Замглавы МИД: у России нет никаких данных об искусственном происхождении коронавируса
Олег Сыромолотов рассказал об особенностях борьбы с терроризмом в условиях пандемии и сотрудничестве с США в этой сфере
Москва. 21 мая. INTERFAX.RU - Заместитель министра иностранных дел Олег Сыромолотов в интервью "Интерфаксу" рассказал об особенностях борьбы с терроризмом в условиях пандемии, сотрудничестве с США в этой сфере, а также о том, может ли COVID-19 быть биологическим оружием.
- Для борьбы с распространением коронавируса во многих странах временно закрыты предприятия сферы обслуживания и питания, вызванный пандемией кризис приводит к сокращениям и увольнениям сотрудников. В результате без работы и средств к существованию в России и Европе остаются трудовые мигранты. Есть ли угроза, что ситуацией воспользуются ячейки террористических организаций для привлечения новых сторонников? Какие осуществляются меры международного взаимодействия, чтобы не допустить этого? Удалось ли уже предотвратить попытки атак?
- Мы традиционно рассматриваем любое ухудшение социально-экономической ситуации как один из серьезных факторов угрозы радикализации населения, которая может вести к террористическим проявлениям. Однако этот фактор далеко не единственный. Безусловно, в любых кризисных условиях спецслужбы и правоохранители должны работать с усиленным вниманием. В ряде стран, в том числе и в нашей, приняты беспрецедентные меры по охране госграниц и общественного порядка, объективно затрудняющие возможность проведения терактов. Как вам известно, в России с начала года был выявлен и обезврежен целый ряд подпольных террористических ячеек. Продолжается наша антитеррористическая деятельность за рубежом, прежде всего в Сирии. Не прекращается работа по линии МИД России по развитию международного сотрудничества в борьбе с терроризмом. В отсутствие возможности прямого диалога лицом к лицу мы применяем другие формы поддержания контактов, в том числе в режиме видеоконференций. Готовятся важные двусторонние и многосторонние мероприятия. Пройдут ли они в традиционном или цифровом формате, будет зависеть от развития ситуации с пандемией.
- О происхождении коронавирусной инфекции, парализовавшей мир, ходит множество теорий, вплоть до конспирологических, о том, что она является специально разработанным оружием. Есть ли у России информация о том, что распространение инфекции началось с утечки из вирусологической лаборатории, или имеет искусственное происхождение, можно ли ее рассматривать как применение биологического оружия, теракт? Получали ли мы информацию на этот счет в ходе общения с зарубежными партнерами?
- Никаких данных, которые могли бы допускать мысль об искусственном происхождении или применении вируса в качестве биологического оружия, у нас нет.
- Учитывая чувствительность информации, которая передается в рамках контртеррористической деятельности, возможно ли ее передавать онлайн, без личных встреч? В целом, растет ли риск того, что конфиденциальная информация может попасть в руки киберпреступников, которые могут эту информацию использовать для реализации террористических планов, из-за использования незащищенных средств онлайн-связи?
- Да, вы правы. Мы предпринимаем все необходимые меры по защите чувствительной информации, которой обмениваемся с партнерами. Конфиденциальные сведения передаются по надежным дипломатическим каналам и через проверенные механизмы сотрудничества спецслужб. Если нам потребуется обсудить с зарубежными коллегами какие‑то особые секреты в области антитеррора, раскрытие которых может поставить под сомнение эффективность предпринимаемых мер, мы предпочтем сделать это с глазу на глаз.
- Можно ли говорить о том, что у ситуации с коронавирусом есть и положительный эффект? Способствует ли то, что в связи с пандемией коронавируса большинство государств закрыли границы и усилили контроль в точках въезда, контртеррористической деятельности, позволяет ли это фрагментировать карту распространения террористов и вести с ними более точечную борьбу?
- Конечно, перемещение между странами в условиях пандемии крайне затруднено. Усилен контроль на границах, а многие виды транспортного сообщения, включая воздушный, просто-напросто не функционируют. Но это не значит, что нам можно расслабиться и не опасаться теругроз. Террористы – это преступники, которые стараются самыми изощренными методами обходить любые ограничения. Фиксируется их активизация в Интернете, который они незаконно используют для распространения экстремистской идеологии и организации вербовки "онлайн". Вместе с тем и опасность совершения террористических актов не снижается, будь то страны Европы или зоны вооруженных конфликтов на Ближнем Востоке, в Африке, Афганистане, что мы сейчас, к сожалению, в ряде случаев и наблюдаем.
