Старший вице-президент Сбербанка: "Если банкиров не любят, может, с ними что-то не так?"
Член правления Сбербанка Александр Базаров о тяжелых временах инвестиционно-банковского бизнеса и Давосе не для финансистов
Москва. 29 января. INTERFAX.RU - С момента закрытия сделки по покупке Сбербанком (MOEX: SBER) "Тройки Диалог" прошло два года. Бизнес Sberbank CIB, в котором были объединены "Тройка" и инвестбанковские подразделения Сбербанка, растет, но не такими агрессивными темпами, как этого ожидало руководство. Да и в целом рынок инвестционно-банковских услуг чувствует себя не лучшим образом. О том, что осложняет интеграцию "Тройки", чем недоволен и чем удовлетворен Сбербанк, а также о своих впечатлениях от меняющегося с годами Всемирного экономического форума в Давосе в интервью "Интерфаксу" рассказал Александр Базаров, член правления, старший вице-президент Сбербанка, заместитель руководителя Sberbank CIB.
- В 2012 году результаты Sberbank CIB шли по нарастающей от квартала к кварталу по мере интеграции "Тройки Диалог". На 2013 год вы планировали удвоение прибыли. Выполнили свой прогноз?
- Вы помните цифры 2012 года: это было $280 млн чистой прибыли и более $500 млн дохода. По итогам 2013 года мы эту цифру, естественно, превзошли, что является для нас хорошим результатом. Однако тех целей, которые мы перед собой ставили, к сожалению, не достигли. Удвоить предыдущий результат нам не удалось.
Мы не удовлетворены тем, что не сумели поучаствовать в ряде крупных сделок. Например, в сделке "Роснефть" – ТНК-BP, в размещении евробондов Минфина, в IPO АЛРОСА. Но повторюсь, что результат у нас существенно лучше, чем был годом ранее, и это при том, что 2013 год выдался очень непростым для индустрии.
В прошлом году мы активно проводили внутренние преобразования: было практически завершено формирование команды глобальных рынков, прошла интеграция в инвестиционно-банковском департаменте и подразделениях, отвечающих за работу с клиентами (client coverage). Это большое достижение прошлого года. Я не могу сказать, что мы полностью завершили процесс, еще не все вопросы закрыты, однако мы уже работаем как единая команда и на одной площадке – в офисе в Романовом переулке.
- Прирост был в основном за счет fixed income?
- Fixed income является у нас основным драйвером в направлении IBGM (инвестиционно-банковская деятельность и глобальные рынки. – ИФ). И в доходах IBGM порядка 80% дают операции FICC (с долговыми бумагами, валютами и сырьевыми товарами). Если мы говорим только об инвестиционно-банковской деятельности – собственно IB, то она в доходах направления IBGM имеет сравнительно небольшую долю. M&A, ECM и DCM – очень значимые бизнесы с точки зрения публичности, но это не такие существенные бизнесы с точки зрения доходности. В DCM низкие комиссии, банки зачастую работают за статус. В ECM ситуация с комиссиями лучше, но сделок сейчас крайне мало. Я считаю, что на рынке существует достаточно большой избыток кадров, причем как в России, так и в других странах. Те объемы бизнеса, которые есть сейчас, недостаточны для содержания полноценных команд профессионалов. Думаю, этот переизбыток в дальнейшем может увеличиться. И не исключаю, что западные банки будут сокращать присутствие в России или сделают его еще более оппортунистическим.
Если говорить о доминирующих игроках, ландшафт уже достаточно скуден – это Sberbank CIB, "ВТБ Капитал", Газпромбанк по каким-то направлениям, "Ренессанс Капитал", возможно, "Открытие". И плюс традиционные JP Morgan, Goldman Sachs и т. д. Но я считаю, что тех доходов, которые сейчас есть на рынке, недостаточно, чтобы содержать сильные, профессиональные команды, поэтому зарубежные игроки будут, скорее всего, сокращать свое присутствие: выбирать 3 - 5 ключевых сделок и работать с ними. Либо станут покрывать такие сделки из штаб-квартиры, то есть будет сокращаться их локальное присутствие.
