Экономика после обмена ударами

Cтарший научный сотрудник Центра ближневосточных исследований ИМЭМО им. Примакова Николай Кожанов рассказал, что новое обострение ближневосточного кризиса может означать для экономики региона и мира

Москва. 21 апреля. INTERFAX.RU - Обмен ударами между Ираном и Израилем, о котором так много в последний месяц говорили наконец состоялся. К счастью, он обошелся без жертв и значительных разрушений.

О том как отразилось это на экономике не только этих двух стран, но и шире, наш специальный корреспондент Вячеслав Терехов беседует со старшим научным сотрудником Центра ближневосточных исследований ИМЭМО им. Е.М. Примакова Николаем Кожановым.

Корр.: Мировая пресса расценила этот раунд как "обмен ударами по понятиям", с тем чтобы не спровоцировать большую войну. С политической точки зрения можно констатировать ничью. Но помимо политики есть экономика. Там ничейных результатов не бывает. Как Вы видите эту проблему?

Кожанов: Да, опасения, что Иран перекроет Ормузский пролив в Персидском заливе, через который идет пятая часть всей мировой нефти и нефтепродуктов, не оправдались. Но сама экономическая проблема, которую мы рассматриваем в данном случае, она, можно сказать, многослойная. Во-первых, речь идет непосредственно о влиянии конфликта на экономики двух стран. Оба государства вынуждены были серьезно потратиться на это "военное шоу". Точных цифр стороны не сообщают, но все же, согласно официальным источникам, Израилю отражение иранского налета стоило на много дороже, чем Ирану. А ответный удар Израиля показывает, что тратиться в таком же объеме как Иран израильтяне явно не готовы.

Но есть и другая сторона "экономики войны". Она куда более важная. Речь идет о негативных ожиданиях, которые усилились со стороны международного бизнеса относительно ситуации в регионе. Они касаются возможных убытков в перспективе. И хотя обмен ударами рассчитывался с минимизацией потерь, но опасения, что конфликт может выйти из-под контроля, остаются.

В связи с этим можно с уверенностью констатировать, что страны Персидского залива, конечно, больше потеряют, чем приобретут. Это касаeтся притока возможных инвестиций. Об этом, в частности, уже открыто заявляли саудовские власти. Причем речь идет не столько о прибылях, сколько о влиянии на возможности перестройки экономик этих стран.

"Перестройка" по-арабски!

Корр.: Что имеете в виду под фразой "перестройки" экономик?

Кожанов: Не будем проводить ассоциацию с перестройкой, которая была в Советском Союзе. В данном случае речь идет о приспособлении арабских стран, их социально-экономического уклада, к вступлению в эру четвертого энергоперехода, подразумевающего переход мировой экономики на принципы устойчивого развития, включающего активное использование возобновляемых источников энергии (ВИЭ) и, в долгосрочной перспективе, ведущего к сокращению спроса на углеводороды. На этом фоне комплекс задач, стоящих перед нефте- и газодобывающими странами огромен: здесь и необходимость сохранить конкурентоспособность своих углеводородов на внешних рынках в условиях растущей конкуренции, и потребность в перестройке собственных энергосистем в сторону большего использования ВИЭ, и проведение общей экономической диверсификации, а также создание альтернативных энергетических отраслей.

Более того, в кратко- и среднесрочной перспективе, ожидается определенный переизбыток предложения нефти и СПГ (впрочем, мнения здесь расходятся). Как итог, в ближайшие годы может сложиться очень непростая ситуация для нефтегазовых производителей, в том числе и в Ближневосточном регионе. Они это учитывают и стараются дать свой ответ через сохранение низкой себестоимости добычи, упоминавшуюся диверсификацию своих экономик, "озеленение" нефтегазового сектора за счет применения методик улавливания CO2 и повышение роли ВИЭ в процессах добычи и транспортировки углеводородов. Но все это требует денег и немалых! И привлекать их в условиях войны, происходящей в регионе, достаточно сложно.

Грядет переизбыток СПГ!

Корр.: Все больше говорят уже не столько о природном газе, сколько об СПГ!

Кожанов: Отчасти да, но нельзя забывать еще и о том, что рынок СПГ в ближайшие годы в связи с возможностью появления новых мощностей по его производству ждет переизбыток. И в условиях этого грядущего переизбытка достаточно важно обеспечить устойчивый интерес к своей продукции со стороны потребителей. Можно при этом провести параллель с усиливающейся конкуренцией за азиатские нефтяные рынки. Если потребитель видит, что в регионе идет война и существует угроза перекрытия путей поставок, то добиться их лояльности будет намного сложнее.

Корр.: Почему мы говорим о переизбытке?