- Контртеррористическое сотрудничество в последние годы оставалось одной из последних сфер активного взаимодействия России и США. Соединенные Штаты в прошлом году передали России информацию, позволившую предотвратить теракт в Санкт-Петербурге, вы провели несколько раундов переговоров с американскими коллегами в Вене. Повлияло ли отсутствие возможности личных встреч на интенсивность контактов, продолжается ли взаимодействие?
- На днях госсекретарь США М.Помпео в одном из интервью привел сотрудничество России и США по контртерроризму в качестве примера наиболее успешного формата взаимодействия между двумя странами в последнее время. Я поддерживаю такую оценку и рассчитываю на то, что коронавирус не сможет как-то серьезно повлиять на нашу работу. После спада эпидемии COVID-19 жду знакомства с моим новым визави по двустороннему диалогу высокого уровня – первым заместителем Госсекретаря Стивеном Биганом, который в конце прошлого года в этом качестве сменил Дж.Салливана, ныне возглавляющего американское диппредставительство в Москве.
- В последнее время растет число сообщений об активизации террористов, в частности из ИГИЛ, в Афганистане. Обсуждается ли с США возможность совместных действий по борьбе с террористами в этой стране, обмен информацией на этот счет?
- С момента запуска российско-американского диалога по контртерроризму в декабре 2018 года ситуация в Афганистане была и по сей день остается одним из ключевых пунктов нашей повестки дня с Вашингтоном. Хорошим примером результативности совместной работы с американскими партнерами на этом направлении стало, в частности, включение в прошлом году в санкционный перечень Комитета Совета Безопасности ООН 1267/1989/2253 (санкции в отношении ИГИЛ и "Аль-Каиды") афганского "крыла" ИГИЛ "Вилаят Хорасан" (запрещены в РФ - ИФ). Мы придерживаемся нашей договоренности продолжать регулярный обмен мнениями по сохраняющей свою актуальность афганской проблематике.
- Есть ли у России понимание об общей численности террористов, которые продолжают деятельность в Идлибе? Готовы ли мы определить их судьбу, репатриировать для того, чтобы они были подвергнуты суду, или наша позиция в том, что они должны быть уничтожены на месте? Как Россия в настоящее время оценивает террористическую угрозу в Идлибе, сокращается ли она?
- В Идлибской зоне деэскалации мы продолжаем работать над выполнением российско-турецкого Дополнительного протокола от 5 марта. По поступающим данным, ситуация на этих территориях остается напряженной. Джихадисты наращивают свой боевой потенциал. Регулярно фиксируются провокации со стороны различных незаконных вооруженных формирований. Боевики "Хейат Тахрир аш-Шам" и аффилированных группировок активно противодействуют нашим усилиям по разблокированию трассы М-4, пытаются сорвать совместные российско-турецкие патрули. Накаляется социально-экономическая обстановка. В рядах боевиков орудуют и выходцы из России и стран СНГ. Какую тактику противодействия им избрать, должны решать наши силовые структуры. Но мы исходим из того, что каждый террорист должен понести наказание за свои преступления. Если члены террористических группировок в Идлибе будут и далее оказывать незаконное вооруженное сопротивление, то нельзя исключать, что многие из них до суда просто не доживут.
- США заявили о намерении возвращать захваченных в Сирии и Ираке террористов на родину. Ведет ли Россия такой диалог с американской стороной?
- По вопросам возвращения иностранных террористов-боевиков из Сирии и Ирака позиции Москвы и Вашингтона практически совпадают. Обе стороны выступают за то, чтобы государства забирали из зон вооруженных конфликтов своих граждан и отдавали под суд причастных к террористической деятельности. Причем и мы, и американцы ставим неотвратимость наказания для террористов во главу угла. Совпадение подходов по этому вопросу и по ряду других создает добротную основу для продолжения нашего контртеррористического сотрудничества. Это очень важное дело. От него зависит безопасность наших граждан, государств, их мирное и стабильное развитие. Здесь есть над чем совместно поработать.
