"Если договор СНВ не будет подписан до мая, это станет плохим сигналом"
Американский эксперт Ханс Кристенсен в интервью "Интерфаксу" прокомментировал ситуацию вокруг переговоров по выработке нового договора СНВ
Москва. 22 марта. INTERFAX.RU - Ханс Кристенсен – директор вашингтонского Ядерного информационного проекта при Федерации американских ученых. Он является соавтором Всемирного обзора ядерных сил, публикуемых Стокгольским институтом СИПРИ.
Кристенсен в интервью корреспонденту "Интерфакса" в Вашингтоне Петру Черемушкину прокомментировал ход российско-американских переговоров по выработке нового договора СНВ
- Г-н Кристенсен, складывается ощущение, что процесс переговоров по СНВ несколько затянулся. И хотя обе стороны делают оптимистические заявления о том, что работа приближается к завершению, конца этому процессу не видно. Что Вы можете сказать о ходе переговоров?
- Задержка на переговорах стала сюрпризом для многих в Вашингтоне. Многих удивило, что возникло такое количество сложностей. И, честно говоря, можно даже говорить о некотором уровне разочарования. Но с этим ним придется справиться во имя будущего хороших отношений с Россией.
В Америке многие считают, что Россия пытается добиться уступок от американской стороны посредством постоянных затяжек. И некоторые в Вашингтоне начинают задумываться о будущем соглашений о контроле над вооружениями в целом. И того, как они будут формировать стратегические отношения в долгосрочной перспективе. Многие ожидали, что процесс переговоров по СНВ будет быстрым и рассматривали это как почти решенный вопрос. Но проблемы с мерами проверки и ратификацией оказались более сложными, чем ожидалось.
Думаю, с обеих сторон возникли предпосылки для того, чтобы дела пошли медленнее, чем ожидалось. Один из этих вопросов – проверка и инспекции. Американские и российские ядерные структуры после окончания холодной войны развивались по-разному и, можно сказать, в разном направлении. Особенно это стало очевидно в последние годы, когда вопросам контроля над стратегическими вооружениями стало уделяться значительно меньше внимания. Поскольку, как вы знаете, администрация Буша пришла к власти с мнением, что нам больше не нужен контроль над стратегическими вооружениями, США вышли из договора по ПРО. Потом был выработан Московский договор 2002 г., который, по сути дела, был не договором, а рукопожатием.
И теперь американская администрация вернулась к этим вопросам, потому что она понимает – на кону большая ставка. Развитие американского ядерного потенциала, его структуры, сил и средств происходило в сторону обладания меньшим количеством боеголовок на каждой ракете. И большего количества ракет. В то время как российский потенциал развивался в направлении обладания большим числом ядерных боеголовок и меньшего числа ракет. США больше не делают ракет, в то время как в России ракеты продолжают производиться. Из-за этой диспропорции возникли различные проблемы в процессе выработки условий проверки нового договора об СНВ. Россия очень сосредоточена на паритете и равенстве между двумя странами. В то время как США не принимают во внимание паритет с Россией, а думают о, как бы это выразиться, об основополагающем сдерживании. Они считают, что для США не так уж и важно, имеет ли Россия немного больше или немного меньше ядерного оружия.
Российские участники переговоров считают, что США не должны иметь доступа на объекты производства ракет в России из-за того, что в Соединенных Штатах нет производства ракет. Американцы говорят: "Как же так? В этом же суть соглашения! Это же проверка". И американцы настаивают, что у них должно быть больше средств доставки, потому что у них меньше боеголовок. Но у России возникает вопрос в отношении американских боеголовок, хранящихся на складах.
- Помимо тех вопросов, которые Вы перечислили, есть еще вопрос увязки стратегических наступательных и оборонительных вооружений, ПРО и СНВ. В Москве в Государственной думе говорят, что новый договор по СНВ не будет ратифицирован, если в нем не будет увязки с ПРО. В конгрессе США, особенно сенатор Маккейн, говорят, что договор не будет ратифицирован, если в нем будет содержаться такая увязка. В сенате у республиканцев нет большинства, но это угрожающий вопрос для ратификации договора. Каким же может быть решение?
- Как всегда, у обеих сторон есть сторонники жесткой линии, которые пытаются набрать очки на этом. В администрации США есть желание сначала сделать шаг вперед и добиться подписания договора. Сперва мы продлеваем договор и создаем новую систему проверки. Ядерный потенциал США значительно не переменится, но будет немного другим. Но обе страны подают сигнал, и, возможно, это станет частью соглашения в том смысле, что по мере снижения ядерного уровня в будущем увязка с противоракетной обороной неизбежно потребуется. И потребуется увязка с обычными вооружениями, которые способны нести боеголовки. Думаю, что вопрос не в увязке, а в том, как скоро эта увязка должна быть определена и документально письменно закреплена в договоре.
В конечном счете, на эту увязку придется пойти, но она будет таковой, что не введет фактических ограничений на баллистические ракеты. Все будет зависеть от того, как будет выглядеть окончательная версия договора. Когда российские парламентарии высказывают жесткую позицию в отношении увязки, они должны ясно понимать, что они получат, в конечном счете, если будут занимать столь жесткую позицию. До какой степени можно повышать планку этих требований? Если российские депутаты озабочены американскими ядерными силами и стратегическими силами, то им лучше иметь соглашение по ограничению стратегических наступательных вооружений, чем не иметь его. Очень часто позиция остается твердой до последней минуты. Циники с американской стороны считают, что так было всегда, когда мы вели переговоры с Россией. Все невозможно до последней минуты.
- А когда же наступит последняя минута?
- Думаю, что она наступит на встречах в верхах, которые состоятся в США в апреле и в мае. До того, как состоится саммит по обзору Договора о нераспространении ядерного оружия в Нью-Йорке в мае. Если к моменту этого саммита США и Россия не будут готовы с новым договором, они будут очень плохо выглядеть в глазах мирового сообщества.
- Российский политолог Алексей Арбатов заявил, что если договор не удастся достигнуть к нью-йоркской встрече, то для стран, которые являются так называемыми пороговыми, это будет очень плохим сигналом. И это может разрушить весь режим ядерного нераспространения. Согласны ли Вы с этим?
- Несомненно, это станет вызовом режиму нераспространения. Особенно потому что, после договоренностей президентов России и США в прошлом году в мире возникли большие ожидания. Два президента договорились о том, что договор следует выработать. Политическая атмосфера в Вашингтоне значительно изменилась. Думаю, и в Москве произошли перемены. Если ожидания не оправдаются, будут страны, в том числе близкие союзники США, которые окажутся разочарованными.
И если они приедут на конференцию и им скажут: "Извините, ребята, у нас ничего не вышло. Может быть, мы закончим на будущий год", это вызовет большое огорчение. И всё перейдет в состояние "поживем – увидим", а не в состояние прогресса по другим вопросам, таким как Договор о всеобъемлющем запрещении ядерных испытаний или уменьшение расщепляющихся материалов. Критически важно, чтобы этот первый, скромный шаг, произошел.
Петр Черемушкин, соб. корр Интерфакса в Вашингтоне
/Интерфакс/
