Зачем они пришли во второй раз?
Корреспондент Interfax.ru пообщался на проспекте Сахарова с людьми, которые собрались митинговать за честные выборы во второй раз - спустя две недели после митинга на Болотной площади
Москва. 24 декабря. INTERFAX.RU - Опасения скептиков не подтвердились: на проспекте Сахарова в субботний день, несмотря на предновогоднюю суету, собрались тысячи и тысячи людей, набравшиеся сил после четырехчасового митинга на холоде Болотной площади. Широкий проспект Сахарова был переполнен людьми до середины так плотно, что сложно было протолкнуться к сцене и после выбраться, двигаясь в сторону от.
Во второй раз, казалось, людей было больше, чем две недели назад, и больше было в зрелом возрасте, хотя среди молодых находились те, кто действительно подготовился к событию и принес свои транспаранты. Никто не боялся был затоптанным - о воспитанности и миролюбии собравшихся 10 декабря ходили слухи, и теперь привести с собой ребенка было не страшно. Инвалиды на костылях, дети, обмотанные флагами, инвалиды в колясках, дети со свистками; симпатичные, по моде одетые молодые люди с фотоаппаратами и затейными лозунгами, пританцовывающие дамы средних лет, пожилые пары. Пришли представители всех мнений и политических партий, все, кто с чем-то не согласен - нашелся даже человек, не согласный со всеми собравшимися - с плакатом "А я за Путина!" - общение с ним было для присутствовавших чем-то вроде аттракциона: многие подходили и фотографировались. Никто не злился, не пытался искусственно создать суету. Десяток молодых людей несли над собою гигантскую белую ленту, над проспектом летал вертолет. У выхода работала полевая кухня - отчего-то неподалеку от отхожих мест - где все желающие могли перекусить и согреться.
"Я сторонник гораздо более активных действий, - окидывая толпу взглядом, рассказал Александр Мнацаканян, в прошлом журналист, а ныне активист, известный, в том числе (согласно информации на сайте организации правозащитников), как свидетель на судебном процессе по иску Рамзана Кадырова к Правозащитному центру "Мемориал" и Олегу Орлову (иск о защите чести, достоинства и о компенсации морального вреда). - Скажем так: стратегия Лимонова мне не нравится, но тактически я абсолютно уверен в том, что, если есть большое количество людей, они должны действовать. Блокировать Избирком, для начала. А дальше - это вопрос языка, на котором разговаривают. С властью нельзя разговаривать на языке просьбы. Они этого не понимают". По мнению Мнацаканяна, спокойствие и неконфликтность собравшихся, скорее, минус, чем плюс, и силу толпы можно было бы использовать более направленно. Тем не менее, мой собеседник одобрил действия собравшихся, к которым, по собственному признанию, присоединился, что называется, "для толпы". "Какое-то условие "если.., то.." - скажем, если они не выполнят, то мы что? А мы ничего. А мы еще раз придем. Пока не надоело. Все равно придется приходить: я понимаю, что большинство людей, которые сюда пришли, пришли под гарантию безопасности", - заключил некогда постоянный участник несанкционированных акций в поддержку 31-й статьи Конституции.
По счастливой случайности на моем пути оказалась Татьяна Лукшина, исследователь по России Human Right Watch. По ее наблюдениям, сегодняшний митинг по масштабу не уступил предыдущему 10 декабря на Болотной площади. Наблюдательница даже заключила, что в этот день пришло гораздо больше народу - причем даже люди прежде аполитичные, равнодушные к политике, - и все это было следствием нескольких, по ее словам, ошибок, допущенных правительством. "Судя по всему, высказывания российских лидеров о том, что все решения были приняты заранее, были приняты за несколько лет до выборов - в частности, решения о рокировке господина Путина и господина Медведева - просто очень оскорбили людей, раньше не лезших в политику и предпочитавших заниматься своей частной жизнью. Кроме того, если говорить об ошибках Кремля, то, конечно, называть собравшихся на площади граждан бандерлогами, я боюсь сказать, тоже было не в интересах Владимира Владимировича Путина", - отметила Лукшина, обращая внимание на обилие плакатов на эту тему. По мнению респондента, этот митинг оказывает влияние на властные структуры, и, по сравнению с первоначальным игнорированием митинга на федеральных СМИ, теперь о нем, "пусть несколько иронично и слегка презрительно, показывают какие-то сюжеты". "То, что страна проснулась, люди проснулись, мы, конечно, видим сегодня. Нет, это, конечно, не революция. И это, скорее, просто гражданское самоосознание населения - что, возможно, гораздо лучше и важнее, чем революция как таковая. Вот здесь сегодня очень интересно наблюдать за такой праздничной, скорее, атмосферой, немножко карнавальной, когда люди подчеркнуто ненасильственно настроены. Здесь смеются, здесь шутят, здесь запускают в небо на воздушном шаре то портреты Путина, то несчастных плюшевых мишек", - подытожила Лукшина.
