Зампред правления ГПБ: банки в ожидании снижения ставок нашли способ гарантировать себе маржу
Олег Ваксман рассказал о тенденции перехода банков от процентных доходов к комиссионным
Москва. 10 августа. INTERFAX.RU - Выживание в сложные времена требует новых подходов и неординарных решений. Банкам - кровеносной системе всей экономики - как никому другому приходится проявлять гибкость и изобретательность, подстраиваясь под меняющиеся условия. Кризис последних лет вынудил их пересмотреть модели зарабатывания денег. И если раньше банкиров нередко сравнивали с жирными котами, то теперь к ним, скорее, подойдет определение хитрых лисов, старающихся обойти конкурентов не просто в стоимости кредита. На развитие каких сегментов делает ставку Газпромбанк , о его планах по наращиванию кредитования и доли розницы, а также об общей тенденции перехода банков от процентных доходов к комиссионным, и новом механизме - запрете на досрочное погашение кредитов, в интервью "Интерфаксу" рассказал заместитель председателя правления ГПБ Олег Ваксман.
- Кредитование в России последние годы показывало не лучшую динамику. Розница постепенно начинает восстанавливаться, чего пока нельзя сказать про корпоративное кредитование. Ожидаете ли вы изменения тенденции в этом году? Повысится ли спрос, можно ли ждать более оптимистичного подхода банков к оценке рисков?
- Мы видим активный интерес корпоративных заемщиков, но это не новые долги, а рефинансирование старых по более низким ставкам, удешевление долга. Заемщики ожидают дальнейшего понижения ставок и пытаются использовать это. Важным аспектом является активизация рынков капитала в этом году, что тоже толкает кредитные ставки вниз.
Отдельные инвестиционные проекты, конечно, есть, но они сфокусированы не в добывающих отраслях, а в производственных, например, в аграрном секторе, в ритейле, дорожном строительстве. В среднем динамика размера портфеля колеблется от 1% до 3%, но если брать активность рынка, выдачу, то она достаточно высокая, потому что идет большой процесс замены более дорогого долга более дешевым.
- Как вы считаете, когда может восстановиться корпоративное кредитование - прирост портфеля за счет новых кредитов, не связанных с рефинансированием старого долга?
- Я бы не сказал, что таких кредитов совсем нет. Есть отдельные сектора, наращивающие задолженность. Задолженность корпоративного сектора в целом всегда является производной от перспектив роста экономики и связана с желанием компаний больше инвестировать. Сейчас в мире вообще наблюдается тенденция по снижению длинных крупных инвестиций. Россия тоже потихоньку следует этой тенденции. В Европе и даже Америке длинные частные инвестиции как класс уходят. Почему? Ну, вы вот знаете, во что сейчас вложиться на 8-10 лет при таких технологических изменениях? Наверное, нет. Правда, такие инвестиции еще сохраняются в некоторых отраслях: в производстве еды, бытового оборудования и отдельных инфраструктурных проектах.
- Как тогда реализовывать проекты, которые требуют долгосрочного финансирования, на 10-15 лет?
- Это большой вопрос. Есть ли вообще проекты, которые требует частного финансирования на 10-15 лет? Давайте возьмем некоторые масштабные проекты, например, строительство дорог, которые, действительно, могут окупаться 15-20 лет. А будут ли эти дороги в таком же формате нужны через 15-20 лет?! Мы же не знаем, будут водители по ним ездить или летать, а может вообще будут под землей перемещаться. Я, конечно, преувеличиваю, но такие вопросы у инвесторов есть. При этом хочу сказать, что на практике дорожное строительство достаточно активно развивается, мы в него инвестируем.
- Газпромбанк и проектное финансирование реализует. По нему средний срок предоставления средств меньше?
- Средний срок проектов в районе 7- 8 лет. Я бы не сказал, что там сейчас есть прорывные секторы. Есть некоторые индустрии, как аграрно-промышленный комплекс, возобновляемая энергетика, по которым финансирование более активно. В нефтегазовой и транспортной области тоже есть проекты. Однако в целом поток инвестиционных проектов ограничен. Это штучный бизнес.
- Вас не пугает намерение ВЭБа создать "фабрику" проектного финансирования? Видите его своим конкурентом в этой сфере?
