"Что Ходорковский, Иванов, Петров, это одинаково"
Что такое российские тюрьмы, сколько в России заключенных и в каких условиях их содержат - глава ФСИН отвечает на все вопросы
Москва. 17 марта. INTERFAX.RU - Армия заключенных в России медленно, но верно приближается к миллиону человек. О российских "зонах" слагают легенды, а сами сидельцы становятся героями телесериалов. Директор Федеральной службы исполнения наказаний (ФСИН) Юрий Калинин рассказал "Интерфаксу", как содержат заключенных и насколько обоснованы обвинения в применении пыток в тюрьмах, а также поделился некоторыми деталями из жизни в местах лишения свободы самых известных российских зеков - Михаила Ходорковского и Василия Алексаняна.
Юрий Иванович, начнем со статистики. По последним данным, количество сидельцев уже приближается к 900 тысячам. Так недалеко до миллиона.
Сейчас, когда только начался год, рано делать какие-либо выводы. Выводы мы будем делать по итогам четырех месяцев года. Тогда можно будет говорить о тенденции. Кстати, как показала практика предыдущих лет, в январе-феврале всегда идет небольшой рост, а затем кривая снова ползет вниз. Поэтому пока ничего страшного мы не видим. А в целом, да, на сегодня в местах лишения свободы содержатся 892 тыс. человек.
А как Вы в целом охарактеризуете ситуацию в уголовно-исполнительной системе?
Если говорить об оперативной обстановке - то она стабильная и управляемая. Что касается происшествий в уголовно-исполнительной системе с начала года, то количество учитываемых преступлений значительно снизилось по сравнению с тем же периодом прошлого года. В частности, по убийствам - если в прошлом году за этот период было шесть убийств, то в этом году одно убийство, и то это совершено человеком, который состоит на психиатрическом учете. Тяжкие телесные повреждения было девять, сейчас - два. Захват заложников - по нулям.
А как с побегами?
В прошлом году за два месяца у нас было два побега, в этом году один, но, по сути, это пресеченный побег, поскольку беглеца задержали практически сразу за забором - сработала техника. Из колоний-поселений у нас также снижение уходов, так что, как видите, по всем показателям картина более благоприятная.
Юрий Иванович, поговорим о соблюдении прав человека в возглавляемой вами системе. Эта проблема периодически поднимается и правозащитными организациями, и в докладах омбудсмена Владимра Лукина. Насколько обоснованны сведения о том, что в местах лишения свободы применяются пытки, допускается необоснованное применение силы?
Такой проблемы, носящей системный характер, нет. Что касается всех этих, так сказать, воплей некоторых из правозащитников, то по одному из них за клевету уже возбуждено уголовное дело. А он продолжает заявлять, что у нас 40 или 50 пыточных колоний, где, якобы, нет контроля прокуратуры, и куда не могут попасть представители общественных организаций. Таких колоний у нас нет. Средства массовой информации, представители общественных организаций постоянно посещают наши учреждения - несколько тысяч посещений ежегодно. Мы абсолютно открыты для общества. Что же касается заявления о том, что прокуратура куда-то у нас не может попасть, то это просто бред.
Теперь о применении специальных средств. По каждому такому случаю обязательно проводится проверка прокуратуры. И эти проверки показывают, что специальные средства в основном у нас применяются законно - когда это вызвано обстоятельствами, которые создавали сами осужденные. Но, к сожалению, случаются и перегибы. В целом в год два - три случая, когда признается, что необходимости в применении специальных средств не было.
Тогда - уголовное дело. Но еще раз подчеркиваю: это не носит системный характер, это - исключение из правила. Если говорить о том, что у нас пытают, избивают. В этом году прокуратурой уже проводились проверки по ряду случаев применения специальных средств, и в основном, они признаны обоснованными. Конечно, мы не сторонники того, чтобы использовать силу.
Но мы должны думать о безопасности нашего личного состава. Что касается злоупотреблений и нарушений со стороны наших сотрудников, то скажу, что в прошлом году было возбуждено 151 уголовное дело в отношении сотрудников. К сожалению, это больше, чем в 2006 году. Но мириться с правонарушениями в своей среде мы не будем.
Какие нарушения чаще всего допускаются сотрудниками с службы?
Есть нарушения финансового характера, в частности, возбуждено уголовное дело в отношении начальника Архангельского управления ФСИН. Сейчас вот возбуждено дело по бывшему начальнику Смоленского управления. Для нас нет различия между должностью и заслугами, если человек допустил серьезное нарушение, отвечай перед законом. А вообще мы оберегаем свой личный состав, заботимся о нем, и потому благодарны тому, что сегодня президент России, правительство уделяют огромное внимание социальным вопросам наших сотрудников, повышению заработной платы. Нельзя забывать о том, что есть и бесплатная медицина, и бесплатные проезды, и бесплатный отдых. Это очень серьезные вопросы. Я сейчас подписываю каждый день документы на выезд наших людей в отпуск. Мы обязаны выплачивать все полностью. Вчера я подписал документы на оплату отпуска где-то на 105 тысяч рублей. Суммы, согласитесь, немаленькие.
Время от времени появляются сообщения об обнаружении у арестованных и осужденных мобильных телефонов. Как они попадают к ним при таком строгом досмотре?
