Михаил Богданов: рассчитываем, что российские компании продолжат работать в Африке, несмотря на санкции

Спецпредставитель президента рассказал о перспективах отношений РФ с африканскими странами

Москва. 27 апреля. INTERFAX.RU - Спецпредставитель президента РФ по Ближнему Востоку и странам Африки Михаил Богданов в интервью корреспонденту "Интерфакса" Ксении Байгаровой рассказал о перспективах отношений РФ с африканскими странами, в частности, о том, как будут работать в регионе российские компании в условиях западных санкций, ждать ли продовольственного кризиса, а также где и когда может состояться второй саммит Россия-Африка.

- Геополитическая ситуация в мире после событий на Украине кардинальным образом изменилась, как и направленность внешнеполитического вектора России. Как это отразится на российской политике в отношении Африки? Теперь этому направлению, видимо, будет уделяться еще более пристальное внимание?

- Африка всегда для нас была важным регионом как с точки зрения внешней политики, так и торгово-экономического и гуманитарного сотрудничества. Это сотрудничество очень многоплановое. Сколько, к примеру, африканцев обучались в наших учебных заведениях? Еще в конце 50-х – начале 60-х годов наша страна сыграла важнейшую историческую роль в обретении африканскими народами своей государственности и независимости во время борьбы против колониального господства. А если мы говорим про Южную Африку, то это еще и решение проблемы апартеида. Конечно, эти исторические связи дают прочную основу нашим взаимоотношениям, и уже сменилось не одно поколение политиков и дипломатов, но очень хорошо, что сохраняется преемственность и чувство солидарности между нашей страной и Африкой.

На этой основе сейчас продолжается возрождение российско-африканских связей после определенного перерыва, который был связан в основном с внутренними событиями в нашей стране. После распада Советского Союза возникли другие проблемы, отодвинувшие на второй план сотрудничество с Африкой. Некоторые наши посольства в африканских столицах были закрыты. К сожалению, многое было за это время упущено, и, как говорится, свято место пусто не бывает. Тот вакуум, который образовался после нашего временного "ухода" из Африки, был заполнен другими – западными странами, Китаем, Турцией, Индией.

Но в последние годы, когда у нас в стране произошли позитивные перемены в плане нашего собственного ресурса, в том числе экономического, к счастью, появилась возможность больше уделять внимание Африке. Африка – это, несомненно, континент будущего. И с точки зрения человеческого потенциала, и потому, что это кладовая мира, богатейший регион. Другое дело, что западные колониальные державы, а также неоколониалисты никогда не давали африканцам пользоваться тем богатством, которое у них буквально "под ногами".

- Первый саммит Россия-Африка состоялся в Сочи в 2019 году, тогда было принято решение проводить такую встречу на высшем уровне раз в три года. Три года прошло. Как продвигается подготовка к саммиту?

- Саммит Россия – Африка в 2019 году дал мощный импульс развитию наших отношений, поднял их на качественно новый уровень. В Сочи съехались практически все африканские лидеры, наш Президент В.В.Путин активно общался с ними в коллективных форматах, а также провел около двадцати двусторонних бесед. Приняты важнейшие решения, включая итоговую декларацию на уровне глав государств. Был подписан Меморандум о взаимопонимании об основах взаимоотношений и сотрудничестве между Правительством Российской Федерации и Африканским Союзом (АС). В настоящее время к принятию готовится дополняющий его план действий по сотрудничеству Россия – Африканский союз на период до 2025 г.

Эти договоренности создали обновленную базу для нашего эффективного взаимодействия. Мы продолжаем работать над их выполнением, в том числе в рамках подготовки следующего саммита, который мы условились проводить каждые три года. Период после сочинского мероприятия был наполнен активной совместной работой с африканцами. Несмотря на пандемию новой коронавирусной инфекции, нам удалось сохранить и даже нарастить динамику нашего партнерства. Состоялось много визитов, и на высшем уровне, и на уровне министров иностранных дел, и других отраслевых министерств. Был учрежден секретариат Форума партнерства Россия – Африка при МИД России. Создана Ассоциация экономического сотрудничества со странами Африки.

