Посол РФ в КНДР: Россию не радует глубокая заморозка диалога Пхеньяна и Вашингтона

Александр Мацегора рассказал о том, почему нет оснований сомневаться в заявлениях Северной Кореи об отсутствии заболевших коронавирусом

Москва. 20 мая. INTERFAX.RU - Посол России в КНДР Александр Мацегора рассказал в интервью "Интерфаксу" о том, почему нет оснований сомневаться в заявлениях Пхеньяна об отсутствии заболевших коронавирусом, о перспективах возобновления диалога между Северной Кореей и США, и о помощи, оказываемой Пхеньяну российской стороной.

- КНДР установила для США своего рода дэдлайн, указывающий Вашингтону на необходимость выполнить свою часть обязательств по смягчению санкций в обмен на уже предпринятые Пхеньяном шаги по разоружению. Осязаемых действий со стороны Вашингтона так и не последовало. Видите ли вы признаки того, что северокорейцы развернулись спиной к переговорному процессу с США и диалог в очередной раз зашел в тупик?

- Вы не совсем точно передаете смысл требований, выдвигавшихся Пхеньяном ранее и предъявляемых сейчас.

Начнем с того, что было в 2019 году. Условием возобновления диалога с США в своей политической речи на сессии ВНС КНДР в апреле Председатель Госсовета Ким Чен Ын назвал "новый способ подсчета", который американцы должны были предложить и начать воплощать на практике в остававшееся до конца 2019 года время. На полях встречи лидеров США и КНДР в Пханмунчжоме 30 июня американцам были даны подробные разъяснения по поводу того, что в Пхеньяне имеют в виду под этим самым "новым способом подсчета". А именно: если раньше здесь были готовы на своего рода обмен, при котором каждый шаг северокорейцев по направлению к денуклеаризации сопровождался бы соответствующими действиями со стороны Вашингтона, например, снятием части санкций, то после Ханоя эта схема руководством КНДР была категорически отвергнута. Как было сказано, "торговли больше не будет". Если коротко, американцы теперь должны были не только раз и навсегда отказаться от враждебности по отношению к КНДР, но и доказать это конкретными делами. Только после этого Пхеньян был бы готов сесть за стол переговоров. Фактически был выдвинут ультиматум, касающийся полного переформатирования базовых подходов к урегулированию ЯПКП. Вот такое очень эмоциональное решение, обусловленное, судя по всему, глубоким вьетнамским разочарованием.

Неудача состоявшихся в Стокгольме 5 октября американо-северокорейских консультаций ясно продемонстрировала, с одной стороны, неготовность Вашингтона принять этот новый алгоритм, с другой – решимость Пхеньяна следовать ему во что бы то ни стало. Тем не менее, здесь сдержали свое обещание и действительно сохраняли паузу до самого конца года, не предпринимая никаких серьезных действий, хотя со стороны США, кроме призывов возобновить диалог и туманных намеков на то, что они готовы "кое в чем" пойти Северу навстречу, никаких значимых сигналов не было. В последние дни 2019 года прошел 5-й Пленум ЦК ТПК 7-го созыва, на котором были подведены неутешительные итоги инициированного руководством КНДР в 2018 году корейского детанта и сделан вывод, общий смысл которого состоит в следующем: теперь окончательно стало понятно, что агрессивная политика США визави КНДР и санкции против республики – это объективная реальность, которая навсегда. В последовавшем за этим 11 января первом в наступившем году официальном заявлении, с которым выступил советник МИД КНДР Ким Ге Гван, была фраза, которая предельно четко отражает позицию Пхеньяна: "Возобновление корейско-американского диалога возможно лишь при условии того, что Вашингтон полностью примет наши требования. Однако мы прекрасно понимаем, что он не готов к этому и, более того, не в силах это сделать".