- Возвращаясь к сделкам, которые вы уже упомянули: все они так или иначе государственные. Суверенные евробонды, IPO госкомпании, поглощение с участием госкомпании. Что это означает, недостаточные усилия в области GR?
- Это лишь означает, что все предположения о том, что Сбербанк – банк с госучастием и поэтому перед нами при любом раскладе открыты все двери, мягко говоря, беспочвенны. Мы находимся в ситуации реальной и очень жесткой конкуренции. Эти сделки мы пропустить не хотели, мы за них боролись, но проиграли. И, естественно, этим недовольны. Мы проанализировали причины и сделали определенные выводы, внесли коррективы.
В то же время мы довольны, что получили мандат на приватизацию "Ростелекома". Был интересный, открытый, прозрачный конкурс. Мы сделали хорошее предложение, и нам удалось победить.
- Вы действительно эту сделку ждете в этом году? Не все в это верят, прямо скажем.
- Сделка будет проведена в оптимальный момент для клиента – в зависимости от его целей и задач. Вопрос в другом: если мы претендуем на то, чтобы быть доминирующим игроком на рынке, мы не имеем права пропускать такого рода сделки. Если ты хочешь быть лучшим теннисистом в мире, то не можешь проиграть четыре турнира "Большого шлема".
У нас цель всегда одна – быть номером один. И более того, как только мы ее добьемся, то нашей следующей целью будет не просто быть первыми, а быть топ-1 с таким же уровнем доминирования, как во всех остальных позициях у Сбербанка.
Однако, я здесь хочу подчеркнуть, наша философия отличается от традиционной, классической философии инвестбанка. Могу сказать, что от участия в некоторых сделках мы отказываемся осознанно. Банки часто берут мандаты, в которых де-факто экономического смысла нет, они убыточны. Делается это для поддержания бренда, для того чтобы за счет занятия первых мест в тех или иных рейтингах получить какой-то другой бизнес.
Нам это не нужно. Для нас не такое большое значение имеет место в нишевых рейтингах. Сила нашего бренда всем известна, и, с моей точки зрения, нет смысла субсидировать инвестиционный бизнес, фактически бесплатно оказывая услуги, чтобы получить первые строчки рейтингов. Мы участвуем только в тех сделках, в которых видим экономическую целесообразность.
- Вы сказали, что интеграция еще не доведена до конца, хотя в 2013 году вы хотели полностью ее завершить. Что осталось сделать и какие сложности на этом пути?
- Еще есть над чем работать. Исследования сделок по слияниям и поглощениям в финансовой индустрии нас предупреждали о сложностях, которые могут возникнуть при интеграции Сбербанка и "Тройки Диалог". Я думал, что мы справимся лучше, чем наши предшественники – Deutsche Bank, Credit Suisse, JP Morgan, Bank of America Merrill Lynch и другие. На практике оказалось, что интеграция – это очень сложный, деликатный и длительный процесс.
Вот один из примеров. Сегодня у нас уже принята единая новая организационная структура, однако на протяжении почти всего 2013 года существовали, по сути, две параллельные структуры, велось два бизнес-планирования. У нас существуют две системы мотивации. Например, в экс-"Тройке", как в классическом инвестбанке, бонусы годовые, а в Сбербанке традиционно бонусы квартальные плюс годовые. Это очень большое различие. Важный вопрос, в какую сторону здесь идти. Как весь Сбербанк? Или как в инвестбанке? Это один из самых простых вопросов, которые возникают в отношении, например, системы мотивации.
И мы здесь не уникальны. С похожими проблемами сталкиваются все, кто интегрировал инвестиционный банк в коммерческий.
- Год назад вы говорили, что будете серьезно развивать сырьевой трейдинг.
- Я говорил о том, что мы рассматриваем такую возможность. Но, детально изучив вопрос, мы поняли, что те изменения в регуляторных ограничениях, которые сейчас интенсивно набирают силу, в том числе глобально (а мы часть глобального рынка), ставят под серьезное сомнение целесообразность инвестиций в этот бизнес. Не зря несколько ведущих глобальных игроков сообщили о сокращении своего присутствия в данном бизнесе. Мы досконально изучили рынок и решили сфокусироваться на ограниченном спектре сырьевых активов.
