Необходимо одобрение СБ ООН для принятия новых мер против Ливии
Посол Франции в России Жан де Глиниасти в интервью "Интерфаксу" рассказал о ситуации в Ливии и проблеме закупки "Мистралей"
Москва. 14 марта. INTERFAX.RU - Посол Франции в России Жан де Глиниасти дал интервью Руководителю Дипломатической группы "Интерфакса" Ольге Головановой в преддверии министерской встречи G8 в Париже 14-15 марта по самым актуальным вопросам российско-французских отношений, ситуации в Ливии, а также вокруг иранской ядерной программы.
- Господин Посол, мы с Вами встречаемся накануне министерской встречи G8 14-15 марта в Париже. Какие вопросы выносятся на повестку дня этой встречи и каковы в целом приоритеты французского председательства в Группе восьми?
- В рамках "большой восьмерки" обсуждаются важные политические проблемы, которые касаются крупных стран нашего мира. Конечно, будет рассмотрено положение на Севере Африки, в целом вопросы развития африканского континента, поддержание мира здесь, а также вопрос изыскания новых средств для финансирования развития Африки. Кроме того министры уделят внимание положению дел в других уголках мира, вопросам нераспространения ядерного оружия, наркотрафика.
Надо сказать, что есть разница между G8 и G20. "Большая восьмерка" – это все-таки политический форум. А "большая 20-ка" направлена в основном на экономику. Это почти 85% ВВП мира, поэтому экономические решения лучше принимать в этих рамках. Повестка дня G20 очень насыщенная и касается управления, кризиса валют, волатильности сырьевых материалов, проблемы безопасности.
- А как Вы оцениваете нынешнее состояние и перспективы российско-французских отношений в политической, торгово-экономической сферах?
- Наши отношения отлично развиваются на политическом уровне. Наши президенты и министры встречаются очень часто. У нас активное экономическое сотрудничество, действует межгосударственный совет. Совершается много визитов на разных уровнях. Скоро ожидается визит в Россию министра экономики, а также министра сельского хозяйства Франции.
Министры иностранных дел, как вы знаете, встретятся 14-15 марта в Париже.
Что касается экономики, то в этой области положение дел тоже хорошее.
Франция занимает пятое место среди иностранных инвесторов в Россию и, надеюсь, что эта позиция будет укрепляться. Мы занимаем шестое место среди поставщиков товаров в Россию. Французские инвестиции в России затрагивают автопром, фармацевтику, сельское хозяйство, коммунальные услуги и т.д. Мне кажется, нет ни одной отрасли российской экономики, где бы мы не присутствовали.
Очень важное значение имеет культура. Это давно уже основа наших отношений. Год России во Франции и год Франции в России был очень успешным. И я надеюсь, что этот успех продолжится с новыми гастролями, фестивалями, обменом студентами. Это нормальный календарь культурных мероприятий.
Для нас большой интерес также представляет наука. Неделю тому назад Господин Вексельберг и вице-премьер Жуков были во Франции с целью презентации Сколково. Они выступили в Министерстве науки, в профсоюзе предпринимателей, перед руководителями французских фирм. Был также обед в Елисейском дворце. Словом, состоялся очень интересный визит. Мне кажется, что французские предприятия, лаборатории, университеты активно интересуются Сколково. Мы уже подписали ряд договоров. Первый контракт, который дает право французской фирме Арэп (AREP) начать строительство Сколково, представляется чрезвычайно важным.
Также есть проект, касающийся решения Alstom построить центр Науки и исследований в Сколково. Все эти контракты были подписаны в российском посольстве в Париже.
- Господин Посол, что касается контактов между людьми, как Вы смотрите на перспективы облегчения визового режима с Россией на двусторонней основе и безвизового режима между РФ и Европейским союзом?
- Франция всегда поддерживала безвизовое пространство между Россией и ЕС, но, как вы знаете, в ЕС входят 27 государств, и, конечно, действовать в этих рамках сложнее, чем если бы переговоры велись только с Францией. Но мы договорились о "дорожной карте". Это постепенный подход и, мы считаем, что через несколько лет мы добьемся пространства без виз.
