С появлением ФАНО Минобрнауки ничего не потеряло, но приобрело
Заместитель министра образования и науки России Людмила Огородова рассказывает о будущем отношений Российской академии наук, нового Агентства научных организаций и министерства
Москва. 31 октября. INTERFAX.RU – Реформа российской академической науки внесла свои коррективы в систему государственного управления этой сферой. На сцене появляется новое ведомство – Агентство научных организаций (ФАНО), которому недавно вышедшим правительственным постановлением делегированы значительные полномочия по управлению имуществом институтов РАН. О задачах главного регулятора государственной политики в области науки в эпоху перемен, планах министерства и позиции по совету ученых при ФАНО рассказала корреспонденту "Интерфакса" Алексею Курилову заместитель министра образования и науки РФ Людмила Огородова.
- Какие функции и полномочия остаются за Минобрнауки с появлением Федерального агентства научных организаций (ФАНО)?
- Был МОН (Минобрнауки. – ИФ), были организации МОН, и была федеральная целевая программа Минобрнауки. Минобрнауки отвечало за государственную политику в области развития науки и технологии. Была Российская академия наук, которая с МОН только через программу фундаментальных исследований и через государственную научную политику была связана. В Российской академии наук были институты. Но, по сути, РАН подчинялась напрямую все-таки не МОН.
Теперь появляется ФАНО. ФАНО – орган правительственный, который в иерархии государственной власти взаимодействует с отраслевым министерством по вопросам своей компетенции.
Я считаю, что МОН (ничего не потерял, но. - ИФ) приобрел (с появлением ФАНО. – ИФ). За МОНом, конечно, по-прежнему остается государственная научно-техническая политика.
- Есть ли информация о планах передачи функций Минобрнауки в части науки ФАНО или другому органу исполнительной власти?
- Никакой информации об этом у нас нет. Я думаю, в мире все должно эволюционировать. В МОН в связи с организацией ФАНО и реформой РАН огромный перечень задач. Вот таблица – это количество нормативных актов, которые мы должны разработать. Двадцать семь – до июля следующего года. Это все на уровне постановлений, законодательных актов и так далее.
- Эти 27 документов – что они будут регламентировать? Какие из них должны приниматься на уровне правительства, какие – на уровне Минобрнауки?
- Например, сейчас нужно внести изменения в бюджет: теперь у нас будут две организации – Российская академия наук и ФАНО, которые раньше в одном лице управляли бюджетом Российской академии наук.
Нужно определить перечень подведомственных организаций, тем более что они приходят не только из РАН, а еще из РАМН и Россельхозакадемии. Нужно в уставы этих организаций внести изменения о смене учредителя.
Остались другие академии – художеств, образования, архитектуры, – которые должны принять решения о смене учредителя. Эти изменения также должны быть внесены в устав, положения о конкретном ФОИВе (федеральном органе исполнительной власти. – ИФ).
Другая группа документов будет определять сейчас взаимодействие ФАНО и РАН в процессе разработки госзадания организациям.
Есть важная задача – управление научной деятельностью и научной программой организаций, которые вошли в ФАНО. Создание научно-координационного совета (НКС) - это прерогатива и компетенция руководителя ФАНО Котюкова Михаила Михайловича, но, тем не менее, это предложение совета по науке (при Минобрнауки РФ. – ИФ). МОН также считает, что в управлении научной деятельностью этих организаций, в разработке и утверждении научных программ работы научных организаций, в формировании госзаданий должно быть более широкое участие ученых, чем просто РАН, более широкое участие профессиональной общественности. И поэтому тема создания НКС является важной. Он (совет. - ИФ) должен включать представителей и из других организаций, а не только из институтов РАН.
- То есть, несмотря на то что руководитель ФАНО утверждает внутреннее положение об НКС, вы все равно в этом принимаете участие?
- Мы считаем, что, во-первых, участие такого органа только улучшит работу научных организаций ФАНО в части организации научной работы. Мы считаем, что профессиональная общественность, которая через НКС будет участвовать в работе этих организаций ФАНО, – это только демократизация, либерализация и улучшение работы в части науки. Поэтому – да, мы поддерживаем предложение совета по науке при МОН. И, конечно, если бы НКС еще контактировал с советом по науке при Минобре – это тоже, мне кажется, было бы правильным.
- Этот вопрос уже обсуждался с главой ФАНО?
- У нас были предварительные разговоры, и поэтому, когда мы в рамках рабочей группы Ольги Юрьевны Голодец (вице-премьера РФ. – ИФ) формулировали этот пункт в постановлении правительства (о ФАНО. – ИФ) - создать НКС, - конечно, это решение принималось уже в том числе при поддержке Михаила Михайловича (Котюкова, главы ФАНО. – ИФ).
- Кто войдет в НКС? Как он будет формироваться? Ранее совет по науке предлагал сложную схему…
- Это совершенно не моя функция и компетенция. Теперь есть Михаил Михайлович Котюков, который должен создать НКС, и это он будет определять сейчас, и мы за него решать не будем.
Рекомендации совет по науке МОН также представил. Не знаю, будет ли он придерживаться тех предложений, которые мы давали в прежнем варианте НКС.
Но, как мы считаем, и, мне кажется, это очень важно, что это не должны быть ни чиновники, ни общественные организации. Это должны быть ученые с мировым именем. Именно они и имеют влияние, реальное влияние на государственные задания, на приоритеты, на программы развития и так далее.
- А представители наукоемкой промышленности?
- Подразумевалось, что функционал РАН и ФАНО – это фундаментальная наука. Эту стратегию будет строить или РАН, или ФАНО, или вместе они будут это делать. Но это все-таки фундаментальная наука. Поэтому, конечно, ученые мирового уровня.
- Как строятся отношения с президентом РАН Владимиром Фортовым, идет ли общение конструктивно? Каким образом будет вестись совместная работа?
- Само создание рабочей группы, которое было инициировано Советом Федерации, "высадило" нас на одну площадку. И поэтому обсуждение в процессе выхода на конечный, финальный этап положения о ФАНО было. И были так называемые согласительные комиссии, были встречи узкого характера и узкого плана. Нужно сказать, что эти встречи значительно позволили продвинуть и согласовать конечное положение о ФАНО в более короткие сроки.
Некоторым образом сама рабочая группа в таком составе, в котором она была создана – это были ФОИВы, представители МОН, РАН, Совета Федерации, Госдумы – позволила достичь соглашения. Такая очень "согласительная" была группа. Как дальше будут строиться отношения? Они будут строиться на производственном уровне, потому что за нами - государственная политика, за ними – фундаментальная наука, за ФАНО теперь – имущественный комплекс и его эффективность.
Я думаю, что всем предстоит очень серьезная работа, и она должна строиться на базе понимания и конструктивности.
- К вопросу о ВАК. С переходом аспирантуры в систему высшего образования также ожидается принятие большого числа документов. Как ведется эта работа?
- Сейчас это компетенция департамента образования и другого заместителя министра. Эта работа еще не пришла в наши департаменты.
- Но придет?
- Придет. Там в чем проблема? В том, что есть ФГОС (федеральный государственный образовательный стандарт. – ИФ) и три уровня образования – бакалавриат, магистратура, аспирантура. И есть перечень специальностей подготовки. А с другой стороны – есть ВАК, защита диссертаций и перечень научных специальностей. И нужно было их совместить. В принципе, вчера предварительно на Совете Федерации мы уже сказали: да, мы совместили. Главное - не меняется перечень научных специальностей по защите.
