Лермонтовское наследие глазами потомка
Доктор культурологии Михаил Лермонтов поделился мнением о значении поэзии предка и рассказал о судьбе усадьбы Середниково
Москва. 25 июля. INTERFAX.RU - 27 июля исполняется 180 лет со дня смерти Михаила Лермонтова. Наш специальный корреспондент Вячеслав Терехов побеседовал с президентом ассоциации "Лермонтовское наследие" - прямым потомком троюродного брата поэта, доктором культурологии Михаилом Лермонтовым.
Наш современник – Михаил Лермонтов
Прежде, чем перейти к основной теме, – немного о нашем собеседнике. Доктор культурологии Михаил Юрьевич Лермонтов – полный тезка великого поэта, выпускник Московского высшего технического училища имени Баумана (ныне МГТУ), кандидат технических наук, специалист в области ядерного материаловедения. Он круто повернул свою судьбу в 1991 году после встречи со своими родственниками. Сам он так рассказывает об этом.
Лермонтов: В 1991 году в Москву приехали все Лермонтовы. Разумеется, все кто мог. Газета "Правда" на первой странице тогда написала: "Лермонтовы всех стран, соединяйтесь". И вот на таком сходе всех тех, кто носит в себе капельку крови основателя рода Георга Лермонта, который в 1613 году пришел в Россию и от кого пошли все российские Лермонтовы, мне сказали: механиков в мире много, а Лермонтов-то один. И я стал заниматься культурологией и докторскую защищал уже по этой профессии. Но дело даже не только в призыве заниматься лермонтоведением. Вопрос передо мной стоял шире: а что я на этой земле делаю? Зачем я здесь? Масштаб великого поэта Лермонтова безграничен и бесконечен, и надо ему соответствовать!
Тогда же была создана ассоциация "Лермонтовское наследие", во главе которой и стал наш собеседник Михаил Лермонтов. Он же теперь является и главой рода Лермонтовых. Но есть еще и лермонтовский клан в Шотландии.
Лермонтов: Точно так, как Георг Лермонт приехал в Россию, так же и часть семьи ,помимо Шотландии, распространилась по всему миру. Многие переехали в Австралию. Там вообще есть два национальных героя Лермонта, и даже есть город Лермонт, где была одна из встреч Лермонтовых. Собралось тогда нас огромное количество.
Здесь все его напоминает!
Наша беседа проходила в усадьбе Середниково неподалеку от Москвы, где юный Лермонтов проводил летние каникулы с 1829 года по 1832-й. Тогда усадьба принадлежала генералу Дмитрию Столыпину, родному брату бабушки поэта. Выдающийся министр Петр Аркадьевич Столыпин приходился поэту троюродным братом. Потом имение было продано купцу первой гильдии Ивану Фирсанову, а его дочь, предпринимательница и меценат Вера Фирсанова превратила его в настоящий культурный центр.
Лермонтов: В зале на втором этаже главного дома пел Шаляпин, играл Сергей Рахманинов, гостили художники Валентин Серов и Константин Юон. А после исполнения Шаляпиным арии Демона по заказу хозяйки художник Виктор Штембер расписал плафон зала на тему "Демон". Именно здесь поэт начал работать над поэмой "Демон"! Здесь он написал "Парус" и другие ключевые произведения. Вера Фирсанова с глубоким уважением относилась к памяти поэта, и в имении много что напоминает о нем.
Но в 1991 году, когда в России собрались Лермонтовы, усадьба находилась в полуразрушенном состоянии. Кроме того, на ее территории – а там еще 16 построек – размещался противотуберкулезный санаторий. В 1995 году она была передана в аренду "Национальному Лермонтовскому Центру в Середниково", который и возглавил потомок поэта. И не просто возглавил, а взял на себя ответственность за ее восстановление.
Семья реставрировала главный корпус с бельведером, в котором сейчас находится мемориальный музей, парадный двор с колоннадой, манеж, пандусную лестницу к пруду, часть огромного парка. И все на собственные деньги, заработанные в девяностых годах Михаилом Юрьевичем за счет собственного бизнеса. И хотя написано, что усадьба "охраняется государством", но все отстроено на собственные, не государственные средства.
Охрана есть – заботы нет
Лермонтов: Все исторические усадьбы стоят на учете, но все находятся в неудовлетворительном состоянии и не имеют владельцев. Поэтому "охраняются" они юридически, а практически это все забытые, брошенные постройки. Это больная тема. Я непрерывно на этот счет даю интервью, выступаю, добиваюсь, чтобы были созданы благоприятные условия для передачи этих объектов людям, которые могут подписать с государством охранное обязательство и нести ответственность за содержание. Не только отреставрировать, но и содержать и использовать. А на это нужны немалые деньги. Значит, объект должен использоваться так, чтобы он давал прибыль. Вот здесь нужна помощь, потому что нет такого рода деятельности, которая могла бы окупать эти усадьбы, и потому что это действительно национальное достояние, которое требует, как говорят, сдувать с него пылинки, реставрировать и продолжать реставрацию. У нас же вершина искусства владения – это использовать объект таким образом, чтобы хватало средств на содержание. Сейчас таких исторических объектов насчитывается три тысячи.
Корр.: Нужен закон?
