Владимир Потанин: будем убеждать акционеров в том, что наш план роста эффективнее ускоренной выплаты дивидендов

Президент "Норникеля" рассказал о программе развития компании, деталях создания платиноидного СП и рисках "кремлевского списка"

Москва. 12 февраля. INTERFAX.RU - "Норникель", вслед за Серным проектом, поучаствует в другом амбициозном и капиталоемком начинании. Вместе с "Русской платиной" Мусы Бажаева ГМК создает будущего мирового лидера по производству платиноидов. Инвестиции в запуск полиметаллических месторождений на Таймыре оцениваются в $4 млрд. Серный проект и СП с "Русской платиной", а также возможное приобретение Баимского месторождения у Романа Абрамовича - составляющие программы развития "Норникеля". О том, не приведет ли реализация этой программы к радикальной корректировке дивидендов; деталях создания платиноидного СП и рисках "кремлевского списка" в интервью "Интерфаксу" и "Ведомостям" рассказал основной владелец и президент "Норникеля" Владимир Потанин.

- Участники соглашения акционеров "Норникеля" к крупным инвестициям компании традиционно относились со скепсисом. Вам удалось договориться с Мусой Бажаевым относительно создания СП, но достигнуто ли соглашение на этот счет с партнерами по ГМК?

- Идея создания такого СП известна участникам соглашения акционеров "Норникеля". В той стадии, в которой проект сейчас находится, формально пока одобрение акционеров не требуется. Но они о нем знают. Как правило, акционеры не любят давать менеджменту "бланковых" разрешений. Обычно они говорят: да, нам нравится этот проект, но докажите его эффективность. Я рассказывал им, почему проект целесообразен. Здесь все достаточно очевидно: есть одно большое неразрабатываемое рудное поле, у нас с "Русской платиной" прослеживается явная синергия по инфраструктуре и энергетике. На одной площадке возможно создание единых мощностей для обогащения и металлургии, горные проекты могут вводиться постепенно. Многие зарубежные компании, владеющие лицензиями на одно рудное поле, используют его совместно. Мы ничего нового не изобрели. Наши с Мусой Бажаевым интересы совпадали, хотя устраивающий нас формат мы искали долго. У всех есть свое представление о жизни и бизнесе, и сближение позиций не всегда происходит быстро.

- В ноябре вы заявили о возможности корректировки дивидендной формулы в сторону увеличения коэффициента долга из-за грядущего начала инвестиционного цикла по Серному проекту. Сейчас у компании появляется еще один инвестиционный цикл. Не приведет ли к это к необходимости более радикального изменения дивидендной формулы?

- Дело в том, что в ноябре, анонсируя возможность изменения дивидендной формулы, мы закладывали планы роста. Мы говорили, что хотели бы перейти от модели стабильной компании к модели растущей компании. Это предусматривает рост инвестиций как в самом Норильском промышленном районе, так и за счет других перспективных месторождений. В их числе мы рассматривали как Масловское, "Норильск-1" и Черногорское, так и Баимское. Есть и альтернативные проекты, которые рано пока озвучивать. Пока pipeline окончательно не сформирован, ведутся ТЭО. Но и Баимское, и СП с "Русской платиной" в наши планы входили. Мы их и имели в виду, когда высказывались в таком духе, что нельзя форсировать выплату дивидендов, вместо того, чтобы развивать перспективные проекты. Тем более что конъюнктура сейчас разворачивается в нашу пользу.

Похоже, что намечается долгосрочный тренд роста по металлам – за счет роста выпуска батарей из никеля и кобальта, за счет увеличения использования платиноидов в автопроме. Это – "попутный ветер". В этих условиях хорошо просчитанный разумный capex приоритетней, чем сверхвысокие дивиденды. Тем более что дивидендная политика "Норникеля" и так предусматривает высокие дивиденды. Даже при выплате $1 млрд в год это будет уровень выше среднего по отрасли.

- Как акционеры отнеслись к вашему предложению об изменении дивидендной формулы?

- Я изложил партнерам логику, в которой мне представлялось бы целесообразным изменить дивидендную политику. Не могу сказать, что эта логика с ходу была принята, хотя – как мне показалось – она была услышана. Мы работаем над взаимоприемлемым решением. Я думаю, что в любом случае корректировать дивидендную политику предстоит.

