"Мои глаза теперь не те, что в Риме"

"Кориолан", снятый актером Райфом Файнсом в балканских декорациях, призванных изображать современный Рим, основывается на тексте трагедии "Кориолан". Дебютант Файнс не изменил шекспировским страстям

Москва. 1 февраля. INTERFAX.RU – Райф Файнс совсем недавно приезжал в Москву на премьеру своего "Кориолана". Прокатная политика отечественной киноиндустрии "удерживала" картину примерно год, а премьерный показ состоялся на прошлом Берлинском кинофестивале. Бокс-офисным "наваром", собранным за это время, фильм вряд ли может лихо похвастаться, но вот в данном случае, это, кажется, не совсем и проблема. Просто Райфу Файнсу очень хотелось воплотить в жизнь этот проект. Однажды, в начале нулевых, он играл эту трагедию в одном из лондонских театров. Судя по всему, с подмостков актер высказался не до конца, а потому ни кризис, ни отсрочки в съемочном процессе не смогли удержать его от воплощения мечты о режиссуре.

Известно, что в своей работе над трагедией Шекспир основывался на сведениях из Плутарха, но, пытаясь придать ходу действия динамичность, а сюжету - прозрачность великий драматург в плутарховых жизнеописаниях кое-что перебирал и опускал. Нечто иное позволяет себе Файнс-режиссер. Без претензии на новаторство. Файнс, и это очень четко ощущается, идет своим очень личным и четко выверенным маршрутом, не выказывая при этом практически никаких завиральных амбиций, и "не заигрывая с вечностью". Даже на уровне "просвечивающего" из всех междустрочий политического контекста. Автор фильма эту трактовку напрочь отрицает. Воинствующую позицию режиссера вполне можно понять и оправдать. Кориолан интересен ему как герой, абсолютный и непреклонный, а художник не виноват, что капризная эпоха с циклической навязчивостью подсовывает ему под нос тленную ветошь, маскирующуюся "под современную ситуацию". Вопросы к ней всегда остаются одними и теми же, а ответы, как правило, выписываются кровью. Других чернил история просто не знает.

А при таком раскладе сердцевина драмы, если позволить себе игру слов, заимствованную из безымянных школьных сочинений, заложена в сердце главного героя трагедии.

Сюжет трагедии расходится в стенах безымянного города, который в выпусках новостей обозначается как гипотетический Рим, но кто-то наверняка узнает в нем сербские и черногорские виды. Территории и город, в котором обитают вольски и их полководец Авфидий (Джерард Батлер) – это совершенно точно черногорский городок Котор.

В "Риме" поголовно похожий на антиглобалистов плебс бунтует и требует хлеба, трибуны, разряженные в хорошие дорогие костюмы, выходят на улицы только когда надо выкриком в толпу перевести агрессию народа в иное, удобное для правящих группировок русло. Кай Марций (Кориолан), только в схватке чувствующий свою силу, посреди толпы и в сенате чувствует себя растерянным и беспомощным. Есть еще райский дом, где властная мать Волумния (Ванесса Редгрейв), трепетная жена Виргилия (Джессика Честейн) и малолетний сын.

Конечно, файнсовский герой не с ними, он просто не здесь. Как полковник Уолтер Курц. Есть даже в "Кориолане" сцена, которая выстраивает какую-то пугающую преемственность между ним и копполовским "Апокалипсисом". И режиссерскую задачу актер воплотил, но сдается, что сам постановщик свой собственный план перевыполнил. Потому что, ставя перед собой невинную цель экранизировать шекспировское "человековедение", Файнс угодил в мощнейшую временную воронку. И вынырнул из нее лишь поверженным подражателем Копполы.

Обозреватель Полина Грибовская