- Мы приветствуем конкуренцию, считаем, что рынок проектного финансирования в России недостаточно развит, сам институт проектного финансирования молод в нашей стране. Если ВЭБ будет активно этим заниматься, как институт развития, это правильно. Не во все проекты могут входить коммерческие банки с самого начала. Иногда нужно, чтобы институт развития проголосовал деньгами, чтобы в этот проект дальше остальным можно было входить и риск по данным проектам поделить.
- Сейчас готовится закон о синдицированном кредитовании. Нужен ли он в России?
- Это очень важный момент. Мы поддерживаем эту инициативу, считаем ее перспективной.
- Как вы считаете, первый проект в рамках этого закона появится в этом году?
- По сути, первые версии сделаны. У нас был российский синдикат с компанией ГТЛК (ПАО "Государственная транспортная лизинговая компания" - прим. ИФ), но остается много вопросов, мы работаем в тесном взаимодействии с коллегами и правительством.
- Предполагается, что строительство Тайшетского алюминиевого завода тоже будет профинансировано через синдицированный кредит. В нем наряду с Газпромбанком могут принять участие ВЭБ, Сбербанк и ВТБ . Может ли сделка быть закрыта до конца этого года?
- К сожалению, еще незаключенные сделки я комментировать не могу. Конфиденциальность клиентов - это очень важно.
- Давайте тогда вернемся к прогнозу по росту вашего кредитного портфеля. Ранее банк планировал увеличить его в текущем году на 5%. Эксперты ожидают роста кредитования в целом по рынку на 5-10%. Не боится ли банк уступить свои рыночные позиции? Не изменились ли планы по росту кредитования?
- Мы и в прошлом году консервативно подходили к прогнозу роста портфеля. Однако в процентном отношении в рублях, да и в долларах кредиты показали прирост. Консервативный прогноз не значит, что это будет 5%. Я считаю, что в текущих условиях 10% годовых это - очень много. Рост ради роста в банковском бизнесе, это иногда, с моей точки зрения, является не совсем сознательным ведением этого бизнеса. Мы не в том бизнесе, где рост является главным KPI. Наш главный KPI - финансирование компаний и проектов, у которых есть отдача в реальную экономику. Если мы не видим качественного роста, то просто надувать еще один пузырь, чтобы помахать флагом и сказать: "А у нас вот 7% или 8%" - это не наша политика.
- То есть вы сохраняете прогноз в 2017 году по росту портфеля на 5%?
- В общем, мы надеемся, что будет 5%. Сейчас рынок меньше. Если мы возьмем и корпоративный, и розничный портфели, то рост от силы будет примерно 3-4%. Газпромбанк, в основном, корпоративно-инвестиционный банк, у нас только 12% активов в рознице. Поэтому на нас замедление в крупном сегменте влияет больше. Для нас рост в корпоративно-инвестиционном бизнесе - это дальнейшее наращивание нашей доли на рынке.
- Вы не думали о пересмотре структуры портфеля? Больший акцент сделать на высоко маржинальную розницу, например...
- У нас разработана новая стратегия. Мы смотрим на развитие розницы, как и все. Будет ли так, что Газпромбанк вдруг станет розничным банком? Не будет. Мы умеем делать достаточно сложные, иногда штучные вещи с международными и российскими инвесторами, работать с крупными компаниями. Хотя диверсифицировать портфель дальше мы, естественно, хотим. Это плавный процесс. Розничные клиенты у нас преимущественно от корпоративного бизнеса, наших крупнейших заемщиков. Мы розницу развиваем, но это эволюционный, а не революционный рост. Не ждите, что Газпромбанк через год станет банком потребкредитов.
- То есть существенно доля розницы в портфеле не увеличится?
- Мы хотим увеличить долю розницы в нашем балансе, где-то с 10-12% до 18-20%. Будет ли розница занимать 40% баланса, сомневаюсь.
- Основным драйвером роста розницы будет оставаться ипотека?
