Россия и мир - 2022

Москва. 15 января. INTERFAX.RU - Вышел из печати ежегодный прогноз ученых ИМЭМО РАН имени Е.М.Примакова "Россия и мир - 2022". Это 20-й подобный труд сотрудников института. Он состоит из трех частей: глобальные тренды, экономика и внешняя политика. Главное внимание сфокусировано на проблемах, имеющих ключевое значение для обеспечения стабильного экономического и политического развития России на ближайшую и более отдаленную перспективу. Руководители проекта академики РАН Александр Дынкин и Владимир Барановский.

Сообщает наш специальный корреспондент Вячеслав Терехов.

Исследование ученых ИМЭМО о возможных путях развития в этом году отличаются от подобных работ их коллег в других научных организациях тем, что они фокусируют свое внимание не только на угрозах, с которыми, как предполагается, будет сталкиваться мир и соответственно наша страна. Данный проект, естественно, не обходит стороной эту тему, но рассматривает проблему развития более широко, исследуя глобальные тренды развития мира в целом, а не только угрозы, с которыми он может столкнуться.

Об этом исследовании и работе над ним рассказывает руководитель Центра ситуационного анализа ИМЭМО РАН бессменный редактор всех двадцати выпусков Ирина Кобринская.

Корр.: Такая структура присуща всем выпускам?

Ирина Кобринская: Не совсем. Первые выпуски посвящались в основном проблемам внешней политике. Потом мы добавили экономику. Но мир меняется. Поэтому в этом году мы решили предпослать общему исследованию специальный раздел, посвященный глобальным трендам. Сейчас наша работа состоит уже из трех разделов: глобальные тренды, экономика и внешняя политика.

Корр.: У ученых института уже накоплен достаточный опыт в прогнозировании. Совпадали ли ваши прогнозы с реальным положением?

И.К.: В конце раздела по экономике всегда приводится сравнение прогноза ИМЭМО с оценками МВФ, касающихся темпов роста и других показателей. И, как правило, оценки оказываются точнее у наших экономистов. На этот год ИМЭМО прогнозирует темпы роста ВВП у развитых стран 4,7%, а у развивающихся с формирующимся рынком – 5,4%. При этом у Китая – 5,8%, у Индии 8,8%. А у России - 3,2%. Это означает, что и Россия продолжит посткризисное восстановление, хотя более низкими темпами, чем Китай и Индия.

Корр.: Что касается внешней политики, внутренних отношений?

И.К.: Что касается внешней политики, то мы уже несколько лет предсказываем усиление политизации проблемы изменения климата, можно сказать, "климатизацию" международных отношений. Также пишем об усилении роли национальных государств на фоне деградации международных организаций, ООН, ВТО. Эти тенденции еще больше проявились на фоне пандемии.

Корр.: А отношения со Штатами?

И.К.: Мы считаем, что отношения с США перейдут в стадию, когда мы начнем разговаривать, а по некоторым вопросам, возможно, даже договариваться. В 2020 г. мы прогнозировали достаточно уверенно, что Вашингтон продлит в 2021 г. действие договора СНВ-3. В этом году очень многое в позиции США будет зависеть от осенних выборов.

Мы также даем достаточно точные и взвешенные прогнозы по странам и регионам.

Корр.: Прогнозы пишутся не в последний в месяц, а события иногда развиваются, когда прогноз уже готов. Я имею в виду Казахстан.

И.К.: Сами события там произошли в самом начале нового года. Это так. Но предпосылки им были раньше. И по Казахстану наши эксперты предупреждали о существующих рисках. Дословно в прогнозе было написано, что у обозревателей вызывает обеспокоенность пролонгированный транзит власти в стране. Хотя, конечно, столь острого кризиса мы не предвидели.

Корр.: Рассмотрим некоторые положения из сборника. Например, такой вывод: главной чертой 22-го, а может быть и на три-пять лет, определяющей мировую экономику, политику и безопасность вероятно, будет беспрецедентное давление экзогенных факторов, как прямое, так и через ключевых интересантов (государственных, общественных и корпоративных) на переформатирование иерархии и сути традиционных факторов. Этот процесс уже начался, что особенно заметно в энергетической и технологической сферах.