Сейчас на фоне сохранения финансовой стабильности компании и недопущения выхода за пределы инвестиционного рейтинга, происходит обычный trade между менеджментом и инвесторами: больше capex или больше дивиденды. Необходимая составляющая capex - затраты на поддержание производства. Для того чтобы производство не падало, горные проекты должны периодически добавляться в портфель компании. Но вообще-то инвесторам нравится рост. У нас в pipeline есть хорошие проекты: Южный кластер, Талнах – здесь можно обеспечить не только поддержание, но и рост добычи; запуск 3-й очереди ТОФ, что позволит увеличить коэффициент извлечения и прочую экономику.

Трудность такого диалога с акционерами всегда в том, что вкладывать надо сейчас, а рост будет через 5 лет. Предстоит убеждать акционеров в том, что предложенный нами план роста эффективней и лучше, чем ускоренная выплата дивидендов. Раньше этот процесс происходил в более острой форме, так как все акционеры остро нуждались в деньгах. По мере того, как эта проблема смягчалась у всех участников соглашения, этот диалог становится более конструктивным.

- Можно ли сказать, что у вас на данный момент абсолютное взаимопонимание с Олегом Дерипаской?

- Я бы сказал: вполне рабочее. Конечно, Олег Владимирович ни на что никогда не соглашается без того, чтобы отторговать все, что можно. Я смотрю на перспективы нашего сотрудничества по-прежнему оптимистично. Мне кажется, что то, что сейчас делает менеджмент, вполне нравится акционерам.

- Насколько удачная форма СП 50 на 50? Опыт ТНК-BP свидетельствует о том, что это не самая эффективная форма сосуществования акционеров...

- ТНК-BP долго и успешно существовала, и я не вижу, чтобы кто-то из российских участников жаловался. В нашем случае все будет просто. Операционное управление будет осуществлять "Норникель", он будет формировать команду, впрочем, из специалистов обеих компаний. Акционерный контроль за инвестициями и бюджетом будет осуществляться скорее со стороны "Русской платины". Я предложил Мусе Бажаеву найти независимого члена совета директоров, который мог бы быть председателем. Это работа по принципу "один работает, другой – проверяет".

- Формализовано ли создание СП - в виде соглашения по британскому праву?

- У нас есть подписанное юридически обязывающее соглашение. Этот документ описывает порядок создания и финансирования СП, порядок передачи лицензий. Но на нюансы сбытовой политики оно, конечно, не распространяется.

- Содержит ли соглашение возможности выкупа доли "Русской платины" в СП?

- Соглашение не предусматривает ни call, ни put опционы. Но оно предусматривает, что после того, как компания станет операционной, мы рассмотрим возможность сделать ее акции ликвидными. Либо путем привлечения стратегического партнера, – которым может стать и "Норникель" – либо IPO, либо какая-то другая форма. Детали еще не прописаны. Да это сейчас и невозможно.

- То есть, листинг возможен в районе 2023 года, срока выхода компании на выпуск товарной продукции?

- Еще очень рано говорить. У нас только ТЭО будет готово к концу 2019 года. Нам нужно еще пройти много этапов: организационный – создание, передача лицензий, ТЭО; - выбор порядка проектного финансирования; стройка; выход на проектную мощность; получение первой благоприятной финансовой отчетности. Если бы мы сейчас говорили, в каком году у нас будет листинг, мы бы выглядели несерьезно.

- Какое будущее у активов Южного кластера, не вошедших в СП?

- Мы обсуждали возможность включения в сделку активов Южного кластера, и пришли к выводу, что это на данном этапе нецелесообразно. Южный кластер технологически связан с Норильской обогатительной фабрикой (НОФ) и со свободными плавильными мощностями. Логистически и индустриально Южный кластер привязан к "остальному" "Норильскому никелю", и его включение в СП с "Русской платиной" ничего не дает. Объединение же "Норильска-1", Масловского и Черногорского позволяет построить единые мощности для обогащения и металлургии, использовать единую энергетическую и транспортную инфраструктуру.

Кроме того, уровни готовности и сроки реализации проектов разные. Проект по Южному кластеру в первом квартале будет бюджетирован и направлен в инвестиционный комитет "Норникеля", а СП с "Русской платиной" только создано будет до конца года, после чего предстоит работа над ТЭО. Выход на инвестиционный цикл запланирован только на 2020 год.

- В чем заключается проект развития активов Южного кластера?