- Да, ипотека остается основным драйвером, на нее приходится основная часть нашего розничного портфеля. Потребительское кредитование не является сейчас большим драйвером ни для кого. На Западе такого бума необеспеченного кредитования не было, это было чисто российской темой и некоторых других развивающихся рынков. Потребкредитование видоизменяется, тут будет ощущаться влияние финтеха. Честно говоря, я думаю, "пузырь" потребкредитования в прямом понимании этого бизнеса больше уже не вернется.
- Не думал ли банк поменять отраслевую структуру портфеля? Устраивает она вас?
- Мы наращиваем некоторые индустрии, где ранее не так активно кредитовали. Знаете, отсутствие банка в этих отраслях иногда спасало от рисков. Однако нам, как крупному игроку, нужно диверсифицироваться. Мы смотрим на развитие кредитования АПК, в некоторых случаях, розничной торговли, в основном, пищевой промышленности. Традиционно Газпромбанк не имел масштабного присутствия в этих отраслях. Мы также активно смотрим на удобрения и нефтехимию в целом. Несомненно, будем поддерживать отрасли, где мы традиционно были сильны: нефтегаз, металлургия, транспорт. Мы также начали достаточно активно обращать внимание на IT, потому что там есть интересные истории. Финансирование этого сектора идет тяжело, у них нет real asset base (реальной базы активов - ИФ), это люди, технологии, патенты. Мы сейчас разрабатываем подходы.
- Прорабатываете оценку рисков этого сектора?
- Она очень непростая. Например, 100 гениальных программистов сделали 10 млрд рублей и ушли. Активов же никаких, есть интеллектуальная собственность.
- Газпромбанк будет по большей части финансировать не стартапы в IT, а уже работающие компании?
- Кредитовать, как стандартный банковский продукт, конечно, не стартапы. В рамках группы есть разные направления. Но могут быть проекты в рамках нашей новой "дочки" - "ГПБ Диджитал" по развитию новых продуктов, финтехов, партнерства, инвестиций. Это другой профиль риска, не кредитный продукт.
- Банк поддался веянию времени и создал такую "дочку"?
- Мы давно подобными вещами занимаемся. У нас лет 7 уже существует инновационный кластер. Есть "Центр речевых технологий" (в группе ГПБ). Мы инвестируем в RND (research and development, научно-исследовательские и опытно-конструкторские работы, НИОКР - ИФ), Российский квантовый центр (Газпромбанк его инвестор - ИФ) первые транзакции по блокчейн делает. "Газпромбанк Диджитал" (IT-"дочка" банка - ИФ) просто добавляет некоторые финтехи. Бизнес меняется, и мы не можем отставать.
- Газпромбанк участвует в государственном проекте по удаленной идентификации клиентов банков?
- Мы работаем вместе с ЦБ и госорганами. Все крупные банки на это смотрят.
- Что касается оценки рисков в корпоративном кредитовании, какие отрасли сейчас, на ваш взгляд, самые проблемные? Куда банк никогда не пойдет? Самой проблемным сектором в последнее время считалось строительство. Вы видите в нем серьезные риски?
- Мы традиционно участвуем только в инфраструктурном строительстве. Если вы хотите кредитовать строительство, у вас должны быть профессионалы, которые разбираются в сметах и постоянно мониторят этот сектор. У нас есть проекты по строительству торговых центров, газопроводов, складов, дорог и т.д.
- Сколько у банка сейчас проблемных активов, появившихся в кризис? Есть ли идея консолидировать их в одном месте?
- Если вы имеете в виду фонд плохих активов, то у нас его нет. Проблемных активов не так много. У нас были отдельные истории, но Газпромбанк больше ассоциируется с крупными реструктуризациями. Обычно в них также участвуют и другие крупнейшие банки. Когда анализируем причины возникновения проблем, то фундаментально выделяем две. Во-первых, у компании было много долгов, в силу тех или других обстоятельств, а рынок вырос не так сильно, как она ожидала. Во-вторых, и чаще эти две причины вместе, не очень хорошо организована система финансового управления и планирования. Другие причины являются производными от этих двух.
- Основные кейсы вы стараетесь реструктурировать?
- Мы пытаемся реструктурировать кредиты, иногда входим в долю, есть и банкротства. Мы пытаемся их избежать, когда, например, компания важна для региона. Банкротство корпорации ни к чему хорошему не приводит. В России бизнес долго потом не начинает работать, мы не в Америке, где есть chapter 11 (глава 11 Кодекса США о банкротстве, допускающая реорганизацию при использовании законов о банкротстве - ИФ). У нас все останавливается, люди увольняются, производство стоит. По нашей практике процедура банкротства в России может длиться годами.