Давление экзогенных факторов будет неизменно

И.К.: Ключевыми экзогенными факторами в обозримом будущем мы считаем все, что связано с эпидемиологией и изменениями климата. Это те факторы, которые определяют среду обитания человечества, т.е. те факторы и процессы, которыми человечество пока не научилось управлять.

В то же время их влияние, реальное или предполагаемое – ведь по вопросам изменения климата есть самые различные теории – уже очень сильно сказалось на экономике, политике, безопасности, социальной сфере во всем мире.

Некоторые специалисты предполагают, что может быть этот ковид в этом году уже пойдет чуть-чуть на спад. Возможно. Но это не значит, что не возникнет какая-то другая проблема, неизвестная инфекция или что-то подобное. Мало кто отрицает, что в этом плане мы вступили в новую эпоху. Мы можем и будем бороться, насколько успешно, сказать пока трудно. Но уже очевидно, что пандемия вызвала долгосрочные или даже необратимые результаты во всех возможных областях. в политическом плане – это усиление роли национальных государств, усиление протекционизма. В социальном, на фоне изменения уклада жизни, растут негативные ожидания, фрустрация, общественное недовольство. Растет социальное неравенство – бедные становятся беднее, богатые богаче. Причем во всех странах – как самых богатых, так и бедных.

В экономической сфере индикаторами успеха стали достижения в цифровизации, биотехнологиях. И именно в этих областях обострилась конкуренция, борьба – наши эксперты говорят о растущем технонационализме.

Косвенно изменения климата, ухудшение экологии стали одной из существенных причин энергетического кризиса в 2021 г., и эта проблема перешла в 2022 год. Ведь кризис в энергетике случился, отчасти, потому что достаточно неразумно сделали слишком большую ставку на нетрадиционные источники энергии, а в 2021 г. дождей было мало и ветра были слабые. Сохранять полученную таким способом энергию пока не научились.

По состоянию на начало 2022 года волатильность глобального энергорынка с высокой вероятностью повлияет на процесс принятия решений в отношении энергетического перехода, а значит и будет влиять на все принимаемые решения.

Сам фактор климата может стать и "черным лебедем" - масштабные наводнения, цунами сказываются крайне негативно. Мало кто предполагает, что этих проблем будет меньше. На что они влияют? На судоходство, например. Почему, собственно, инфляция растет и станет одним из высоких показателей в 2022 году? Причина этому, отчасти, кроется в логистических проблемах. А на них влияет, с одной стороны, пандемия, а с другой – перебои в работе традиционных путей. Может быть, их появится больше, может быть – нет. Крайне высокая неопределенность. От климата зависят и засухи, а соответственно - урожаи. Проблема голода только обостряется. А это порождает миграцию, конфликты.

Это уже не экзогенные, а собственно традиционные факторы, влияющие на мировую экономику и международные отношения и безопасность.

Обычные, традиционные факторы, на которые влияют экзогенные – это то, что у нас всегда было – это геоэкономика, геополитика, но они развиваются в условиях, когда не работает система управления ни в международных отношениях, ни в международной торговле. ВТО, ООН не работают. Они не справляются, нужны новые институты. И каждый приспосабливается, как может. Поэтому образовываются какие-то новые, ситуативные, порой неожиданные союзы. Это особенно заметно в регионе Ближнего Востока и Северной Африки, а также в Тихоокеанской Азии.

Новая нормальность – дефицит эффективного управления

Корр.: Мы перешли к разделу "новая нормальность". Процитируем часть из документа: "Сутью же мировой политики 2022 года будет уже начавшаяся адаптация к новым условиям национальных государств и их объединений. В основе процесса на текущем этапе будет стремление не столько противостоять негативным последствиям воздействия экзогенных факторов, сколько максимально снизить издержки и ущерб от адаптации к ним для собственного развития. Для этого надо иметь возможность активно участвовать в принятии общемировых решений. Созданная после Второй мировой войны система институтов, в первую очередь ООН, как еще раз продемонстрировала Конференция ООН по изменению климата 2021 года, уже недостаточно справляется с международным управлением.

