Мнение финансиста: санкции это надолго, а реальность может измениться

Москва. 4 марта. INTERFAX.RU - За последние годы мы привыкли к определению "новая реальность" или "новая нормальность". До пандемии – одна реальность, после –другая. Что у нас сейчас? На эту тему наш специальный корреспондент Вячеслав Терехов беседует с Владимиром Миловидовым, заместителем директора ИМЭМО им. Е.М. Примакова по научной части. В.Миловидов занимал также должности помощника премьер-министра РФ, руководителя Федеральной службы по финансовым рынкам.

Новая реальность – это что?

- В последние дни февраля старая реальность для нашей страны уступила место новой. Санкции, которые приняты против нашей страны США и рядом европейских стран, ударили очень сильно по критически важным элементам экономики. Какая реальность у нас сейчас?

- Новая реальность, новая нормальность, пост-нормальность, а на Западе еще стали использовать такой термин как пост-правда. Поэтому, вначале о терминах.

Когда мы говорим о пост-нормальности как таковой, то, конечно, прежде всего это связано с изменяющимися тенденциями в международных экономических и политических отношениях. Это связано с очень широким распространением социальных сетей, новых технологий. И это приводит к тому, что раньше не замечаемые многими человеческие отношения, в том числе экономические отношения, начинают играть все большую роль. То есть, грубо говоря, известные экономисты в свое время, даже Нобелевские лауреаты, которые изучали финансовый рынок, финансовую теорию, достаточно пренебрежительно относились к такой экономической науке, как поведенческая экономика или бихевиоризм (наука о поведении человека и животных – ИФ). Но сейчас мы видим, что поведенческие аспекты становятся все активнее и влиятельнее.

Я придерживаюсь того, что мир является сетевым, то есть мы живем в сетевом мире во всех смыслах этого слова. Но что такое сеть? Это взаимосвязь узловых точек на этой сети. И всегда на протяжении веков мир был таким. Но закономерность формирования этой сети всегда как бы шла от обратного, то есть сеть оставалась сетью, но каждый более-менее сильный, как казалось ему, узел, - пытался как бы подняться над общей сетью, оказаться более важным и даже главным узлом. В свою очередь, смена сильных узлов приводила к тому, что постоянно в ней происходили колебания, волнения, волны, штормы и т.д., которые в истории остались в виде войн, конфликтов, политических дискуссий, столкновений, кризисов.

Сейчас события во многом продолжают эту линию. Обратим внимание на события прошлого года в сфере экономической политики. Он в некотором смысле был годом показательных юбилеев. Во-первых, в августе отмечалось 50 лет как Соединенные Штаты Америки отказались от размена доллара на золото, отмечали 70-летие окончание плана Маршалла, который помогал Европе восстанавливаться после Второй мировой войны. Одновременно заговорили и о 70-летии начала формирования Евросоюза.

Если мы посмотрим на все эти события, то поймем, что в общем-то корни происходящих сегодня процессов во многом определились именно тогда, потому что мир, экономический мир, послевоенный, выстраивался по одной модели, под один узел или, точнее говоря, под центр этой сети. В силу разных исторических, экономических, политических обстоятельств в центре стали Соединенные Штаты. Я не хочу вешать на них ярлыки, но так сложилось объективно. В итоге вся экономическая система, а за нею политическая и идеологическая выстраивалась под США.

Кстати сказать, один из предыдущих президентов США, господин Обама, прямо заявлял об американской исключительности и что США обладают некими миссионерскими возможностями и правдами.

Это проникает в сознание людей, живущих в этой стране, тем более что это так или иначе подкрепляется довольно мощной экономикой, финансовым рынком, доминированием доллара во внешнеэкономических расчетах, мощной армией, огромными военными расходами и, в конце концов, ядерным оружием, которое, конечно, является сегодня и важнейшим фактором сдерживания и подчеркивает военно-политическую силу государства.

Но на каком-то этапе этот выстроенный под интересы США послевоенный мир стал меняться. Это происходило вследствие того, что блага, создаваемые ими в своих интересах, как например утверждение доллара для международных расчетов, создание международных экономических организаций в виде ВТО, Международного валютного фонда, Всемирного банка – это все постепенно начало работать на развитие не только США, но и других стран, таких как Китай, Индия, Бразилия и многих других, которых привычно относили к разряду развивающихся. И дело дошло до того, что уже сегодня в европейских государствах, а также в Японии, Канаде и даже в США пытаются поставить вопрос о правомерности для них статуса развивающихся государств. Возникает вопрос - не являются ли они новыми развитыми странами? Так возникла в мире "новая реальность".