- Активы, в капитал которых вы вынужденно вошли, сложно реализовать?
- Мы стараемся их продать. Мы нечасто входим в доли в плохих активах. Иногда, если это небольшая доля, мы можем продать и с дисконтом. Не могу сказать, что банк готов пойти на большие дисконты. Некоторые банкиры держат активы, полагая, что сейчас они стоят дешевле на 80% и через 10 лет их стоимость вернется к первоначальной. Я в такой подход не верю.
- Видите ли вы риски в том, что банки на фоне ненаращивания кредитования вкладываются в облигации?
- Рынки капитала всегда "сдувают" традиционные кредитные портфели. По сути, это тот же самый кредит, только в форме бумаги. Отличие облигации в том, что она необеспеченная. Плюс ее в том, что она гарантирует некий процентный доход. Сейчас на рынке есть кредиты с запретом на погашение. В ожидании снижения ставок банк хочет гарантировать себе маржу и, по сути, договаривается с клиентом о запрете погашения кредита раньше срока. Облигация - это кредит с вшитым запретом на погашение.
- Что за тенденция - кредит запрещать к погашению?
- Например, если банк ждет, что ставки будут снижаться, он приходит к заемщику и дает ему хорошую ставку. Все довольны: заемщик рад пониженной ставке, банк - сохраненной марже. При этом банк играет на будущее понижение ставок. Ставки снижаются, и если заемщик захочет погасить досрочно кредит, то должен будет дополнительно заплатить 1-2% сверху. Этим механизмом в течение прошлого года банки пользовались активно. При этом выпуски облигаций - это по сути тот же самый механизм. Хорош или плох (запрет на досрочное погашение - прим. ИФ) - это каждому заемщику решать.
- Вы ожидаете снижения ключевой ставки ЦБ, ставок на рынке?
- Разделим рубли и валюту. Ожидаем ли мы понижения валютных ставок - нет, они уже на дне. Ожидаем ли мы понижения рыночных ставок в рублях? Наверное, какое-то снижение будет, но оно будет достаточно плавным. Эйфории со ставками, скачков не будет. ЦБ очень внимательно смотрит на разные факторы, действующие и на рубль, и на инфляцию.
- Вы ожидаете, что будет продолжаться давление на маржу?
- Оно уже есть, банковская маржа снижается. Банковский бизнес - один из самых низко маржинальных. Большинство бизнесов наших заемщиков имеет 15-20% рентабельности, а Газпромбанк работает под 2,7%-3,2%. Это кропотливая работа с большими объемами операций и четким контролем рисков.
- Вы ждете дальнейшего сокращения доли процентных доходов в пользу комиссионных?
- Банки пытаются свои процентные доходы компенсировать комиссионными. Нам надо больше над этим работать. Если вы посмотрите на западный банковский бизнес, то он достаточно низко доходный с точки зрения кредитной маржи. Большинство их розничных портфелей - ипотека. Длинных корпоративных кредитов почти нет, штучные сделки. Есть оборотное кредитование и торговое финансирование, и конечно традиционный расчетный бизнес. Брокерские и посреднические операции на рынках капитала. Мы тоже к подобной структуре придем.
- Через какое время?
- Обычно Россия отстает на 8-10 лет в зависимости от сфер. Я думаю, мы к такой банковской системе придем в диапазоне от 5 до 10 лет. Сейчас еще очень большую часть в структуре доходов составляют процентные, но есть банки, у которых уже 30-40% непроцентного (комиссионного) дохода. Доля заработка банков от процентов постепенно будет снижаться. Может быть, медленнее, но тенденция вниз.
- Газпромбанк в своей стратегии обозначает такое движение?
- Да, у нас есть стратегия расчетного банка, и в рознице, и в корпоративном сегменте. Мы отдельно смотрели на транзакционный банк, прорабатывали стратегию. Это стандартно сейчас на рынке. Все понимают, что кредитная маржа в корпоративном сегменте - не великий источник роста.