Это очень сложная для нас проблема. Сотовые телефоны, конечно же, очень востребованы в местах лишения свободы. Проносят их не только наши сотрудники, но и адвокаты, и посетители. Нередки и случаи перебросов.
Понятно, что это не наркотики, не водка, но из-за проноса телефона возбуждаются уголовные дела. И надо сказать, что подобных фактов стало значительно меньше. Кроме того, мы применяем сейчас и технические средства глушения. Есть у нас и поисковая аппаратура для того, чтобы изымать SIM-карты, телефоны. Вот в Петербурге, после того, как мы активизировали работу, по нашей информации, за пронос телефона несколько тысяч долларов уже предлагают.
Что дает телефон "за забором"?
Общение со свободой, сообщниками, со своим миром. Вы знаете, изоляция - это серьезное дело. Но телефонов становится меньше с каждым днем. А вообще эта проблема имеет место быть во всех странах Европы. Хотя там камеры на одного-двух человек, но тоже протаскивают телефоны.
Небезызвестный "Япончик", когда был переведен в наш изолятор, рассказывал, что в американской тюрьме у него было два телефона.
Легально?
Нет, конечно.
Юрий Иванович, а что за такая загадочная история с интервью с битцевским маньяком Пичушкиным?
А никакого интервью не было, ни с одним представителем СМИ он не общался, это чьи-то измышления, фантазии.
Сообщалось, что к этой публикации мог быть причастен адвокат Пичушкина Павел Иванников.
Мы проверяем данную информацию. Если это подтвердится, то в установленном порядке будет направлен материал на лишение статуса адвоката. Хотя, я должен сказать, что вообще адвокатское сообщество своих коллег защищает очень активно. Когда какие-то нарушения со стороны адвоката выявляются, и мы направляем материалы в адвокатские коллегии, как правило, получаем ответ, что они не усматривают какого-либо нарушения.
Поскольку мы перешли к персоналиям, позвольте спросить еще про одного арестанта, который в последнее время оказался в центре всеобщего внимания. Имею в виду Алексаняна. Как идет его лечение? Чем закончилась злополучная история с его приковыванием к кровати?
Я специально эту ситуацию сейчас не отслеживаю. На первоначальной стадии, да, мы занимались этим. Его один или два раза прикрепили к койке цепочкой для того, чтобы караул мог уже осмотреть помещение, правильно сориентироваться в том, как вести охрану. По совместному приказу с Минздравом мы обязаны там оборудовать камеру, то есть палату. Она не была оборудована, поставили решетку туда, потом мы цепочку убрали. Я уже приводил пример того, как у нас побеги совершали из больницы и тяжелые больные. Были факты, когда убежали сразу после операции. А кто гарантирует, что Алексанян не мог что-то совершить?
За него заступились известные деятели культуры, писатели, артисты. Вам это все равно?
Я не вижу никаких причин для подобного ажиотажа. Непонятно, почему такой шум в отношении Алексаняна?
Говорят, человек умирает.
Да у нас 892 тысячи человек находятся в местах лишения свободы. И вот только Алексанян привлек такое внимание. Может быть, затронуты большие интересы, чьи-то немалые затраты. То, что умирает, об этом говорят уже больше года. О Трепашкине говорили лет пять, что он умирает. И нас постоянно пытались к позорному столбу пригвоздить и говорили, что мы такие негодяи - умирающего человека держим, издеваемся над ним. Ну и что? Как видите, Трепашкин жив и здоров. Что касается Алексаняна, то я еще раз заявляю, что он отказывался от того лечения, которое ему было назначено. На тот период течения его болезни все необходимые средства, медицинские специалисты у нас были и есть. Он отказывался. Сначала говорил о том, что религиозные убеждения ему не позволяют принимать лечение. Мы полагаем, что это все было попыткой добиться изменения меры пресечения подобным образом. То, что он навредил себе, своему здоровью, безусловно. Кто в этом виноват? Мы невиновны. Ну, и опять же, когда его перевезли в больницу, заявлений о том, что он плохо лечится, уже не слышно.
Еще были жалобы, что ему не предоставляют душ.
Неправда, предоставляют. Дело в том, что на этом этаже в его палате душ был неисправен, его водили на другой этаж. Сейчас в самой палате душ отремонтировали, он может мыться. У него нормальная палата, нормальные условия, прекрасные врачи, все ему предоставляют.
Как долго продлится его пребывание в больнице?
Это вопрос к медикам. Я не доктор, и не имею права даже обсуждать подобные вещи. Тактика лечения, диагностирование - это все врачебная тайна. Он сам заявил: да, болен. Обнародовал диагноз. Да, мы знаем его диагноз. Но сейчас говорить о том, как его лечат или не лечат, я не могу.
От Алексаняна плавно перейдем к его бывшему начальнику, Михаилу Ходорковскому, который в знак солидарности со своим сотрудником объявлял голодовку в СИЗО. Как он себя чувствует?
Как чувствует, это его спросить надо, когда время придет. Свои ощущения я могу сказать. К нему пока претензий нет. Как таковой, сухой голодовки не было. Он пил воду, что-то еще там кушал. Вы знаете, я тоже не отслеживаю. Для меня, что Ходорковский, Иванов, Петров, это одинаково. И каждый день справляться о состоянии здоровья - он же не вождь, о котором, помните, в марте 1953 года, каждый час слушали радио.
Беседовал Борис Геворкян
/Интерфакс/