Лермонтов: Есть закон о приватизации объектов культурного наследия. В нем записано, что можно приватизировать объекты, которые находятся в неудовлетворительном состоянии, всего за рубль. Но! Везде всегда есть "но"- продать их собственник, а это в основном региональные власти, по этому закону могут только в комплекте с эскизным проектом реставрации, а он стоит немалых денег, миллионов десять точно. А где их взять? В рамках национального проекта есть, вернее были, 500 миллионов рублей, предназначенных для разработки эскизных документов. Этот ведомственный проект называется "Возрождение исторических усадеб". Но (опять все то же "но") деньги потрачены по-другому!
Корр.: Кто бы сомневался!
Лермонтов: Их потратили на разработку инвестиционных паспортов, как власти их назвали, а не эскизных проектов.
Корр.: Вместо проекта – паспорт, который стоит 10 миллионов рублей?
Лермонтов: Да. Но и это еще не все. Разработали, например, эскизный проект на усадьбу Быково, совершенно фантастический красоты, но (смотрите сколько этих "но"!) не учли, что там был туберкулезный санаторий. А по новому закону такой объект предполагает санацию путем уничтожения всех деревянных конструкций интерьера. А это и есть самое ценное.
Я предлагаю, чтобы за эти 500 миллионов разработать не паспорта, а эскизные проекты примерно на сто усадеб. И их можно передать в частные руки. Но 100 миллионов уже потрачены на создание паспортов, и они безвозвратно потрачены.
Корр.: Но осталось еще 400!
Лермонтов: Осталось 400, но (!) их скромно перевели на другую статью расходов. И это катастрофа! Мы (а я являюсь председателем Ассоциации владельцев исторических усадеб) знаем, какие конкретно усадьбы надо восстанавливать, и регионы с этим согласны, но денег уже нет!
Как великий поэт сказал: "И к счастию людей увижу средства, И невозможно будет научить их. Но так и быть, лечу на землю". Прилетел бы и увидел...
Корр.: Вернемся и мы на землю, в нашу усадьбу, чтобы продолжить беседу. Как при таких условиях удалось восстановить усадьбу?
Лермонтов: Во-первых, у нас постройки в основном каменные, а там, где есть дерево, часть полов снимали и сжигали, где-то обошлись новыми технологиями дезактивации. Но и эта процедура тоже затратная. Чтобы найти деньги, мы стали проводить в усадьбе свадьбы, корпоративы, юбилеи и киносъемки: здесь снимались многие кинофильмы и, конечно, организовали проведение экскурсий. Уже сейчас вышли на окупаемость затрат на содержание. Но отреставрировано только восемь корпусов, а всего их 16.
Корр.: Экскурсии платные?
Лермонтов: Да, все покупают билеты стоимостью 300 рублей с экскурсией.
Промолвим – он любил Отчизну!
Корр.: Вернемся к проблеме сохранения наследия поэта. Пока мы говорили о материальном. А духовное?
Лермонтов: Вспомним слова поэта: "Свершит блистательную тризну Потомок поздний над тобой, И с непритворною слезой промолвит: "он любил Отчизну!" А что значит "любить Отчизну?" Опять вспомним слова поэта: "Есть чувство правды в сердце человека, Святое вечности зерно". А чувство правды, заметим, не то, что часто называют правдой, ибо она у всех в этом случае своя, а чувство – это когда ты относишься к жизни не как потребитель, а как гармонично развитая личность. И воспитание такой личности – это и есть цель культурной политики государства. Вот в осуществление этого направления как наказа поэта мы и стали следовать.
В 2000 году здесь впервые провели международную конференцию, которая называлась "Время. Красота. Интернет". На ней присутствовал один из создателей интернета Роберт Кайо из Европейского центра ядерных исследований в Церне. Я в силу своей ядерной молодости в хороших отношениях с ним находился. Мы создали здесь школу воспитания красотой, лермонтовскую школу. И первыми слушателями были студенты МИФИ и Бауманки. У них стало традицией бывать здесь. Мы поняли, что человек прошедший соприкосновение с красотой, он и технические решения принимает намного эффективнее, потому что любое красивое решение всегда будет более эффектное. Наш студент, я в этом убежден, он от природы своей вооружен генной памятью о красоте, и здесь не надо объяснять, что такое красота, – здесь это естественная среда.
Интересно, что студенты МИФИ, когда заканчивали институт и заполняли анкету, в которой содержался вопрос о том, что больше всего запомнилось, называли Середниково. Значит, если пробудить генную память о красоте и даже если при этом загнать человека в информационное пространство, в котором он перестает быть человеком с большой буквы, то генная память сработает! Человек любого возраста оживает от одного этого соприкосновения. И, вероятно, здесь поэт почувствовал, что "есть чувство правды в сердце человека, святое вечности зерно".
И сейчас мы стали понимать, что чувство правды в сердце и красота – это и есть тот культурный код, на котором цивилизация российская имеет устойчивость в веках. Потому, что бы ни происходило вокруг, какие бы государственные или иные идеологии ни навязывались, все равно человек пропускает это через свое видение, через свое чувство правды. Он может терпеть какие -то навязанные противоестественные модели, но он все равно остается при своем чувстве правды. А когда оно резонирует в обществе, когда люди понимают, что они вместе, – это уже серьезный подход к жизни.
И, с моей точки зрения, усадьба – это один из тех центров, где человеку вся окружающая среда помогает гармонично развиваться. Я имею в виду не только Середниково, а вообще усадьбы, о которых мы говорили, потому что их строили лучшие архитекторы, дизайнеры, где красота помогает человеку понять подлинное чувство правды и жить с ним.