Мы строим client driven business, который изначально базируется на нашем направлении торговых операций с драгоценными металлами – физическом и деривативном. Мы уже одни из лидеров на российском рынке, набираем обороты на международной арене. Также активно развиваем деривативный бизнес в энергосырье, включая нефть, и цветных металлах, прежде всего ориентируясь на устойчивый спрос на данные продукты со стороны клиентов Sberbank CIB. Соответственно, мы готовы осуществлять определенные операции на этом рынке, чтобы удовлетворять конкретные запросы наших клиентов. Так, если клиенту нужно хеджировать сырьевые риски, то мы готовы эту услугу предоставить.
У нас нет проп-позиций ни по одному виду торгуемых инструментов: ни по fixed income, ни по валютам, ни по сырью, ни по акциям. Мы развиваем commodities исключительно с точки зрения обслуживания потребностей наших клиентов. Нами уже было проведено несколько очень интересных сделок, и сейчас наращиваются обороты. Сделки хорошие, интересные, клиенты довольны, а это самое главное.
- Как развивается бизнес Sberbank Merchant Banking?
- Очень позитивно. Бизнес-план перевыполнен, рост в разы. Найдена очень успешная модель, работает отличная команда во главе с Оскаром Рациным.
- Сколько сделок в прошлом году было?
- В 2013 году Sberbank Merchant Banking работал над более чем 10 сделками совокупным объемом свыше $500 млн, в том числе с компаниями "Детский Мир – Центр", "Аптечная Сеть 36,6", "Русснефть", "Мосстройвозрождение", обеспечив более чем двукратный рост доходов по сравнению с 2012 годом. На текущий момент в пайплайне Sberbank Merchant Banking более 25 интересных сделок.
- Во второй половине прошлого года на фоне замедления экономики и сложной ценовой конъюнктуры некоторые крупные российские компании столкнулись с проблемами в обслуживании долга. Соответственно, упало качество портфелей у банков. Какое у вас сейчас ощущение: вы чувствуете напряженность, в том числе по крупнейшим клиентам?
- Есть разные отрасли и разные клиенты. Очевидно, что как минимум один сектор – металлургия и горнодобывающая промышленность (metals & mining) – при тех ценах, которые есть сейчас, находится в непростой ситуации. Понятно, что в этом секторе компании неоднородные: у кого-то более сложная ситуация, у кого-то менее. Но в целом пока состояние нашего портфеля комфортное.
Скажу, что у нас нет ни одного клиента, по поводу которого были бы серьезные опасения. Понятно, что если дальнейшее снижение цен на металлы произойдет, то у некоторых клиентов будет более трудная ситуация и нам, соответственно, будет сложнее. Но я могу сказать, что подобные клиенты составляют незначительную часть нашего портфеля. В этой отрасли заемщики разного качества, есть целый ряд компаний, у которых нет никаких сложностей. И доля наших кредитов, подверженных более высокому риску, невелика. Мы знаем каждого нашего заемщика, каждый кредит, тщательно контролируем ситуацию, и пока у нас нет особых опасений.
В то же время мы понимаем, что целый ряд проектов становятся экономически непривлекательными при темпах роста экономики под 2%. Поэтому если не произойдет ускорения, то мы прогнозируем замедление темпов роста корпоративного портфеля и банковской системы в целом. Впрочем, это повод для меньшей агрессивности в наращивании портфеля, а не для опасений по поводу его текущего состояния.
