Николай Рыжков: Афганистан и Сирия - нельзя сравнивать несравнимое

Экс-глава правительства СССР в годовщину вывода советских войск рассказал о событиях 30-летней давности

Москва. 18 февраля. INTERFAX.RU - 15 февраля 1989 года из Афганистана был выведен ограниченный контингент советских войск. Специальный корреспондент "Интерфакса" Вячеслав Терехов побеседовал с Николаем Рыжковым, бывшим в то время главой советского правительства, о событиях 30-летней давности и об уроках афганских событий.

- В эти дни отмечается 30-летие вывода советских войск из Афганистана, но перед выводом был ввод войск, и задержались они там на 10 лет. Как вы считаете сейчас, был ли обоснован этот шаг советского руководства?

- Давайте возьмем события еще глубже в истории, чем ввод советских войск в Афганистан. Мы говорили, что в Афганистане выполняем интернациональный долг. Это уже было в 30-х годах, было в Испании. Много добровольцев наших военных и не военных отправлялись тогда выполнять свой интернациональный долг - помощь республиканской Испании. Долг этот покоился на идеологической основе. Тогда боролись два лагеря, два идеологически непримиримых лагеря, и эти события в истории остались как положительные. Сейчас никто не отрицает этого факта, никто не упрекает, что Советский Союз помогал республиканской Испании, а что касается событий в Афганистане, то до сих пор идут разговоры, надо ли было вводить войска или нет, звучат и обидные, если не сказать уничижительные возгласы порой в адрес тех, кто выполнял приказ, и события тех лет будут еще будоражить умы много, много лет, и вряд ли мы придем к одному мнению.

- Во время ввода войск вы не были в высшем партийном руководстве.

- Да. В то время я не имел никакого отношения к принятию решения о вводе войск и был далек от внешней политики. Но когда перешел на работу в ЦК партии, то, естественно, обсуждался этот вопрос. И я сам себе, и со многими коллегами мы задавали один и тот же вопрос: зачем нужен был ввод войск.

Должен сказать, что до сих пор точного и всех устраивающего ответа нет.

Те, кто работал тогда секретарями ЦК, те, кто занимался политикой, считали, что Афганистан близок к возможности начать построение социализма и что нужно помочь ему перейти на рельсы постепенного построения социализма.

Мне говорили, что вначале в узком составе в Политбюро была достигнута договоренность о вводе войск, а уже потом через день было принято решение Политбюро. Я считаю это ужасной теоретической ошибкой. Ошибкой тех, кто занимался партийным, государственным строительством. Из феодализма хотели перепрыгнуть в социализм, но это же утопия. Я понимаю, что люди, принимавшие решение, были воспитаны так теоретически. Они считали, что перепрыгнуть через фазы можно.

Десять лет наша армия находилась в Афганистане. Я понимаю тех ребят, которые воевали. Они не зря воевали. Но если во время Великой Отечественной войны люди воевали с лозунгом "За Родину, за Сталина", они защищали Родину, то кого защищали 600 тысяч человек, которые прошли через афганскую войну? Пятнадцать тысяч гробов. Сколько тысяч покалеченных, сколько психологически сломленных. Они боролись за Родину? Нет. Им так и не говорили. Вспомнили про интернациональный долг. Но ничего похожего с интернациональным долгом в Испании не было.

Я с великим уважением отношусь к людям, которые там воевали. Они проявили дисциплину. Многие были и идеологически уверены в правильности этого шага. Я бы ни в коем случае не бросил в них камень. Еще раз повторяю: военные выполняли приказ, как положено. Война есть война, и могло что-то быть и то, что подвергнется осуждению. Но все равно все вели себя достойно, и надо их уважать.

- Десять лет пробыли наши войска в Афганистане. Почему решили тогда вывести войска?

- Ясно было, что до бесконечности воевать в Афганистане нельзя. Но хочу напомнить, что мы не только воевали там. Мы создавали промышленность, мы поднимали экономику, мы создавать новые предприятия, открывали новые рабочие места. Это все так.

Но мы в высшем партийном политическом руководстве хорошо знали мнение народа. И гробы не добавляли оптимизма. В страну возвращались искалеченные люди, психологически надломленные. Дальше продолжать воевать было нельзя. В стране накапливалось отрицательное отношение к войне в Афганистане.

А что творилось в мире в то время. Журналисты постоянно освещали протесты в ООН, в Совете Безопасности ООН, в различных международных организациях. Только ленивый нас не критиковал. Дышать было тяжело. Нас обвиняли в агрессии. Обструкция была везде невероятная. Идеологическое наступление было очень сильным и ощутимым.

Но теперь давайте перескочим немножко в начало нынешнего века. Американцы пришли в Афганистан в 2001 году под предлогом борьбы с наркотрафиком. 18 лет они там находятся. Почти в два раза больше, чем мы. Постоянно говорят, что будут выводить оттуда войска. Болтовня. Не собираются они этого делать. Но я не об этом. Наркоугроза еще большая, чем была раньше. Военные действия продолжаются. А где митинги в осуждение политики США в Афганистане? Где резолюции Совета Безопасности ООН? Где решения других международных организаций? Все тихо.

- Не могу не задать и такой вопрос. Сейчас можно слышать о том, что уроки Афганистана Россия не воспринимает правильно, ссылаясь на нашу помощь Сирии в борьбе с ИГИЛ (запрещена в РФ). Это правильно?

- Категорически нет. Это абсолютно несравнимо. В политической жизни стран есть документы, которые разрешают помогать друг другу в случае агрессии. На них держится политический каркас мира.

У Сирии и у России есть законное основание оказывать помощь на случай агрессии. Об этой помощи запросил законный, легитимный, подчеркиваю: законный, - президент Сирии. Кто бы как бы ни относится к Асаду, но он легитимен.

Существуют юридические основания для межгосударственных взаимоотношений. Подчеркиваю: именно на таких основах держится весь каркас мировых политических отношений. Мы не в вакууме живем. И сказать, что никогда не будем на законных основаниях кому-то помогать, в разных сферах помогать - и в экономике, и в военно-технических сферах и так далее - невозможно. Но Россия, и это нельзя не видеть, не ставит целью создать в этой стране нечто на нее похожее, сделать из Сирии свое подобие. Мы выступаем за многостороннее решение сирийской проблемы. Мы за конституцию в этой стране, которая бы отвечала национальным традициям.

Поэтому считаю, что даже в политической пропаганде нельзя сравнивать несравнимое.