Такое понимание обстановки легло в основу принятого на Пленуме нового политического курса, названного "фронтальным прорывом". Его суть: страна сосредотачивается на своих внутренних делах и возвращается к имевшему место до 2018 года т.н. "параллельному" варианту (одновременное развитие гражданской экономики и укрепление обороноспособности). Что же касается диалога с Вашингтоном, смысла в котором здесь сейчас не видят, то он, судя по всему, был отложен как минимум до президентских выборов в США. А дальше будет видно.

- Ранее лидер КНДР заявил о планах в скором времени представить миру принципиально новый вид оружия, который изменит статус Северной Кореи. Кроме того, в Пхеньяне произошла смена главы внешнеполитического ведомства. Все это трактовалась экспертами как шаги северокорейцев по сворачиванию диалога с США. Как в Москве по совокупности воспринимают эти сигналы Пхеньяна?

- Во всем, что касается северокорейской проблематики, надо быть очень точным в цитировании. На уже упомянутом мной декабрьском прошлого года Пленуме ЦК ТПК Ким Чен Ын сказал, что "в скором времени мир увидит новое стратегическое оружие, которое появится у КНДР". О чем идет речь, остается только гадать, отдавая, однако, себе отчет в том, что любая страна имеет суверенное право на укрепление своей обороноспособности. А о том, что КНДР обрела новый стратегический статус, здесь говорилось после имевшего место 29 ноября 2017 года испытания баллистической ракеты, которую зарубежные эксперты, основываясь на ставших известными параметрах ее полета, отнесли к категории межконтинентальных.

Что же касается назначения Ли Сон Гвона новым Министром иностранных дел, то я бы не связывал это напрямую с корректировкой политики на американском направлении – руководитель внешнеполитического ведомства здесь никогда не являлся заметным персонажем в диалоге с представителями Вашингтона. Тема отношений с США и производная от них ядерная проблема всегда были рефератом первого заместителя Министра иностранных дел. Эта позиция как была, так, насколько нам известно, и остается за Цой Сон Хи, которая, разумеется, проводит на американском направлении не собственную политику, а строго следует линии, определенной главой государства.

В Москве, конечно, не могут радоваться глубокой заморозке американо-северокорейского диалога, чреватой нарастанием напряженности в регионе, непосредственно примыкающем к нашей дальневосточной границе. Исходим из того, что рано или поздно переговоры будут возобновлены, и готовы, как говорится, подставить Пхеньяну и Вашингтону свое плечо. В этой связи продолжаем продвигать наш совместный с китайскими коллегами "План действий" по комплексному урегулированию ситуации на Корейском полуострове.

- Стоит ли на повестке дня вопрос смягчения санкций в отношении КНДР в связи с пандемией? Или рассмотрение этого вопроса в СБ ООН по-прежнему упирается в принципиальную позицию США о недостаточности шагов со стороны Пхеньяна для каких-либо изъятий? Препятствуют ли рестрикции поставкам медицинского оборудования в КНДР?

- Вопрос смягчения санкций в условиях пандемии, причем в отношении не только КНДР, но и других стран, население которых страдает от этих ограничений, был поставлен группой государств на Генассамблее ООН 26 марта 2020 года, однако принятие решения было заблокировано США и их союзниками, которые, как известно, являются главными радетелями прав человека. Как представляется, сами американцы не смогли бы сформулировать, что в их понимании является "достаточными шагами", которые сняли бы их возражения против смягчений рестрикций. Между тем, они серьезно препятствуют поставкам медикаментов и медицинского оборудования. Мы находимся, как говорится, на месте и получаем массу подтверждений того, что на ситуацию в этом смысле крайне негативно влияют как прямые запреты (например, по оборудованию, необходимому для лечения онкологических заболеваний), так и сама обстановка, при которой американцы буквально преследуют любого, кто имеет хоть какие-то торговые контакты с КНДР. Даже если речь идет о поставках абсолютно безобидных вещей.