То есть были сформированы рамки для сотрудничества по различным направлениям, не говоря уже о том, что, помимо активных политических контактов, интенсивно проходили мероприятия по выстраиванию торгово-экономических связей и взаимовыгодного, взаимоуважительного партнерства. Кроме того, по линии общественных, партийных структур проводились различные форумы и конференции.

- Известно ли уже, когда и в какой стране саммит мог бы состояться?

- Пока вопрос окончательно не решен, потому что это зависит не только от нас, но и от консолидированного подхода АС, предложений со стороны африканских стран. Надо понимать, что на континенте 54 государства. Плюс разные региональные организации. Сейчас очередь председательствовать в Африканском союзе перешла к Сенегалу. Мы в контакте с руководством этой страны. Что же касается вопроса о времени и месте проведения саммита, мы ожидаем, что вскоре будет найдено оптимальное решение.

При этом надо учитывать, что в какой-то мере на интенсивность наших контактов с африканцами оказала влияние пандемия коронавируса, что замедлило работу. Сейчас же сложности вызывает ситуация, связанная с событиями на Украине, потому что куда-то не летают самолеты, кто-то по тем или иным причинам не готов приехать. И давление западников, конечно, заметно. Мы же видим, как, допустим, голосуют те или иные африканские страны (в ООН – ИФ), совершенно по-разному. Кто-то более податлив неприкрытому шантажу, которому подвергаются наши африканские партнеры со стороны США. Но самое важное, что в условиях санкций, введенных "коллективным Западом" против России, в преддверии второго саммита потребуется существенно адаптировать многие механизмы нашего сотрудничества с африканскими странами к новым реалиям, прежде всего в торгово-экономической сфере.

- Кстати, о голосовании. Эритрея стала одной из немногих стран, которая поддержала Россию во время голосования на Генассамблее ООН по ситуации на Украине. Почему именно Эритрея? У нас особые союзнические отношения?

- Потому что руководство Эритреи заняло независимую позицию. Они не хотят прогибаться перед Западом. Пытаются опираться на собственные силы, которые, конечно, в определенной мере ограничены. Тем не менее, руководство в Асмэре проявило политическую твердость.

- В свое время существовал проект по созданию логистического центра, или пункта материально-технического обеспечения в Эритрее. В силе ли сейчас такой проект? Может ли вообще пойти речь о воссоздании там российской военно-морской базы?

- Когда-то, во времена Советского Союза, действовал пункт обеспечения военно-морского флота СССР на эритрейском архипелаге Дахлак в Красном море. Сейчас там нет ничего, и я не знаю ничего о существовании каких-то проектов, о которых вы упоминаете. В ближайшее время состоится визит в Москву Министра иностранных дел Эритреи Османа Салеха, в ходе которого будут подробно обсуждены актуальные вопросы двустороннего сотрудничества.

Не так давно я был в Эритрее, у меня состоялась обстоятельная и доверительная беседа с руководством страны. Оценки эритрейского руководства того, как ведут себя западные страны, весьма принципиальны. Представители Запада демонстрируют неоколониальный подход в отношениях с африканцами, полагают допустимым диктовать им свою волю, запугивать, шантажировать. Некоторые африканцы вынуждены проявлять лояльность из-за зависимости, экономической и иной.

- В Европе многие убеждены, что Африка способна нарастить производство и поставки газа в Европу взамен российских поставок. Насколько, на ваш взгляд, это реально?

- Не будучи специалистом в этой сфере, глубоко эту тему комментировать не могу. Но ведь известно, что есть международные организации, связанные с мировыми рынками нефти и газа. Существует и Форум стран-экспортеров газа, штаб-квартира которого находится в Дохе (Катар). К его постоянным участникам относятся такие африканские страны, как Алжир, Египет, Ливия, Нигерия, Экваториальная Гвинея, к наблюдателям – Ангола. Естественно, есть такой формат как ОПЕК+. В нем также участвует Россия, наряду с Саудовской Аравией и другими поставщиками нефти, среди которых также присутствуют Алжир, Ангола, Габон, Республика Конго, Ливия, Нигерия, Судан, Экваториальная Гвинея, Южный Судан. В мире действуют законы рынка. Политические установки Вашингтона, - мол, а давайте заменим один газ другим, – будет непросто реализовать. Потому что есть целая система – потребительские рынки, традиционные поставщики, сложившиеся контакты, в конце концов, трубопроводы и нефтяные терминалы. И так вот одним словом, "по щелчку пальцев", эти вопросы не решаются. Чтобы изменить каналы поставок и построить новую инфраструктуру, нужны годы. К тому же, даже качество газа и нефти весьма отличается, это влияет на производство тех или иных видов товаров.