Иными словами, "новая нормальность"-2022 - состояние, обусловленное дефицитом эффективного управления как на национальном, так и международном уровнях в кризисный и посткризисный периоды, равно как и острым дефицитом доверия внутри государств - между обществом и властью и между государствами. Даже между союзниками и партнерами на фоне продолжающейся пандемии Covid-19."

И.К.: Да, это и есть новая нормальность. Мы как бы ее накликали. С моей точки зрения - не сами. Потому что мы долго жили по правилам, которые работали. Но после распада социалистической системы и Советского Союза произошли кардинальные изменения, в результате которых мы стали жить в новом мире, однако, правила остались старые.

Корр.: Цитата из сборника. "Новая нормальность - состояние, обусловленное дефицитом эффективного управления как на национальном, так и международном уровнях". Это положение кого касается?

И.К.: Влияние многих экзогенных факторов сказалось везде. В новой ситуации, связанной с пандемией, государства просто на ощупь искали инструменты, как успокоить народ. Сказались неспособность быстро адаптировать все системы здравоохранения, отсутствие мощностей, дефицит медицинских работников. Чтобы реагировать понадобились колоссальные деньги. Это было абсолютно везде - и в Штатах, и в Китае... Стали говорить, что с возникшим кризисом лучше справляются в авторитарных режимах. Но правило не подтверждается. Где-то какие-то сложности в Китае, может быть, удавалось лучше снивелировать. Может быть, потому, что население дисциплинированное? Но мне кажется, что это зависит еще и от каких-то национальных особенностей, от целого комплекса факторов, пока до конца не изученных, ни эпидемиологами, ни социологами, ни экономистами.

Корр.: И все же, что имеется в виду под неэффективностью управления?

И.К.: Проблема неэффективности заметна на всех уровнях. На национальном – посмотрим, кто резко богател в этой ситуации? Основная масса нищала. То есть индекс Джини (коэффициент Джини – это статистический показатель неравномерности распределения доходов в обществе – ИФ) вырос. Грубо говоря, неравенство социальное, социально-экономическое за этот период 20-21 годов выросло везде: напряженность социальная во всех странах выросла и справляться с ней очень трудно.

Причем, с одной стороны, это экономические протесты, как, например, в Казахстане. Но на них накладывалось влияние пандемии. Общества из-за воздействия экзогенного фактора находятся в стрессовом. состоянии. Это касается психики социума, причем, глобального социума. Недовольство медициной, протесты против вакцинации, недоверие к власти. Везде! В условиях пандемии народ начинает вести себя немножко по-иному. И государства должны к этому как-то приспосабливаться, этот фактор надо учитывать! Вот это и есть пример неэффективного национальное управления.

Далее. Абсолютно провалились Мировой банк и МВФ. Европа сначала растерялась, потом приняли огромную программу, триллионы евро, но и она тоже пока не очень успешно работает, потому оказание помощи Брюссель обусловливает "хорошим поведением" членов Евросоюза – что не нравится, например, Польше и Венгрии.

Мы имеем сегодня дело с миром, состоящим из государств слабых и сильных, богатых и бедных, которым как-то надо искать новый модус вивенди, пытаться договариваться о каких-то правилах поведения и в политике, и в экономике.

Маленькие государства, государства второго плана уже довольно давно пользуются противоречиями, которые есть между большими государствами. А сейчас просто наступил их век, пришло их время. Зачастую они пытаются манипулировать – вот сегодня мы с Китаем, а завтра будем с Россией. Немножко их отрезвил Афганистан, но все равно пытаются играть, называя это многовекторной политикой.

Новые силовые конфигурации

Корр.: Еще цитата: "Наряду с факторами старой нормальности, новая нормальность, вероятно, приведет к переформатированию силовых конфигураций как к ситуативным, так и устойчивым изменениям в глобальных и региональных балансах". Можно раскрыть?

И.К.: На сегодня у нас сохранилась, с одной стороны, старая система противостояния групп. Как у нас были НАТО и Варшавский Договор, так и остались НАТО и Россия. Мы не говорим об ОДКБ.