Изменилась Россия, изменился мир

- Это в мире, а в России?

- И Россия за 30-летний период времени, когда прекратил свое существование СССР, тоже прошла путь в определенном смысле экономического укрепления. Она тоже стала заявлять о себе как определенная экономическая сила. Мы восстановили свою не только оборонную промышленность, но и другие отрасли. Мы стали не просто нефтяной качалкой, а нефтяная и газовая сферы стали высокотехнологическими отраслями. Появилась и супервысокотехнологическая сфера – производство сжиженного газа, которым сегодня Россия обеспечивает и другие страны. Сейчас, например, по статистике 70% потребности в сжиженном газе в Европе обеспечивают три страны – это США, Катар и Россия. Три страны, которые фактически доминируют на европейском рынке сжиженного газа. И это место Россией завоевано буквально за последние три-четыре-пять лет. Естественно, что это привело внутри сети и к изменению экономической и политической конфигурации.

Мир изменился и выпученный узел этой сети под названием США стал помехой, стал противоестественным, потому что параллельно с ним подросли и другие узлы, и Россия среди них. Естественно, когда возникают какие-то ситуации, которые ведут к ограничению чьего-то роста, то это вызывает конфликт.

Где находятся наши валютные резервы?

- После объявления нам санкций в СМИ появились выступления руководителей финансовых ведомств, которые успокаивали народ, отмечая, что у нас есть валютные резервные активы. Однако возникает вопрос – где они находятся? За рубежом или в стране?

- Россия в этой экономической ситуации оказалась в очень жестком кольце санкций, прежде всего со стороны Соединенных Штатов Америки и их союзников. И самые болезненные санкции, которые на сегодняшний день существуют, я полагаю они измеряются двумя факторами. Во-первых - санкции против Центрального банка. Это касается золотовалютных резервов. Но, во-вторых, и это самое главное, даже не столько в отношении самих золотовалютных резервов, сколько в отношении операций Центрального банка со своими активами. Структура активов такова, что, оперируя ими, Центральный банк может продолжать свою деятельность. Но ограничения, наложенные на эти операции, лишают его существенной части этих возможностей.

Посмотрим в связи с этим на структуру его активов. Последние публикации были примерно летом прошлого года. На тот момент общий объем золотовалютных резервов Банка России составлял не 643, как сейчас, а 614 миллиардов долларов. Из них золото, которое находилось непосредственно в банке, исчислялось в 128 миллиардов долларов. Наличные валюты и депозиты составляют 152 миллиарда долларов, в банках находилось порядка 60, а в других центральных банках были открыты счета для российского Центрального банка – на 93 миллиарда долларов. Это официальная статистика Банка России.

Далее. 300 миллиардов долларов – это ценные бумаги, валютные, естественно, 105 миллиардов краткосрочных и 194 миллиарда в долгосрочных ценных бумагах.

Структура валютная, также по данным Банка России, составляла 32% евро, 13% - юань, 16% - доллар, 6,5% - фунт, прочие активы 10%, а 20% это золото.

Таким образом, учитывая тот санкционный режим, который возник, можно предполагать, что довольно большой объем долгосрочных и краткосрочных ценных бумаг, а также вкладов в банках могут оказаться под санкциями, особенно если они в евро, долларах и фунтах. Это конечно, существенно снижает возможность Центрального банка осуществлять интервенции на валютном рынке для поддержания курса рубля, а они нужны прежде всего именно для этого.

Здесь нужно иметь в виду, что санкции затрагивают не только Центральный банк, но и Фонд национального благосостояния, который хранился тоже по сути в формате золотовалютных резервов ЦБ.

- Я хочу уточнить: средства этого фонда лежат в российских банках или в зарубежных?

- Я не могу сказать, какова его структура, но судя по публикациям о том, что Министерство финансов изменяет валютную структуру фонда, в частности, резко сокращая долларовые вложения, увеличивая вложения в другие валюты, в том числе в юани, я делаю вывод, что значит часть Фонда национального благосостояния также инвестирована в такого рода инструменты и аккумулируется так или иначе в логике золотовалютных резервов. Поэтому, естественно, с ними тоже возникают определенные проблемы.

