. Багдад тоже подал жалобу в ООН в связи с использованием Израилем своего воздушного пространства для нанесения ударов по Ирану. В заявлении Генерального штаба вооруженных сил Ирана отметили, что ракеты запускались с израильских самолетов из воздушного пространства Ирака с расстояния около 100 км от границ Ирана. Получается, что воздушное пространство других стран израильские ВВС не нарушали.
Корр.: Тот факт, что не сбит ни один из сотни самолетов Израиля, говорит о чрезвычайно слабой ПВО Ирана? К тому же в воздух Иран не поднял ни одного перехватчика.
Бобкин: В данном случае силы ПВО Ирана отражали ракетные удары с самолетов Израиля, находящихся в воздушном пространстве соседнего Ирака. Иранские военные говорили о том, что ракеты, использованные при атаке, несли легкие боеголовки, которые были примерно в пять раз меньше боеголовок иранских баллистических ракет. Одним словом, иранская противовоздушная оборона отражала атаки ракет класса "воздух-земля", и по их сообщениям они справились с этими задачами, большинство ракет было перехвачено, что в общем-то похоже на правду. Сообщений о колоссальном ущербе не было ни с одной стороны.
Что касается самолетов-перехватчиков, то, во-первых, израильская авиация в воздушное пространство не входила, а во-вторых, ВВС Ирана имеют всего несколько десятков рабочих боевых самолетов, включая российские самолеты и устаревшие американские модели, приобретенные до иранской революции 1979 года. И в этом серьезная слабость иранского оборонного потенциала.
Корр.: В Парчине расположен завод по производству твердого ракетного топлива. Это означает, что Иран длительное время не сможет производить свои ракеты?
Бобкин: Парчин – крупный оборонный комплекс на востоке Тегерана, по иранским данным, серьезных повреждений не получил. В западных СМИ публиковались космические снимки с незначительными повреждениями нескольких отдельно стоящих зданий по его периметру. Думаю, что производство ракет в Иране не пострадает, хотя бы потому, что есть и другие производственные мощности.
Корр.: "Хезболла" на помощь Ирану не пришла, потому что обесточена?
Бобкин: "Хезболла" воюет с Израилем ежедневно, там свой фронт, а если и ждать дальнейшей эскалации со стороны Ирана, то она с большой вероятностью последует с использованием именно "Хезболлы" и хуситов в Йемене.
Корр.: В результате как все это объясняется в Иране? И самое главное – последует ли продолжение эскалации, или стороны могут начать переговоры о положении в регионе?
Бобкин: Прямых переговоров Ирана с Израилем и США в ближайшей перспективе не будет, с американцами возможен диалог через посредников или неофициально в третьих странах. Ведь Иран был предупрежден об израильских ударах за несколько часов, значит контакты сохраняются. Что касается перспективы, то многое будет зависеть и от того, кто станет новым президентом Америки. Пока же напряженность остается чрезвычайно опасной.
Как видят эти события в Израиле?
Корр.: Как восприняли в Израиле успехи армии в Иране?
Самарская: В целом, руководство и общественность Израиля считают, что военная операция в Иране была весьма успешной. Сейчас стоит вопрос, ожидать со стороны Ирана ответной реакции или нет? Руководство Израиля заявляет, что страна готова к любым сценариям.
Успехи израильской операции в Иране рассматриваются не как полная военная победа, а скорее как восстановление системы "сдерживания" Тегерана. К тому же действия Иерусалима явно были достаточно ограниченны — с тем, чтобы не допустить дальнейшей эскалации. И в Израиле, и в Иране понимают, что дальнейший рост региональной напряжённости не соответствует ничьим интересам.
Вместе с тем конкретные задачи израильского удара рассматриваются по-разному. Одни считают, что он был во многом символической демонстрацией силы, а другие убеждены, что это подготовка к чему-то большему. Пока более вероятной выглядит первая версия.
Корр.: Операция в Иране повлияла на положение на двух фронтах: на северном с "Хезболлой" и на юге в Газе?
Самарская: Сейчас ответить на этот вопрос достаточно сложно — прошло слишком мало времени. Связь между этими фронтами, безусловно, есть, однако каждому определенно присуща собственная логика и динамика. Все чаще на разных политических уровнях говорят о том, что военные операции на этих направлениях подходят к завершению. Более того, стало известно, о возобновлении мирных переговоров на обоих фронтах — они касаются в том числе возвращения заложников. Обсуждается возможность заключения перемирия на обоих направлениях. Правда, подобные переговоры шли и раньше, но в большинстве случаев оказывались безрезультатными. Поэтому прогнозировать, к чему стороны придут на этот раз, все-таки сложно.
Корр.: Есть ли заявления руководства Израиля о дальнейших планах?
Самарская: Военные цели, в соответствии с утверждениями представителей израильского кабинета, остаются неизменными, и поэтому официально операции на двух фронтах должны продолжаться до их достижения. Речь идет и об освобождении заложников, и о ликвидации потенциала ХАМАС, и о возвращении жителей севера Израиля домой.
Конечно, возможности и ХАМАС, и "Хезболлы" сейчас в значительной степени ограниченны, однако обстрелы северной территории Израиля со стороны ливанской группировки продолжаются, хотя их интенсивность значительно снизилась. Поэтому говорить о том, что цели в полной степени достигнуты, преждевременно.
Корр.: Как успехи израильской армии в Иране повлияли на политическую расстановку сил в Израиле?
Самарская: Рейтинг одобрения премьер-министра остается практически на том же уровне – лишь около 40%. Несмотря на громкие военные успехи, уровень поддержки правительства по-прежнему невысок. В сентябре-октябре наблюдался некоторый рост популярности "Ликуда", однако его сложно назвать существенным.
Говорить о том, что на фоне успехов на юге и на севере произошел подъем уровня поддержки правящей коалиции, судя по всему, не приходится.