- Российские нефтегазовые компании готовы нарастить свое сотрудничество с Африкой?

- Естественно, и это происходит в реальности.

- А с какими конкретно странами?

- У нас прекрасные отношения практически со всеми государствами континента. С Алжиром, например, с Анголой, Республикой Конго, Мозамбиком. С Египтом всегда выстраивалось очень продуктивное партнерство. Уважая интересы наших друзей и партнеров, считаем, что в Африке есть очень серьезный потенциал для работы наших компаний.

Допустим, чтобы добыть нефть, нужны технологии, нужна экспертиза, нужны люди, которые знают, как это делать. А наши нефтяные компании, кстати, часто берут на себя расходы по подготовке национальных кадров. За счет российских компаний проходят обучение десятки, сотни специалистов из той или иной страны Африки.

- Как работают российские компании в Африке, когда в отношении многих из них введены санкции? В частности, могут возникнуть проблемы в алмазно-бриллиантовой отрасли, поскольку, как известно, российская компания "АЛРОСА" попала под санкции. Каковы дальнейшие перспективы ее деятельности? И что будет с проектом между Россией и Зимбабве по разработке месторождений платины, общий объем инвестиций которого, как сообщалось, может составить $3 млрд?

- Люди работают, несмотря на то, что западные недобросовестные конкуренты пытаются помешать этой работе. У нас с африканцами объективно общие интересы, есть опыт совместной работы, есть отношения, которые построены не просто на доверии, но и на понимании, что это эффективное взаимовыгодное сотрудничество. Вы упомянули "АЛРОСА", которая работает в ряде африканских стран. Есть и другие наши солидные компании, и другие крупные проекты, например, в Зимбабве.

- А как технически осуществлять, допустим, алмазный проект, если "АЛРОСА" под санкциями? Насколько вообще уже влияют санкции на российские компании, работающие в Африке?

- Воздержусь от подробных комментариев, поскольку не хочу раскрывать все карты нашим недоброжелателям.

Санкции уже влияют. Но они не могут повлиять на настроения людей, на компании тех стран, которые видят смысл в сотрудничестве, имеющем долгую историю и хорошие показатели. Не надо думать, что все сейчас так вот "поднимут лапки" и скажут: ну, хорошо, мы отказываемся от всего. Конечно, будут найдены другие пути сотрудничества. Конечно, какие-то его формы затруднены абсолютно нелегитимными и односторонними ограничительными мерами, которые вредят не только российской и африканской экономикам, но и самим инициаторам этих мер.

- Если подвести итог, верно ли сказать, что в Москве надеются на продолжение участия российских компаний в крупных проектах в Африке, несмотря на санкции?

- Разумеется, да. Мы на это твёрдо рассчитываем.

- Как вы можете прокомментировать опасения по поводу возможного продовольственного кризиса в Африке из-за ситуации вокруг Украины? Египет входит в число ведущих покупателей российской пшеницы, как на эти поставки влияет ситуация на Украине и санкции? Будет ли Россия увеличивать поставки в связи с тем, что экспорт из РФ в настоящее время ограничен?

- Рынок – это всегда спрос и предложение. Если у африканцев есть спрос, у нас есть предложение, мы найдем возможность поставок. К тому же, с целым рядом стран уже давно подписаны соответствующие контракты. И если у наших африканских партнеров сохраняется интерес к продолжению сотрудничества, то мы, естественно, остаемся абсолютно приверженными тем договоренностям, которые мы заключали, готовы их выполнять. И это не просто слова, так происходит и на деле. Конечно, из-за того, что вводятся разные ограничения в отношении России, возникают технические и логистические проблемы, которые касаются, допустим, оплаты, перевода денег за поставки. Ну что же – значит, будут найдены другие способы. Мы готовы выполнить все наши обязательства и даже нарастить их.