В каком объеме – я не готов давать оценки, просто не знаю, но исхожу из того, что написано в документах.

- Это трагично?

- Это, пожалуй, один из самых серьезных аспектов санкций. Но я бы не сказал, что это конец всему. Почему? Во-первых, сейчас принимаются правильные меры, связанные с сохранением валюты внутри страны – это запрет на вывод валюты нерезидентами, выплата им дивидендов, доходов по ценным бумагам, запрет продажи ценных бумаг нерезидентами, то есть тем самым останавливается вывод капитала.

С другой стороны, правильный абсолютно механизм реанимированного валютного контроля, связанного с продажей экспортной выручки. Таким образом, участники внешнеэкономической деятельности, продавая долларовую выручку, влияют на курс рубля.

- А нервозность на рынке не влияет на рубль?

- Конечно, ажиотаж и даже спекулятивность на рынке существует. И это, безусловно, негативно влияет на стабилизацию нашей валюты и с последующим влиянием на динамику цен. Но мне кажется, что те меры, которые принимаются в валютной сфере убеждают в том, что эта спекулятивная, ажиотажная волна будет сбита.

Одной рукой запрещает, другой – разрешает

- И все же – санкции раздавили нашу экономику полностью?

- Мы привыкли смотреть на экономику как на совокупность институтов, учреждений, политик. Но я убежден, что экономика, в конечном счете - это экономическая деятельность человека, это человеческие отношения, что недооценивается в том числе теми, кто взял на себя миссию санкционного давления. Считается, что объявление санкции, ведет к тому, что экономика оказывается порванной в клочья, возникает коллапс и так далее. Конечно, это удар. Что тут заниматься шапкозакидательством.? Но и сами, вводящие санкции, говорят о том, что не стоило бы ограничивать газовый или нефтяной экспорт из России, потому что та же Европа очень сильно зависит от нефти и газа.

И примечательно, что, например, казначейство США, которое ограничило деятельность наших банков, ВТБ, Сбера, Совкомбанка, практически день в день с объявлением санкций директивно выдает лицензию, разрешающую проводить определенные операции. Вот буквально день в день была подписана лицензия, которая разрешала этим же самым банкам проводить платежи, связанные, как там написано, с энергетикой. И дальше они расшифровывают, что связанно с энергетикой: расчеты, платежи и многое другое, в том числе и продажа нефти и газа.

- Они разрешают делать то, что им выгодно?

- Безусловно. Правда, эта лицензия действует до конца июня этого года, а что будет дальше, будет видно, сейчас трудно загадывать. Но это говорит о том, что при блокировке, как было объявлено, корсчетов этих банков в американских банках, корсчета продолжают использоваться, когда речь заходит о расчетах за всю совокупность.

- А не можем мы сказать: нет ребята, если вы накладываете санкции, то на все? Посмотрим, кому будет хуже!

- Я не могу предугадывать решения органов исполнительной власти, но я просто исхожу из примера со сжиженным газом - за последние годы Россия добилась больших успехов в этой сфере. Причем нефтяная, газовая отрасли добились успехов вопреки всем разговорам о том, что это наше проклятье нефтяное, что от него надо отказываться. Но те, кто так говорит, не понимает одной простой вещи: мы осваивали новые рынки для себя. Это в определенном смысле наша защита.

- Защита от чего или от кого?

- Наше присутствие на международных рынках энергетических ресурсов, которые позарез всем нужны, несмотря на бурное развитие возобновляемых источников энергии – это и есть защита нашей экономики. Это первое. Во-вторых, это нефте- и газодобыча - это высокотехнологические отрасли, кто бы что ни говорил.

Я не говорю уже про сжиженный газ - это высочайшие технологии. И газификации, и регазификации, создание терминалов...

Простой пример. Германия - высокотехнологическая страна. У них высоко поставлены очень большие технологии. Она и доминирует по целому ряду технологий. Но это чуть ли ни единственная, крупная, если не единственная, вообще крупная страна, доминирующая в Европе, которая не имеет газовых терминалов. Французы имеют, испанцы имеют газовые терминалы. Все имеют. А в Германии нет газовых терминалов. Туда можно привезти танкеры с сжиженным газом и разгрузить, ан нет терминала! У них только трубный газ.