- Согласно заявлениям северокорейских властей, в стране до сих пор не зафиксировано ни одного случая заболевания коронавирусом. Насколько, по нашей оценке, реалистичны и насколько соответствуют действительности такие заявления? Информирует ли нас Пхеньян на тему пандемии?

- Должен сказать, что руководство КНДР приняло самые решительные и жесткие меры по предотвращению проникновения этой заразы в страну. Причем сделало это раньше кого бы то ни было. Даже Китай еще сохранял свои границы открытыми, а здесь ограничения на въезд/выезд были введены уже в конце января, а с начала февраля внешние рубежи наглухо закрылись на железный замок. С этого момента приехать сюда стало абсолютно невозможно даже для находящихся за границей граждан КНДР – все они до сих пор не могут попасть на родину (как известно, именно возвращающиеся из-за границы соотечественники являются для любой страны главными распространителями инфекции). Приграничные провинции, имеющие наиболее продвинутые связи с Китаем, были изолированы от остальной страны, как, кстати, и Пхеньян, куда еще в январе приезжали китайские туристы. Что же касается тех, кто въехал сюда после начала эпидемии в Китае, все они, в том числе иностранцы, были помещены на безусловный 30-дневный карантин с последующей ежедневной проверкой выездными бригадами врачей в течение еще одного месяца. Уже в феврале все здесь ходили в масках, в каждом учреждении, в каждом подъезде жилых домов при входе измеряли температуру и дезинфицировали руки и обувь. Школьников и студентов уже в середине февраля перевели в режим полной изоляции, который стал ослабевать только в начале мая.

Сейчас внутри страны наблюдаются и некоторые другие послабления, нам разрешили посещать рынок и все крупные торговые центры, мало-помалу пошел импорт, но международного пассажирского сообщения нет никакого, маски и повсеместная дезинфекция сохраняются. Знаем, что иностранные эксперты сомневаются в достоверности информации об отсутствии здесь COVID-19, говоря, что, если бы в КНДР не было случаев заболевания, в условиях полной изоляции сохранение мер внутри страны было бы излишним. Однако у местных инфекционистов другая логика. Они утверждают, что коронавирус – это такая гадость, каналы распространения, патогенность и прочие свойства которой до сих пор до конца не выяснены. Поэтому лучше не рисковать и перестраховаться.

Кстати, у меня была беседа с одним из европейских дипломатов, который также сомневался в том, что власти КНДР говорят всю правду. Когда я предложил ему назвать хотя бы одну причину, зачем скрывать эту информацию, он обозначил две: северокорейское руководство, дескать, не хочет, во-первых, говорить о своих проблемах внешней аудитории (чтобы не уронить имидж), и, во-вторых, пугать свое население (опасаясь вызвать панику). Я с ним категорически не согласился: официальный Пхеньян не стесняется давать ВОЗ и международным гуманитарным организациям исчерпывающую информацию о таких имеющихся здесь заболеваниях, как, например, туберкулез или дизентерия (и получает для их лечения существенную помощь). Чем отличается в этом смысле коронавирус? Что же касается паники, то ее здесь не боятся, поскольку местное общество монолитно и в высшей степени дисциплинированно. Оно, кстати, гораздо более стрессоустойчиво по сравнению с любым западным социумом.

В общем, с учетом изложенных обстоятельств, я склонен с доверием относиться к тому, что сообщается по поводу отсутствия инфекции в КНДР. У меня в последнее время было несколько встреч с руководством МИД КНДР, в том числе с министром и его заместителем – тема коронавируса в наших беседах была одной из главных.

- Известно, что Китай, Россия, международные организации поставили Северной Корее помощь в борьбе с распространением коронавируса. Достаточно ли полученных объемов помощи? Нуждается ли КНДР в каких-то других подобных поставках на фоне пандемии?