Мы видим замедление роста, поэтому фокусируемся на тех отраслях, которые считаем перспективными. В качестве примера скажу, что в России крайне не хватает складской инфраструктуры. И очевидно, что, даже несмотря на замедление экономики, просто в силу нехватки площадей в этом сегменте будет наблюдаться рост. Кроме того, у нас появляются новые возможности за счет нашей географической экспансии. Мы уже готовы предложить наши услуги в 20 странах мира и внимательно смотрим на целый ряд трансграничных сделок, когда речь идет о сделках между странами в регионе нашего присутствия. К примеру, мы очень довольны приобретением в Турции, внимательно смотрим на развитие этого рынка. По нашим прогнозам, через пять лет объем турецкого рынка IB достигнет или превзойдет российский. Поэтому, естественно, мы не просто следим за этим направлением, мы активно в нем участвуем и уже провели целый ряд интересных сделок.
- DenizBank вроде бы не специализировался на IB?
- Его покупка дала возможность войти в рынок. Мы тесно сотрудничаем с международным блоком группы, который возглавляет заместитель председателя правления Сбербанка Сергей Горьков. И это, безусловно, одна из ярких историй для дальнейшего роста как в этом году, так и в следующем.
- Каков прогноз на 2014 год по результатам Sberbank CIB?
- Если вы посмотрите на динамику экономического роста за последние три года, она очень настораживает. Три года назад было 4,2%, и это считалось недостаточно. В 2012 году было 3,4%, в этом году – 1,3 - 1,4%. То есть прослеживается явно негативная динамика. Если в этом году мы прогнозируем 2,5% и сделаем поправку на точность прогнозов предыдущих лет, сколько это будет? Конечно, это делает более консервативными наши устремления.
Тем не менее мы планируем достаточно агрессивный рост. Согласно недавно принятой стратегии Sberbank CIB ставит перед собой задачу за следующие пять лет удвоить ключевые показатели, в том числе прибыль. Но, чтобы удвоить эти показатели за пять лет, нужно наращивать их примерно на 15% в год. В 2013 году по сравнению с 2012-м рост был больше 15%.
- Давайте поговорим о Давосе. Почему интерес к России на форуме не столь высок? На российских мероприятиях не видно новых иностранных инвесторов, ходят все те же самые, что и всегда, которые в России уже и так присутствуют?
- Есть несколько причин. Первое: в прошлом году equity-рынок в США вырос плюс-минус на 30%. Соответственно, нет никакого смысла смотреть на другие рынки, если ваш домашний рынок растет на 30%. А как мы помним, рынок капитала США был и остается самым большим, самым ликвидным и самым важным рынком капитала. Поэтому когда Америка растет на 30%, то нет никакого смысла идти в другие страны. Кроме того, если фондовый рынок в Америке растет на 30%, даже private equity теряет смысл. Зачем идти в private equity, зачем делать прямые инвестиции где бы то ни было, если ты просто купил акции – причем, какие угодно, например, JP Morgan, – и они выросли за год более чем на 30%. Это первое.
Второе. На нескольких сессиях уже прозвучала мысль о том, что мы не умеем "продавать" Россию. И что на самом деле мы гораздо лучше, чем нас воспринимают. Я считаю, что только часть данного утверждения – правда: мы действительно не умеем "продавать" Россию. Со вторым утверждением, что мы лучше, чем нас воспринимают, я не согласен в корне. Мы именно такие, какими нас представляют и видят. Это как отражение в зеркале. Нельзя сказать, что я только в зеркале некрасив, а вообще-то я красавец. Ты таков, каким ты предстаешь в зеркале.
И не надо придумывать, что у нас в России суперситуация… Если у нас суперситуация, то почему мы растем на 1,5%, а не на 7,7%, как Китай, или на 5%, как ожидается рост в Индии, или хотя бы на 3%, как в Америке? Те темпы роста, которые мы показываем сейчас, абсолютно не привлекательны, в частности для финансовых инвесторов, которые смотрят на рынок в целом.
Тем не менее я считаю, что Россия является уникальной страной с точки зрения возможностей, потому что здесь остались огромные неизведанные пласты, территории, отрасли, куда можно инвестировать. Конечно, все уже не так, как было 20 лет назад, когда можно было с закрытыми глазами "ткнуть пальцем" и начинать зарабатывать 20 - 30 - 50% годовой доходности. Сейчас нужно более пристально смотреть и думать, что ты делаешь. Успешных компаний много – "Мегафон", "Сибур", НОВАТЭК, "Магнит". Отличный пример – соперничество "Магнита" и Х5. Разве это чудеса? Нет, просто люди хорошо работают. Пример "Яндекса" – суперистория, суперуспех.