- Это задействование горно-рудного ресурса на имеющихся мощностях "Норникеля". Для этого предстоит модернизировать НОФ и осуществить проект расширения Талнахской обогатительной фабрики (ТОФ). В районе 2022 года мы перестанем принимать руду Талнаха на НОФ, Талнах станет замкнутым комплексом. Южный кластер будет добирать руду за счет открытого поблизости и поставленного на баланс карьера, который будет давать ежегодно 4-4,5 млн тонн. Подземная добыча на Южном кластере будет увеличена до 2 млн тонн (с 1,2 млн тонн).

Проект СП с "Русской платиной" принципиально отличается - мы не вписываем его в существующие технологические цепочки "Норникеля", а создаем stand-alone company, которая не будет связана с "Норникелем".

- Не будет ли новая компания "отъедать" потребителей у "Норникеля"?

- До этого еще надо дожить. Нас больше беспокоит возможный структурный дефицит платиноидов на рынке, что может привезти к тому, что производители катализаторов и автомобилей могут начать массивные инвестиции в поиск для их замены. Эта ситуация может в долгосрочном плане скомпрометировать рынок платиноидов. Поэтому, чтобы у основных потребителей платиноидов не было стимула этим заниматься, очень важно наличие предложения. Отсутствие металла – более значительная проблема, чем его параллельное предложение. Даже если мы начнем конкурировать за клиентов, это лучше, чем ситуация, при которой клиенты ищут что-либо другое.

Кроме того, у нас, возможно, будет какая-то координация в продажах, которая, при этом, не вызовет вопросов у регулирующих органов. Все-таки, совместно "Норникель" и новая компания будут производить чуть ли не половину всех платиноидов в мире.

- Не настораживает ли вас как основателя крупнейшей – в будущем – компании-производителя платиноидов тренд наращивания производства электромобилей, в которых не используются катализаторы?

- Пока что 20 с лишним миллионов двигателей внутреннего сгорания производится в Китае, на очереди – рост производства в Индии. К тому времени, когда Европа начнет отказываться от бензиновых и дизельных двигателей, увеличат потребление автомобилей другие страны и континенты, ужесточатся экологические требования. Относительная доля электромобилей будет расти, но абсолютное количество бензиновых и дизельных двигателей будет увеличиваться довольно длительное время. Поэтому, на мой взгляд, "попутный ветер" для платиноидов сохранится довольно долго. Не считая того, что платиноиды активно используются в химии. Нет никаких индикаций, что платиноиды могут быть чем-то заменены в этих сферах.

Очень перспективное направление – батареи для хранения энергии. Альтернативные виды энергии – солнечную, ветровую - надо сразу потреблять. Если она не потребляется, нужны какие-то емкости, которые эффективно будут эту энергию хранить. Это одна из актуальных проблем человечества, которая рано или поздно будет решена. На сегодняшний день наиболее перспективным материалом, который сможет решить эту задачу, являются платина и палладий. Насколько же кристаллическая решетка платины и палладия позволяет улавливать вредные примеси в машинах, настолько же возможно использование платиноидов в емкостях по хранению энергии.

В свое время я инвестировал в компанию Plug Power, которая занималась производством батарей. Тогда эта инвестиция оказалась не слишком удачной. Себестоимость была высокой, хранение уступало по эффективности современным методам доставки. Но это было 12 лет назад, за это время теория и практика не стояли на месте.

- Какие последствия для бизнеса вы видите в публикации "кремлевского списка"?

- Я пока ничего не ожидаю от "кремлевского списка". Если бы была цель реально нанести урон, нужно было выделять из списка людей и предъявлять им конкретные претензии и санкции. Пока это просто отписка. Это совершенно не означает, что она потом не реанимируется в каком-то виде. Вообще же крупные бизнесмены, как правило, привыкли к риску. Они живут в этой обстановке. Факторы неизвестности бизнесменами, как правило, игнорируются. Факторы очевидных рисков или наоборот, "попутного ветра", ими учитываются и используются. Вижу попутный ветер с платиноидами – договариваюсь о $4-миллиардном СП. Вижу риск для ковенант – начинаю разговор об изменении дивидендной политики. А факторы неизвестности: что будет с рублем, с ценами на никель, в какой список тебя внесут – это как прогноз погоды. В бизнес-решениях такие факторы выводятся за скобки. Если западные банки не будут готовы нас кредитовать – будем ориентироваться на российские, на суверенные фонды, на финансирование через off-take, которое очень востребовано для Китая. Надо на это смотреть как на динамичную ситуацию.