Для немцев тогда вопрос возникает: ну хорошо, "Северный поток - 2" вы остановили. Готовы остановить "Северный поток - 1"? Как вы газ будет получать.? Откуда? Из Франции? Или с юга, через турецкий поток транспортировать? По Украине - согласен. Украинская ветка газопровода есть.

У вас нет терминалов! В Испании, которая по экономической мощи не сравнится с Германией, у них порядка пяти терминалов. Во Франции – по-моему три.

Буквально в самые последние годы выстроили свои отгрузочные терминалы американцы в Луизиане. Это растущая отрасль, поэтому сдавать эти рынки было бы наивно. А потом опять же - прекратим транспортировать газ в Европу или еще куда-то, будем транспортировать в другие страны, но они начнут перепродавать. Такое тоже может быть. Поэтому я все-таки исхожу из того, что мы, как сказал президент, - часть мировой экономики, и зачем нам ее своими собственными руками разрушать. Это вот важный момент...

Нельзя же все производить самим!

- По поводу импортозамещения. Мы все время говорим про импорт. И что? Мы же не сможем все производить! Техника уже не та, что была раньше!

- Да, ни одна страна в мире не может быть полностью от всех изолирована. Но посмотрите: у нас сегодня есть передовое вооружение, которое сильное, мощное, а в нем используются высочайшие технологии. Если мы можем создавать такие продукты, наверное, мы могли бы находить для себя способы развития импортозамещения и в других, так скажем, мирных сферах производства.

Мне кажется, что импортозамещение сейчас становится просто ключевой задачей. Я думаю, что со временем все-таки, как я уже говорил, экономические отношения, все равно пробьют себе дорогу, все равно найдутся способы решения тех или иных экономических проблем. Это, во-первых. А во-вторых... Ну хорошо, сейчас слышны разговоры, что одна компания не хочет поставлять что-то такое. Но они зарабатывали на России колоссальные деньги. Я думаю, что все равно вернутся: бизнес заставит!

Наш узел – военная промышленность?

- Да, у нас действительно есть мощные технологии, но вернемся к сетевым узлам. Экономика США дала им возможность подняться над сетью, экономика Китая тоже поднялась над всей сетью. Наша экономика это сделать не может. Но мы постарались поднять свой узел путем создания мощнейшего нового оружия. Новая технология вооружения позволила нам выступить в качестве нового узла. Но время, когда мощь страны определялась только и главным образом силой оружия, прошло. Оно необходимо, это да, но вооружение без сильной многофункциональной экономики не определяет мощь страны, хотя и создаёт уверенность в этом.

- Согласен с вами. Но, во-первых, все-таки сейчас нами движет вера в лучшее. Можно, конечно, говорить о том, что в этой ситуации, подняться, конечно, крайне сложно. Но опять-таки есть мир, с которым мы продолжаем вести экономическую деятельность. Я другой вам пример приведу.

Я последние цифры не видел, но припандемические цифры показывали, что профицит российского внешнеторгового оборота, то есть превышение экспорта над импортом, получается и без газа, нефти и нефтепродуктов. Он получается в том числе и по сельхозпродукции, по, как ни странно, машиностроению. Мы продаем определенную продукцию машиностроительную. У нас есть удобрения минеральные, есть, наконец, металлы, есть уголь, который тоже выведен из санкций в качестве энергетического ресурса. Уран выведен.

Производство и генерация электроэнергии - это все выведено. Биотопливо выведено, даже выведена сельхозпродукция, которая может использоваться для производства биотоплива. Поэтому если Россия сохраняет, а я надеюсь, что она сохраняет торговые отношения с нашими соседями в рамках ЕврАзЭс, в рамках евроазиатского пространства, с Китаем, с Турцией, которая сегодня заявила, что она не поддерживает санкции, с Бразилией, не поддержавшей санкции, с Индией, с Латинской Америкой, то значит у нас есть с кем сотрудничать, значит наше присутствие в мировой экономике сохраняется.

Мне кажется, что мы способны найти для себя при правильной организации работы по импортозамещению те ресурсы, которые нам позволят это сделать. Хочется в это верить.

Борьба с инфляцией – наше все!

- Сможем ли мы при нынешних условиях удержать уровень инфляции?