- Нарастить поставки пшеницы?

- А почему нет? У нас сельское хозяйство работает очень эффективно.

- А какие страны Африки хотели бы увеличить закупки российской пшеницы?

- Это надо спросить у них. Кто захочет – тому и поставим. Есть и ресурсы, и возможности. Чисто коммерческие отношения: наш товар, их оплата. Думаю, в этом плане ничего не меняется, кроме, может быть, каких-то форм реализации тех или иных контрактов из-за того, что наши западные недоброжелатели пытаются создать проблемы. Но думаю, что вместе с нашими африканскими друзьями эти проблемы можем и обязательно решим.

- Африка давно стала ареной для конкуренции разных держав. А с кем Россия больше конкурирует в Африке? С Америкой, Евросоюзом или Китаем?

- Если говорить об экономике, то честная конкуренция заключается в одном: лучше качество, меньше цена. Всё. Кто на это способен, тот и впереди.

- А Китай? Не опасается ли Россия китайской конкуренции в Африке?

- Напротив. Ведь, у нас не такой подход, как у американцев, суть которого сводится к следующему: вы либо с нами работаете, либо мы вас накажем. Мы, конечно, так дела не ведем.

Вот французы находятся в ЦАР или, допустим, в Мали, и говорят: это наша "вотчина", сфера исторического влияния. Мнение самих малийцев их не интересует. А где результаты французского присутствия с точки зрения эффективности борьбы с терроризмом в Мали? Более того, не добившись никакого результата, который ожидался 10 лет назад, они говорят – все, мы передислоцируемся, мы сокращаемся. А что в этой ситуации делать местным властям? Конечно, они тогда обращаются к другим, к нам, допустим. Или к китайцам, или к кому-то еще, - как сами решат. Потому что кто-то должен делать работу, которую французы не сделали. Если бы они сделали работу так, как ожидалось малийцами, тогда бы Бамако ни к России, ни к кому-то еще не обращалось за помощью.

Мы говорим западным коллегам – давайте сотрудничать. Работать скоординированно во имя общей цели – борьбы с экстремизмом и терроризмом. Будем вместе оказывать помощь нашим африканским друзьям.

Так что, отвечая на ваш вопрос про конкуренцию, хочу сказать: мы в Африке не действуем по принципу "давайте дружить против других". Это не наш метод.

- Планирует ли Россия наращивать военно-техническое сотрудничество с Мали? Недавно сообщалось о новых поставках боевых вертолетов, военного оборудования и т.п. В Мали заинтересованы в таком сотрудничестве?

- Думаю, да.

- И Россия готова к этому?

- В силу наших возможностей.

Постоянно повторяем нашим западным партнерам: мы в Африке сами себя никому не навязываем. Мы не идем туда, где нас не ждут. Мы идем туда, где нас ждут и куда нас приглашают, сотрудничаем с теми, кто сам в этом заинтересован.

- А как в целом вы оцениваете сейчас обстановку в Мали после того, как оттуда уходит Франция?

- Когда в какой-либо стране происходят какие-то перемены, главное – как на них реагирует народ. Это является элементом, определяющим внутреннюю стабильность. Конечно, есть некоторые внешние силы, которые вмешиваются, которым что-то не нравится, и они пытаются что-то навязать. Но такое вмешательство противоречит принципам международного права.

Мы же исходим из того, что главное – это настроения самого народа, который выбирает собственное руководство, его поддерживает. А это руководство суверенного государства, опирающееся на поддержку населения, уже само решает, к каким странам обращаться за той или иной помощью и с кем сотрудничать.

В данном случае, если говорить о Мали, это происходит на деле. У нас выстраиваются доброжелательные и, думаю, перспективные отношения. Конечно, сейчас в стране переходный период. Все эти вопросы, даже по времени осуществления каких-то мероприятий во внутриполитической жизни, должны решать действующие власти с учетом настроений собственного населения, а не под влиянием какого-то внешнего давления.

- Сколько в настоящее время находится российских граждан в Мали?

- В Бамако в полном объеме работает наше посольство. Есть также представительство нашего Министерства обороны.