- Содержательной частью форума вы довольны?
- Если вы посмотрите на повестку дня Давоса, было всего несколько интересных финансовых сессий. И было много сессий по развитию искусственного интеллекта, по образованию, медицине, искусству. Это безумно интересно, но это интересно для определенных компаний и отдельных руководителей. Для молодой агрессивной компании сессия по филантропии, возможно, не представляет интереса. Я с удовольствием сходил на сессию по филантропии, послушал Билла Гейтса, Ричарда Брэнсона, Тони Блэра и других уважаемых людей. Мне это интересно, а кому-то – не очень.
Давос сегодня – это не финансовый форум, а, скорее, интеллектуальная платформа. Мне здесь нравится, мне интересно, и я с удовольствием приезжаю, потому что это дает возможность удовлетворить две потребности: первая – понимать, что будет в мире в 2014 году (именно в мире, а не только в России). Мы с удовольствием встретились с коллегами из Индии, послушали коллег про Китай, про Индонезию, про Турцию. А с другой стороны, это дает мне возможность подумать о том, что будет в мире в 2114 году. Немного таких площадок, как Давос, где об этом можно поразмышлять. Но кому-то это интересно, а кому-то – нет. Нужно понимать, что Давос сегодня – это уже не финансовый форум, а некая интеллектуальная платформа для рассуждений о мире, человечестве, глобальных процессах.
- Почему Давос перестал быть форумом финансистов? Это следствие кризиса 2008 года, вспыхнувшей нелюбви к банкирам, разговоров про "жирных котов", про то, как банки всех пустили по миру?
- Я считаю, что собирать такую аудиторию для обсуждения только финансовых проблем, наверное, даже и не интересно. Когда в сессиях участвуют такие люди, как Билл Гейтс, глава Eni, глава Glencore и другие лидеры подобного масштаба, то естественно, что есть о чем поговорить помимо перспектив финансовой индустрии. Это как раз и хорошо, что диапазон так широк.
Что касается "жирных котов" и 2008 года, я считаю, что критика модели поведения многих финансовых институтов, к сожалению, вполне оправдана. И, как человек, который проработал в этой индустрии уже 20 лет, могу сказать, что многие банкиры справедливо получили то, чего они заслуживали. Я был в прошлом году в Шанхае на банковском мероприятии, где участвовали руководители многих банков. Они очень минорно жаловались друг другу: почему нас не любят во всем мире, и как это несправедливо, и пр. А мне кажется, что не мешает на себя в зеркало посмотреть. Если не любят, может, с тобой проблема? Если говорят, что банкиры заелись и думают о чем угодно, только не о клиентах, так, может, надо в себе покопаться? Я убежден, что это часть системной проблемы в индустрии. Посмотрите на систему мотивации. Все говорят о том, что "мы все делаем для клиента". Вы слышали, чтобы хоть один банк сказал "мы не делаем все для клиента"? Однако ни в одном банке нет системы мотивации, которая бы поощряла удовлетворенность клиента. Честно говоря, я не знаю ни один банк, кроме Сбербанка, который регулярно делает замер уровня удовлетворенности клиентов.
Мы опросили всех наших клиентов и получили абсолютно четкий срез уровня удовлетворенности по каждому клиенту. В первый раз, когда мы провели подобный опрос два года назад, уровень удовлетворенности составил 62%, в 2012 году – 67%, в 2013 – 72%. И по каждому клиенту мы знаем, кто доволен, кто недоволен, почему недоволен и что мы должны сделать, чтобы выйти на 75%, на 80%. Для нас удовлетворенность клиентов является ключевой задачей и показателем эффективности нашей деятельности. Уверен, что если такой подход станет стандартным в индустрии, то и жалобы на невнимание банков к потребностям клиентов прекратятся.