Кожанов: Ожидается, что в период 2027-2030 годов на мировой рынок поступят дополнительные объемы СПГ. В первую очередь из США, затем из Катара. Только у Дохи ожидается наращивание производства практически в два раза – с 77 до 142 млн тонн СПГ в год. Определенные планы есть и у России. Эксперты уже говорят о третьей волне СПГ. Первые две были с конца прошлого века и в 2000-х годах. Это значит, что за относительно короткое время предложение сжиженного газа значительно расширится, но мировая экономика еще не будет готова потребить такой объем.

ОПЕК придется "подвинуться" в определении цен!

Корр.: Это что касается газа, а нефти?

Кожанов: Что касается добычи нефти, то здесь несколько иная тенденция. Там тоже ожидается существенное увеличение производства, но не за счет стран ОПЕК, то есть не за счет стран Ближнего Востока, а за счет как раз тех стран, которые в нее не входят. Речь идет о США, Канаде, Бразилии и ряде других. Это создаст очень непростую ситуацию для ближневосточных стран, потому что основным рынком сбыта в условиях идущего энергоперехода будет Азия. Он является традиционным для арабских стран, но туда также потекут потоки и от других нефтепроизводителей.

Естественно, те страны, которые находятся за пределами ОПЕК, не будут помогать членам ОПЕК+ регулировать цены в сторону их увеличения. Как результат, членам ОПЕК+ в ближайшие десять лет, до 2035 года, придется оставаться в роли главного регулятора рынка и удерживать цены на определенном уровне, который необходим для их бюджетов, а это означает сокращение объема добычи. После 2035 г. придет облегчение: в соответствии с прогнозами, нефтедобыча в странах, не входящих в ОПЕК, будет падать, что позволит уже ОПЕКовцам увеличить свою долю, но до этого времени, что называется, "надо дожить".

"Копеечка" нервозность повышает!

Корр.: Изменилась ли цена на нефть до этих событий и после?

Кожанов: В целом напряженная политическая ситуация в регионе является не единственным фактором, который удерживает цены на нефть. Но естественно ситуация тоже влияет. Судя по последним данным, ОПЕКовские цены несколько подросли на фоне ожидания иранского удара, но когда стало понятно, что ничего серьезного не произошло, то они пошли вниз и практически не отреагировали на скромный израильский ответ. Сейчас цены колеблются ближе к 90 долларов за баррель. Сам по себе обмен ударами оказал сиюминутное влияние, однако важность его заключается в том, что это, грубо говоря, та "копеечка", которая поддерживает общую нервозность. А на фоне нервозности, соответственно, поддерживаются и высокие цены (что и происходило за последние две недели до иранского удара).

Надо учитывать и уникальность нынешнего момента. Мы живем в условиях "мультикризиса", когда одни проблемы массово возникают еще до того, как убраны все негативные последствия предыдущих. Как результат, общий негативный эффект аккумулируется, и те политические трудности, которые в нормальной ситуации могли бы и не иметь столь негативных последствий, вдруг становятся той "последней соломинкой, что сломала хребет верблюду" или просто вызывают общий психоз.

Корр.: Пока речь шла об энергоносителях. А другие проекты тоже пострадали?

Кожанов: Да, есть по крайней мере один проект, ставший жертвой произошедшего обострения. Это международные транспортные инициативы, которые пытались возродить и в Израиле, и Европе, а конкретнее – торгово-экономический коридор из Индии через Израиль в Европу. Даже разговоры о нем, вероятно, придется отложить, как говорят, на дальнюю полку.

Корр.: Это значит, что инвесторы должны подождать вкладывать свои средства?

Кожанов: Если говорить о транспортном коридоре, то, откровенно говоря, в эту идею не очень верят и в самом регионе. Интерес к развитию транспортной региональной структуры по американским инициативам есть, но очень осторожный. При обсуждении этого проекта в регионе всегда подчеркивается неуверенность, что при частых пересмотрах американских подходов к Ближнему Востоку можно строить хоть какие-то долгосрочные планы относительно проектов с американским участием. Да к тому же и сам проект пока еще сыроват. Мы уже говорили, что он напоминает студенческую работу, написанную на коленях за пять минут до сдачи экзамена.

С точки зрения нынешней ситуации необходимо, конечно, иметь в виду проекты, которые продвигает Китай. Надо понимать, что Иран представляет определенный интерес для Китая в стратегии Шелкового пути. Вспомним, что Китай в связи с этим активно пытался замирить Саудовскую Аравию и Иран. Так что в условиях нестабильности в регионе для защиты своих проектов необходимо учитывать и политику Китая.

Так что, как видим, все переплетено в этом мире.