А пока мы во Франции сами по себе решили, как можно в рамках Шенгена облегчить положение с визами. Таким образом, после первой визы мы выдаем следующие визы долгосрочные и многократные вплоть до 5 лет. По крайней мере, на год, но обычно на более долгий срок.
- Разрешите перейти от гуманитарного вопроса к военно-технической тематике. Ранее говорилось, что 15 марта может быть подписано окончательное соглашение о закупке Россией авианосцев "Мистраль". По сообщениям, переговоры затягиваются. Когда же будет заключена сделка и правда ли, что речь идет уже не о двух, а о четырех кораблях?
- Во-первых, стоит отметить, что политическое решение уже принято. Мы договорились подписать договор, касающийся строительства "Мистраль". Но после политической договоренности имеют место переговоры технического характера. Они касаются и цены. Самое важное – это решение наших правительств начать сотрудничество в военно-технической области, которое до этого никогда не существовало между Россией и страной НАТО. И для нас очень важно, что такое сотрудничество начинается именно с Франции.
А сейчас идут технические переговоры, которые закончатся, мы надеемся, контрактом. Но это частные контракты между верфями и фирмами.
- Все-таки ожидается, что закуплены будут два или четыре корабля?
- Я не могу вдаваться в подробности контракта. Но первый контракт касается двух.
- То есть сейчас речь идет о двух "Мистралях", но не исключено обсуждение и большего числа?
- Я бы сказал, немного больше, чем не исключено. Первые корабли, конечно, будут построены во Франции, так как это французский корабль, и мы знаем, как это делать. Но есть и передача технологии. И понемногу эти корабли начнут строиться в России. Мы продаем и корабли, и технологии, значит, потихоньку они будут построены в России.
- А окончательная сумма контракта превысит 1 миллиард Евро? Когда сделка все-таки будет окончательно заключена?
- Это вопрос, обсуждающийся на переговорах. По срокам мне также неизвестно, никто не знает, когда это закончится.
- Как бы Вы могли прокомментировать информацию о планах России закупить во Франции новую форму для спецназа?
- Это также идет в русле военно-технического сотрудничества между Россией и Францией. Это очень важно. Мы считаем, что для нас Россия - это полноценный партнер, с которым мы можем всем делиться. Я знаю, что Россия интересуется этой формой, оборудованием и экипировкой солдат, и мы готовы об этом вести переговоры.
- Недавно стало известно, что компания Total входит в проект Новатэка "Ямал-СПГ". Связано ли это с обсуждением возможного выхода Total из Штокмановского проекта в случае, если его акционеры откажутся от производства сжиженного природного газа?
- Я очень рад, что Total заключила договор с Новатэком и что Total может участвовать в разработке этого месторождения. Она получила 15 % акций и теперь является важнейшим партнером России в газовой и нефтепромышленности. Это открывает большие перспективы.
Что касается Штокмана, то Total убеждена, что это также очень важный, перспективный и плодотворный проект российского правительства, "Газпрома", конечно. Total намерена участвовать в Штокмане. Окончательное решение по инвестициям должно быть принято очень скоро, во всяком случае в течение года. Мы с надеждой ждем этого решения. Это огромный проект, очень перспективный и очень трудный. В рамках этого проекта ведется много работы, передачи технологий, и есть основа для более тесного сотрудничества между Total и Газпромом. И мы надеемся, что этот проект состоится.
- Есть ли еще планы расширения присутствия в России Total? Обсуждаются ли совместные проекты Total и Газпрома в том числе в 3-х странах?
- Вероятно, да…в 3хстранах. С Газпромом сотрудничают EDF и GDF-Suez. Я знаю, что у них уже есть договоры по сбыту и коммерциализации газа. И то же самое начинается с Total. У них очень тесное сотрудничество. Идея работать на 3-х рынках – это очень хорошая идея для всех.
