"Смута" в Малом

В Малом театре идут премьерные показы спектакля по роману Мединского

Москва. 24 мая. INTERFAX.RU - В эти майские дни на сцене Малого театра начались премьерные показы спектакля "Смута" по роману министра культуры РФ Владимира Мединского "Стена".

Постановка вслед за первоисточником посвящена одной из немногих славных страниц русской истории эпохи смуты - обороне Смоленска. Однако градус патриотического и религиозного пафоса в спектакле зашкаливает, а герои по большей части являются носителями идеологических клише. Тем не менее в минувший вторник зал Малого театра был заполнен и оставался таковым вплоть до окончания постановки.

Спектакль, поставленный режиссером Владимиром Бейлисом, полон сомнительных сценических решений, которые начинаются уже в дебюте. Польский король Сигизмунд III, командующий польско-литовским войском, упрям и жесток, однако слегка чудаковат, словно царь из русского фольклора: вроде злодей, но совсем не страшный. И ставка его под Смоленском оформлена, как логово Кощея Бессмертного в детских кинофильмах.

Свое нашествие главный антигерой, вместе со своим войском олицетворяющий в "Смуте" абсолютное зло, оправдывает благородными целями: стремлением положить конец неразберихе на русском престоле и желанием обратить московитов в истинную, по мнению иноземцев, католическую веру. Но если первое обоснование кажется смолянам вполне разумным - они и сами видят, что в стране царит измена и разруха, то второе даже не обсуждается.

Этот главный идеологический конфликт "Смуты" становится предметом спора между польским ксендзом (имени в спектакле у него нет) и Владыкой смоленским Сергием. Католик утверждает, что польское войско несет с собой западные ценности и свет цивилизации, чтобы, "как заботливая мать оградить неразумное дитя от опрометчивых поступков". Но мудрого Сергия на мякине не проведешь. "Огнем и мечом вы будете насаждать свою веру", - предвидит архиерей. И оказывается абсолютно прав.

Уже в одной из следующих сцен беспощадные поляки убивают смоленского воеводу, который отказывается креститься на латинский манер, а заодно с ним отрока, плюнувшего польскому воину под ноги, и его ни в чем не повинную мать. С этого момента компромисс невозможен, между жителями Смоленска и непрошенными гостями вырастает непреодолимая стена. Так, наверное, можно трактовать один из символических смыслов названия романа, который лег в основу спектакля.

Конечно, не все жители готовы сражаться с завоевателями до победного конца. Купцы во главе с толстосумом Зобовым, не желающие расставаться с нажитым добром, предлагают сдать Смоленск и по-хорошему договориться с интервентами. Но аргументы нового воеводы Шеина сильнее, жители уходят под защиту крепостных стен, а посад поджигают. Сигизмунд в бешенстве, и организатора поджога казнят, повесив на него табличку "поджигатель". Эта параллель с Зоей Космодемьянской казалась единичным недоразумением.

Но цепь банальностей на этом не закончилась. Поляки недоумевают, почему русские уцепились за маленький, казалось бы, никому не нужный клочок земли. "В чем тут логика?" - спрашивает приближенных Сигизмунд. "Логика отступает, когда пересекаешь российскую границу", - отвечает один из шляхтичей. Ему осталось только процитировать "умом Россию не понять". На иррациональность и непостижимость русских указывает и финал постановки. Осажденные, жертвуя собой, взрывают смоленский храм, после чего польскому королю приходится произнести шекспировский монолог: "Они безумны, ненавижу этот народ. Передо мной непреодолимая стена!"

Ни в коей мере не затрагивая чувств верующих, нужно сказать, что спектакль перегружен сценами молитв, духовных наставлений и мироточащих икон. Явный перебор, если спектакль ориентирован на светскую публику (хотя духовенство и сыграло важную, если не решающую роль в объединении нации в смутное время).

В основную композиционную линию вплетается затейливый, но где-то позаимствованный детективный сюжет. Согласно преданию, при строительстве Смоленска под фундаментами закопали часть государственной казны. Иностранцы, участвовавшие в сооружении крепости, составили карту с указанием места, где зарыт клад, и разделили ее на четыре части, чтобы со временем собраться вместе и поделить богатство. По законам жанра, за разрозненными кусочками плана местности начинается настоящая охота с большим количеством жертв, в том числе среди первоначальных обладателей карты. О тайне знает Сигизмунд, который рассчитывает с помощью клада расплатиться с наемниками, и еще некто, находящийся в крепости и сотрудничающий с завоевателями. В итоге выясняется, что это алчный купец Зобов. А кто же еще? Но именно коллаборационист и является единственным ярким и характерным персонажем.

После новой череды предательств и злодеяний карта оказывается в руках Сигизмунда. Но его ждет жестокое разочарование: вместо русского золота он находит библиотеку Ивана Грозного. Не в деньгах, как говорится, русское счастье.

Вот мы и дотянули до финиша. Смоленск взят поляками, воевода и владыка захвачены в плен, большинство жителей погибли. Но историческая победа осталась за нами. Немец по имени Фриц, прибившийся к смолянам и чудом оставшийся в живых, переходит из католичества в православие, венчается на русской и собирается на Волгу в ополчение Минина и Пожарского.

Занавес. Овации. Цветы. Полная смута.

Павел Гераскин