Объявляется "Антракт"
Третий по счету фестиваль-школа современного искусства "Территория" заглавным своим событием на этот раз определил спектакль "Антракт" режиссера Жозефа Нажда
Москва. 3 октября. INTERFAX.RU – Жозеф Надж, хореограф, режиссер, художник, танцовщик, руководитель Национального хореографического центра в Орлеане привез в Москву свое новое детище, основанное на древнекитайской "Книге перемен" и озаглавленное им "Антракт".
Жозеф Надж любит Москву, а Москва любит его, Жозефа Наджа. Поэтому, с одной стороны, гастроли его театра в столицу для нас не новость, а с другой стороны – событие, которое не могло не вызвать интереса у театральной и околотеатральной общественности нашего города.
Жозеф Надж – дважды лауреат премии "Золотая маска" за лучший зарубежный спектакль, а это, несомненно, гарант того, что организаторы фестиваля "Территория" не просто в силу своих личных пристрастий заостряют наше внимание на новом спектакле этого режиссера. Впрочем, Надж успешно гастролирует по всему миру, он, скажем так, общепризнанный авторитет. Авторитет в своем деле, которое трудно охарактеризовать двумя-тремя привычными театральными определениями. Одно лишь, несомненно – он экспериментатор. И искусство его с трудом поддается анализу – будь то с драматургической точки зрения, с точки зрения балетного искусства, или же музыкальной аранжировки.
Когда зрителю, не привычному к символам и метафорам на сцене, подают действо, не вписывающееся ни в какие логические рамки, его реакция может быть либо сугубо отрицательной ("ничегошеньки не понятно, полный бред") или же, наоборот, очень положительной ("да, наконец-то, что-то интересное показывают").
В случае с "Антрактом" именно так и вышло – этот спектакль можно долго расхваливать и так же долго ругать. На сцене четыре актера, в том числе и сам Жозеф Надж, четыре музыканта под предводительством Акоша Шевелении, написавшего музыку к "Антракту", очень много самых разных музыкальных инструментов и самого невообразимого театрального реквизита. Действие происходит в основном в двух пространствах: на авансцене, на фоне оркестра четыре действующих лица (одна девушка и трое мужчин) изображают свои явные и неявные, подсознательные, глубинные переживания, в унисон и в противоречии друг с другом, а вот за оркестром – длинные белые полотна скрывают за собой другие формы реальности, слабо различимой, то возникающей, то пропадающей (силуэты то вытянутые, то выпуклые, то темные, то ярко красные, распадающиеся и вновь соединяющиеся букеты алых цветов, люди, рисующие на этих белых полотнах овальные зашифрованные послания). Два места действия: за белой ширмой и на авансцене. Хотя есть еще и третье – оркестр.
Как известно, китайская "Книга перемен", написанная аж три тысячелетия назад, которую Жозеф Надж положил в основу "Антракта" - книга мудрости, позволяющая людям дать ответы на многие интересующие их вопросы. И пусть послания этой книги не так просты и требуют расшифровки, пускай гадания по "Книге перемен" складываются в 64 гексаграммы, которые нужно уметь прочитать, это произведение – ключ к правде, к истине.
Спектакль "Антракт" ответов не дает, он лишь загадывает загадки. 64 послания режиссера миру слабо различимы, хотя, впрочем, можно среди всех теловращений героев выделить 64 пункта или подпункта. Только не хочется, почему-то. Не хочется вникать и осмыслять сцену, когда один из героев окунает ноги девушки в черный ящик, а потом ее окровавленными ступнями рисует на белой бумаге красные линии. Не хочется понимать, в чем состояла премудрость с маленьким белым экраном, на котором возникают то большие, то маленькие два шара, а потом они сменяются головами драконов, и один другого поглощает. Зачем ходят высокие мумии по сцене с забинтованными головами и жадно вгрызаются зубами в бумагу, на которой двадцать минут назад были нарисованы эти загадочные красные линии.
Зачем нужны два ледяных столба по краям сцены, которые могут, в конце концов, растаять, от той невыносимой горячей энергии четырех тел, то бьющихся в конвульсиях, то агонизирующих, то трясущихся от страха. Один ледяной столб все-таки в конце спектакля будет водружен на высокий помост, не без усилий, правда, но он так и останется без внимания. А две фигуры: мужчина в черном и женщина в белом застынут в непрерывном круговом вращении.
Замолкает последний аккорд, последний звук, и уходят куда-то далеко вдаль, расплываются те образы, те ассоциации, которые зарождались на сцене в течение часа и проецировались в зрительный зал. Какой эффект и след оставила эта проекция – вопрос, наверное, такой же сложный, как китайский язык.
Обозреватель Дарья Андреева
/Интерфакс/