- Сколько граждан РФ сейчас находятся в ЦАР?

- Сейчас российские граждане законодательно не обязаны вставать на консульский учет при нахождении в иностранном государстве. Поэтому зачастую нам доподлинно не известно, кто прибывает в ту или иную страну и чем там занимается. К сожалению, в 2018 году в ЦАР были убиты три российских журналиста. Это несчастье и трагедия. Они не вставали на консульский учет, никто не знал, зачем они там находятся. Обстановка в этой стране была и остается весьма сложной, но расследование этого дела не останавливалось и будет доведено до конца.

Сейчас продолжается расследование этого дела. Но это очень сложно, к сожалению. Следствие идет, но сложностей много.

- Какое-то время назад Россия заявила о намерении возобновить работу посольства в Триполи. Почему до сих пор этого не сделано, в то время как многие страны уже имеют там свои диппредствительства? В чем сложность?

- Мы имеем горький опыт: в 2013 году на наше посольство было совершено вооруженное нападение, пришлось его эвакуировать, по сути дела, под огнем. Здание посольства было атаковано, дипломаты переехали в гостиницу, где на них произошло повторное нападение.

С учетом этого восстановление дипломатического присутствия в Ливии должно сопровождаться исчерпывающими мерами безопасности. Например, вновь открывшееся посольство Италии в Триполи охраняют до 300 карабинеров.

Формально российское посольство в Ливии не закрывалось, а было перемещено в Тунис. Есть временный поверенный в делах России в Ливии, он периодически посещает Триполи. Туда ездят российские делегации. Например, одной из целей моей поездки была встреча с бывшим премьер-министром Фаизом Сарраджем, который сейчас уехал в Турцию и потерял власть. С ним и его правительством мы вели переговоры, в том числе с целью забрать российских граждан, которые удерживались в заложниках. Как вы помните, в Ливии незаконно удерживались наши моряки, но у нас получилось вернуть их на Родину.

Значительная часть территории Ливии по-прежнему контролируется незаконными вооруженными формированиями, не подчиняющимися по сути никому. В политической сфере опять установилось двоевластие. Существуют соперничающие друг с другом правительства – под руководством Абдельхамида Дбейбы и Фатхи Башаги. Общенациональные выборы неоднократно откладывались.

- Получается, сейчас вопрос об открытии российского посольства не актуален?

- Как уже сказал, требуется серьезная подготовительная работа по всем аспектам данного вопроса. От материально-логистических – поиска нового здания (старое, как упомянул, в результате нападения было повреждено) – до военно-политических: насколько стабильна ситуация в стране, насколько дееспособны люди, с которыми можно о чем-то договариваться, и насколько эти договоренности будут выполняться.

Еще в 1992 году, когда менялись, так сказать, наши внешнеполитические приоритеты, было закрыто генеральное консульство России в Бенгази, на востоке Ливии. Потом была война, и натовцы прилетели и разгромили страну, и до сих пор никто не может ее "собрать по кусочкам". Сколько было уже саммитов по Ливии? В Палермо, в Берлине, в Париже. Сколько было принято решений, резолюций Совета Безопасности ООН? И где все это? Видимо, нет достаточной политической воли у самих ливийцев, которые все еще не могут понять, что это их страна и она у них одна, и надо договариваться с тем, чтобы надежно обеспечить ее территориальную целостность и суверенитет.

- В ваших интонациях чувствуется серьезное разочарование тем, что происходит в Ливии

- Это действительно так. Последний пример, в августе 2021 года в Москву с визитом приезжала Министр иностранных дел Ливии Наджла Манкуш. А недавно она выступила с антироссийским заявлением в связи с событиями на Украине. Убежден, что это было сделано под давлением американцев, но мнения самих ливийцев ее риторика не отражает. Мы поддерживаем конструктивные контакты с самыми различными представителями ливийских политических и региональных сил. И они в один голос говорят: заявление их МИД никак не отражает истинных настроений в ливийском обществе, поскольку ливийский народ очень хорошо помнит историю и знает, что Россия всегда его поддерживала и проявляла солидарность в его борьбе за независимость и государственный суверенитет.