- Судя по имеющейся у нас информации, республика самостоятельно и в полном объёме обеспечивает себя масками и дезинфицирующими средствами. Полагаю, что далеко не так хорошо обстоят дела с лекарствами и аппаратами ИВЛ. Поставка этого имущества была бы весьма уместной и востребованной. Однако главное – не допустить проникновения коронавируса в страну. С этим КНДР справляется весьма успешно.

- Сохранит ли Россия в прежних объемах поставки КНДР нефти и нефтепродуктов, несмотря на пандемию коронавируса, или они будут сокращены?

- Нефть в КНДР мы не поставляем, а экспорт нефтепродуктов после небольшой паузы, вызванной противовирусными мероприятиями, уже возобновился в объеме 2-3 тыс. т ежемесячно. То есть, примерно на уровне прошлого года. При этом мы неукоснительно соблюдаем требования, обусловленные соответствующими резолюциями Совбеза ООН, в том числе в части регулярного информирования Санкционного комитета об объемах наших отгрузок.

- Ранее в этом году вы говорили, что решается вопрос поставки в КНДР крупной партии пшеницы из России после неурожая 2019 года. Есть ли понимание, когда такие поставки могут состояться и о каких объемах идет речь? Какую еще помощь мы планируем оказать Пхеньяну в обозримом будущем?

- Первая партия российской пшеницы в 25 тыс. т в качестве гуманитарной помощи была поставлена в КНДР в мае с.г. Это очень своевременный шаг, поскольку в июне здесь начинается так называемый "ячменный перевал" - самый трудный с точки зрения нехватки зерна период: прошлогодние запасы уже подходят к концу, а первый сбор нового урожая (на севере Корейского полуострова в июне собирают озимый ячмень) еще впереди. Рассчитываем, что вскоре удастся поставить еще одну партию нашей пшеницы. В КНДР очень высоко оценивают эту бескорыстную помощь, поскольку по целому ряду причин, в том числе из-за жестокой засухи прошлого года, собственные запасы зерна оказались недостаточны.

- По данным МИД РФ, на конец января этого года в России оставалось около 1 тысячи бывших северокорейских рабочих, которые должны вернуться на родину. Препятствовала ли пандемия их возвращению? Остаются ли в России в настоящее время бывшие корейские рабочие, которым пока не удалось вернуться домой?

- Как я уже говорил, в связи с полным закрытием границ гражданам КНДР, которые на конец января находились за рубежом, до сих пор так и не удалось вернуться на родину. Это касается и корейских рабочих, которые были в России.

- Лидер КНДР был приглашен на Парад Победы в Москве, который был запланирован на 9 мая и который в связи с пандемией перенесен на более позднюю дату. Уведомляла ли нас корейская сторона о том, на каком уровне она планировала быть представлена изначально и собирался ли Ким Чен Ын посетить российскую столицу? Есть ли понимание, на каком уровне будет представлена Северная Корея на торжествах после объявления новой даты парада?

- Это вопрос я просил бы адресовать администрации президента Российской Федерации.

- Нельзя ли спросить о недавнем муссировании в СМИ "исчезновения" Ким Чен Ына, который, как известно, уже вновь появился на публике. На что, по-вашему, были нацелены постоянные обсуждения состояния здоровья северокорейского лидера и выдвижение различных теорий? Была ли это попытка как-то дестабилизировать ситуацию в КНДР?

- Должен сказать, что считаю для себя некорректным обсуждение состояния здоровья руководителя КНДР. Вызывают, мягко говоря, весьма негативные чувства те дикие инсинуации, которыми сопровождалась вся эта история. Не думаю, что здесь мы имеем дело с целенаправленной кампанией по дестабилизации ситуации в республике. Внутри страны мало кто знал о том, что в эти дни писали американские газеты или говорили южнокорейские депутаты. Скорее всего, речь идет о фантазиях стремившихся любым способом стать "халифами на час" нечистоплотных индивидуумов, чьи измышления подхватили падкие на сенсацию, но крайне неразборчивые в средствах, прошу прощения за тавтологию, средства массовой информации.