- В каком регионе возможно такое сотрудничество?
- Я не знаю, но вообще в пурвую очередь – это Евросоюз, Европа.
- Раз уж мы заговорили о регионах, позвольте спросить, как Вы оцениваете происходящее на Севере Африки, в частности события в Ливии? Поддержит ли Франция введение бесполетной зоны над Ливией и иностранное военное вмешательство для урегулирования ситуации в этой стране?
- Все видели, как режим Каддафи применял силу против собственного народа, Конечно, это недопустимо. Поэтому мы все в рамках СБ ООН проголосовали за резолюцию, одобряющую санкции против этого режима, касающиеся эмбарго на оборудование, на оружие, касающиеся также индивидуальных лиц….Это реакция международного сообщества на то, что там происходит. Мы, как вы знаете, признали легитимность временного национального совета в Бенгази, и это, конечно, очень значительное решение французского правительства, хотя до этого момента не имеет юридического значения. Но это очень значимое политическое решение. Также обсуждается вопрос бесполетной зоны. Мы все знаем, что это очень сложная проблема, и она обсуждается в рамках ЕС и НАТО. Конечно, мы считаем, что необходимо одобрение СБ ООН, чтобы еще что-то предпринять против Ливии.
Но вопрос в чем: мы не можем смотреть без реакции на уничтожение части населения этой страны. Это очень трудно, и это волнует наше общественное мнение.
Если положение ухудшится, будет принята новая резолюция СБ ООН. И решение СБ ООН может быть конкретизировано Евросоюзом.
- Как Вы относитесь к идее судить Каддафи в Международном уголовном суде?
- В принятой резолюции СБ ООН говорится в принципе о том, что правительство Ливии должно предстать перед судом. То есть принципиально решение по поводу обращения к МУС принято. Но кого именно судить пока не определено. Дальнейшее решение за судом.
Есть прецедент с Суданом. Хотя Судан не признал авторитет МУС, СБ ООН принял решение передать дело в МУС. То же самое мы сделали с Ливией.
Потом начинается международное делопроизводство. И мы все с этим согласны.
- Значит, надо еще поймать Каддафи и привезти его в суд?
- Да… Но в случае с Суданом так никто и не поймал президента Башира.
- Есть еще одна страна, которая находится под санкциями СБ ООН. Это Иран. Какими видятся в Париже перспективы урегулирования иранской ядерной проблемы? И каково отношение Франции к предложенному Россией поэтапному подходу, когда в ответ на шаг Тегерана навстречу международному сообществу санкционный режим будет ослабляться?
- Мы работаем с Россией в рамках "шестерки". Мы вместе движемся и принимаем решения, которые потом, конечно, должны быть одобрены в рамках СБ ООН и МАГАТЭ. Но самое главное до этого момента: солидарность "шестерки". Переговоры продолжаются 5 лет, и это очень продолжительный срок. В течение этих пяти лет Иран продолжал обогащение урана и, возможно, создание ядерного оружия. В прошлом мы уже не раз предлагали иранцам договор: они оставляют разработки урана и открывают все, показывая прозрачность. И мы, конечно, тогда облегчаем санкционный режим. Но последнее заседание в Стамбуле в январе показало, что Иран не хочет начинать этот процесс. Они сказали, что сперва надо отменить санкции в качестве предварительного условия для дальнейших действий. Они также сказали, что надо признать право Ирана на обогащение урана. А это в точности то, чего мы хотим избежать.
Сейчас положение то же самое. Иран продолжает обогащение урана до того уровня, когда он сможет создать бомбу. Мы ничего не можем сделать, не знаем, что там происходит…Сейчас мы обсуждаем следующий этап, что делать дальше. Есть страны в регионе, которые очень пристально следят за этой ситуацией. Для этого сейчас и обсуждается ужесточение санкций.
- И Франция поддержит новые и более жесткие санкции против Ирана?
- Да, так как пока нет другого ответа.