- Смотря на каком уровне. Понятно, что она начала расти задолго до этих событий.

- По крайней мере, до 7%.

- Я думаю, что нет. Она уже порядка 8-9%. Я думаю, что даже объявленная ставка 20% говорит о том, что в принципе внутренние прогнозы ЦБ гораздо выше. Я думаю, что по целому ряду цен она будет больше.

Но у нас же были периоды этих скачков. Был 1998 год. Был 2008 год, был 2014 год. Это все было. Потом экономика все отыгрывала, понимаете? Все это переходит просто на другой уровень. Вопрос адаптации. Вопрос приспособления. Первое время – да, будет действительно тяжеловато, будет инфляция, будут скачки. Потом я надеюсь наступит стабилизация.

- Как санкции отразятся на всей финансовой системе? Это краткосрочно или долгосрочно?

- Я исхожу из того, что это долгосрочно. Потому что санкции вводятся быстро, а процедура их снятия очень сложная. Очень сложная и забюрократизированная. Поэтому я, честно говоря, не ожидаю каких-то быстрых изменений. Нам с этим жить.

Итак – живем с коронавирусом, с санкциями, а дальше?

- С коронавирусом жить, с санкциями… А просто пожить когда-нибудь можно будет?

- Единственная вероятность, при лучшем развитии событий – это появление разрешающих лицензий американского казначейства на определенные операции. И раскрывать эти ниши, окна, они будут по-тихому, не афишируя. А в целом... опять же... речь идет о четырех, пяти, семи российских банках. Сегодня объявили, что семь банков отключены от SWIFT.

- Удивительно, что они на Сбербанк решились, там же очень много иностранных акционеров...

- Еще раз. Понимаете, когда идет такой замес эмоциональный, он же эмоциональный с двух сторон, поэтому я надеюсь на то, что наши ответные меры, наши действия будут в меньшей степени эмоциональны, чем их. В эмоциях и про себя в том числе забывают. Я считаю, например, что ограничение по золотовалютному резерву, это очень болезненные меры. Но с другой стороны, ведь в долгосрочном плане они пилят сук, на котором и сами сидят.

- Какой?

- Они сами формировали в течение длительного времени устойчивое ощущение, что доллар - это безопасная гавань. Это тихая гавань, которая может быть использована, когда происходят риски. Хранение центральными банками своих резервов в долларах и в евро, как в резервных валютах, а это и была задача резервной валюты - сохранение этих запасов.

А когда мы видим, что это сохранение оказывается риском, то что тогда является резервным активом? Что тогда тихая гавань? Где тогда она? Это фактор, который заставит многие страны, у которых есть золотовалютные резервы, задуматься над тем, что потенциально у них могут возникнуть проблемы и конфликты с США. И задумаются! Я думаю, что сейчас очень большой повод задуматься у Китая: у них есть свои планы геополитические. И их сложнее, не навредив себе, чем-то наказать. Но тем не менее, у них – триллион в резервах.

Что делать с рублем? Менять?

- Последний, бытовой вопрос. Надо ли сейчас бежать и рубль менять на валюту, на евро, на доллары, на юани, еще на что-то? Или все равно рубль останется рублем, спадет ажиотаж и...

- Смотрите, просто по цифрам. На последнюю дату, которую считал Центральный банк, на 1 января 2022 года, конец 2021, на счетах населения было 30 трлн рублей. 7 трлн - это эквивалент долларовых счетов. И 3 трлн рублей - на это на тех счетах, которые финансируют строительство, долевое строительство. Вот считайте. Фактически 40 трлн рублей у населения, которые держат в банках. Это колоссальные деньги. Но они не такие, которые умопомрачительные для финансовой системы.

На самом деле сейчас, в этой панике, наверное, лучше не суетиться. Да, рубли, они обесцениваются. Конечно, в силу инфляции, роста курсовой стоимости. Но надо подождать, потому что в спонтанных действиях всегда можно ошибиться. И были периоды... мы же проходили период, когда в 2014 году даже и цена на нефть упала. Мы же помним, что были те же процентные ставки Центрального банка 17-20%, мы помним, что и курс евро был больше 100, и доллар стоил 80, но сейчас эти цифры в силу жесткости санкций стали выше. Но тем не менее - было, потом же это прошло. Как-то это преодолелось.

Поэтому я все-таки сейчас без паники бы относился к событиям.