Мне повстречался инженер-электронщик Алексей, который хотел бы, чтобы власть поддержала некурящих ученых, потому что они трезво мыслят. Политолог Илья Боровский, чувствовавший себя обворованным ("у меня украли голос, я был наблюдателем на участке, меня выгнали оттуда по жалобе "Единой России"). Намерения собравшихся, очевидно, были во многом разные, но мотивация, озвученная исследовательницей Human Rights Watch, была одна. Заметив, что никакой четкой программы у нее нет, дизайнер-флорист Анна, присутствовавшая и на митинге 10 декабря, сформулировала, на что она надеется, придя во второй раз: "Много людей, наконец, перестанет бояться. Бояться власти, полиции. А наши люди ведь боятся. Сейчас уже меньше. Мне кажется, эти митинги для этого и нужны". Находящийся в двух шагах от Анны, сжимающей в руке белую орхидею, высокий молодой человек в капюшоне приблизился и сам изъявил желание высказаться: "Вот тут люди собрались послушать других людей, которые на сцене. А эти люди, которые на сцене, они не могут предложить что-то конкретное, что нужно делать. Они не предлагают нам рабочих мест, они нам не предлагают вообще конкретных целей. "Мы против, мы против, мы против" - а что за? Я за стабильность, чтобы малый бизнес развивался, и чтобы правительство помогало развиваться и жить. Власть имеют только сильные, а сильные - там, за сценой. От одного человека не может ничего зависеть, потому что это будет диктатура будет. Люди должны, прежде всего, убирать за собой. Хотя бы вот эти бумажки, которые лежат на асфальте". Позднее, по наблюдениям коллег, участники митинга убирали за собой бумажки и прочий сор.
Там, где толпа чуть редела, но в самом ее центре, фактически заклеенная плакатами и лозунгами стояла ветеран войны и инвалид, 89-летняя Нина Семеновна Гуличева. Она рассказала, что десять лет назад депутаты отняли у нее квартиру, и, чтобы оплачивать съемную, ей пришлось устроиться на работу на Лужковский мост, где она до недавнего времени поздравляла молодоженов, приезжающих туда, чтобы повесить замок на дерево после свадьбы. Последний год Нина Семеновна болела и не могла ходить на работу, а последние восемь месяцев, по ее признанию, была "в заложниках" в съемной квартире - сердобольные таджики помогали ей, и приносили стакан кефира и немного хлеба. Речь пожилой женщины была связной, логичной и твердой, когда она излагала свою историю. Голос сорвался только тогда, когда Нина Семеновна, опираясь на костыли ("Я инвалид, я пришла сюда на четырех ногах!") принялась объяснять, почему она пришла на митинг: "Я сегодня здесь за то, чтобы российская молодежь жила достойно. Чтобы работали не по 12 часов, а сколько могли. Чтоб они могли устроиться на любимую работу. Чтоб они могли иметь крышу над головой. Чтоб девушки могли родить любимых детей от любимых мужей. Я поэтому здесь - поскольку 450 преступников-депутатов прошли в Государственную думу. Прошли незаконным путем, и за 20 лет они никому не помогли, кроме себя. Они имеют квартиры, машины, льготы, мигалки и прочее. Ходорковский и Лебедев, умные и талантливые мужики, сидят в тюрьме, а воры и жулики сидят в Кремле. Мы пожили, нам себя не жалко - мне же жалко молодежь, которая заканчивает институт и не может устроиться на любимую работу. Идут в торговлю, уезжают за границу. Очень жаль". Глаза Нины Семеновны наполнились слезами. Трогательное зрелище невозможно было оставить без внимания - шагающие мимо молодые люди останавливались, чтобы послушать и пожелать здоровья. "Я из-за того пришла, чтобы вы, молодые, достойно жили (плачет), чтобы вы гордились своей страной, своими родителями и своими руководителями. Страшно жить стало в России, моя дорогая. Поэтому я здесь", - Нина Семеновна перестала плакать, дала свой номер телефона, и наказала, чтобы, если она поправится, я приходила к ней "на самые вкусные пирожки с капустой".
Быстро через пустяковый, прореженный собравшимися коридор между полицейским кордоном и многотысячной людской пробкой, заканчивающейся у самой сцены, шел Илья Найшуллер, режиссер и музыкант, лидер группы Biting Elbows. Он, как и большинство встреченных мною, был и на Болотной площади - тогда точно также фотографировал митингующих, а после активно призывал прийти в Facebook - "всех, кто готов был меня слушать". "Потому что что-то не так, это очевидно. Я не знаю, каким человеком надо быть, чтобы думать, что все хорошо. Нет ни одного довода против - в фейсбуке мне пишут "ну, я потом тебе объясню". Давай сейчас! Потому что я могу объяснить свою позицию в одном предложении, - быстро и четко говорил Илья, тут же озвучив: Я плачу налоги и ничего не получаю. Это не нормально. Давайте разберемся с этим". "Программа" Найшуллера была менее абстрактна, чем у иных моих собеседников. "Понятно, кто враг и кому плевать на всех. Думаю, мы продолжим раскачивать эту лодку, и в марте Путину будет сложнее выдвигаться. Конечно, он опять станет президентом, но цена усилий, которые ему придется приложить, огромнейшая. Будет по пятьдесят наблюдателей на каждый участок. Я лично пойду наблюдателем, все мои друзья пойдут. Мы должны совать палки в их колеса", - Найшуллер сделал снимок и скрылся в пестрой вечерней толпе.
Беседовала Серафима Скибюк