С другой стороны, в последние годы возникла другая линия противостояния: США-Китай. В политике, торговле, экономике, но все больше в военной сфере. Мне представляется, что вся стратегия и тактика США – и в отношениях с союзниками в Европе, и в отношениях с Россией – подчинена, прежде всего логике американо-китайского противостояния. Это касается и нынешнего диалога Вашингтона с Москвой. Вопросы партнерства с растущим Китаем весьма актуальны и для России.

Начало переговоров с США, НАТО, на чем настояла Россия, крайне важно для обеспечения безопасности в Европе, в Евразии. Конечно, не нужно ожидать быстрых результатов. Но нам всем в Европе, в мире нужна новая система контроля над вооружением, разоружения, так как старая разрушена. Не осталось Договора по ракетам средней и малой дальности, не работает Договор об обычных вооружениях и вооруженных силах в Европе. Риск опасных инцидентов в последние годы резко возрос. Завтра кто-то где-то пролетит над Балтийским морем, кто-то среагирует – и все, конфликт!

Поэтому сейчас Россия будет требовать от США, от НАТО четких договоренностей. Проверки, инспекции, все это работало в условиях "холодной войны" и потом. Необходимы переговоры и договоренности.

Мир поделен на импортеров и экспортеров

Корр.: Вернемся к ключевым факторам 22-го года. Есть такой вывод: по состоянию на начало 22-го года волатильность глобального энергорынка с высокой вероятностью повлияет на процесс принятия решений в отношении энергетического перехода, прежде всего в том, что касается его временного горизонта.

И как все это повлияет на процесс принятия решений?

И.К.: Сейчас мы вступаем в очень интересный период, когда мир поделился, условно, на энергоимпортеров и энергоэкспортеров. Мы, очевидно, относимся к экспортерам, но есть и те, кто одновременно и импортер, и экспортер – это Соединенные Штаты. Мы и конкурируем, и одновременно как-то должны соотносить свои действия с другими экспортерами, прежде всего с арабскими. Поведение, допустим, монархий Персидского залива для нас достаточно интересно, потому что, понятно, что все равно через пять, семь, десять лет, ну, 15 лет, структура энергорынка изменится. Все-таки как-то надо готовиться переходить к новым источникам, и доля старых источников уменьшится. Во-первых, она уменьшится, во-вторых, она будет качественно другой. Это будет борьба за рынки. Мы сейчас, условно, оказываем давление на Европу, в том числе, и в плане скорейшего запуска "Северного потока-2", но туда уже пошел американский сниженный газ. Он там может и остаться, и мы часть этого рынка можем потерять, несмотря на все трубопроводы. Сейчас важны вопросы, во-первых, длительности перехода и, во-вторых, как мы используем это время и ресурсы. По первом вопросу, похоже, происходит некоторое отрезвление, и сроки перехода сдвигаются. Что касается второго вопроса, мы должны по максимуму те средства, которые получим сейчас при больших ценах на энергоносители, направить, как это делают монархии Персидского залива, в модернизацию энергетического сектора.

При этом очень важно дать возможность работать науке, инженерам. Все это крайне важно для прорывов в вопросах хранения энергоносителей и транспортировки.

Да, запасы у нас огромные. И пока у нас есть рынок китайский, азиатский, мы можем зарабатывать деньги. Но вопрос куда вкладывать эти деньги. И при этом поддерживать рабочие отношения с другими экспортерами. Так что, как видим, все связано – и энергетика, и пандемия, не пандемия, а скажем так, эпидемиологическая общая неблагополучная ситуация, и отсутствие правил в сфере безопасности.

Корр.: Учитывая остающуюся высокой зависимость России от экспорта энергоносителей одной из задач для России ученые ИМЭМО считают необходимым обратить внимание на адаптацию России к переходному периоду с минимальными издержками и максимальным учетом долговременных ориентиров.

В связи с этим они рекомендуют "поощрять инвестиции компаний в российские проекты, способствующие борьбе с изменением климата, чтобы деньги оставались в стране, а не уходили на уплату налогов и пошлин за рубежом".