Из лесу девочку взяли мы домой
Горячо ожидаемый ремейк недетской вампирской сказки о детях шведа Альфредсона в переработке американца Ривза заискрил желтым искусственным снегом бутафорщины
Москва. 1 декабря. INTERFAX.RU - Тем, кому два года назад понравился "Впусти меня" Томаса Альфредсона по роману Йона Айвиде Линдквиста, переключиться на практически покадрово переснятый ремейк Мэтта Ривза, наверное, будет достаточно сложно. Сложно, потому что снег в Нью-Мексико и снег под Стокгольмом это, как бы правильнее сказать, два разных снега. Ривз, поразивший когда-то многих своим "Монстро", как показалось, взялся за дело с невероятным трепетом и осторожностью А вот погубило ли это его, или же помогло незаурядной истории Линдквиста заиграть по-новому, сказать достаточно непросто. Но субъективные симпатии пока на стороне Альфредсона.
Американский "Впусти меня" с первых же кадров на каком-то подсознательном уровне отправляет запросы в ту область памяти, которая хранит впечатления в определенный момент восхитившие своей новизной. И от этого странного процесса почти невозможно отключиться. Возможно, как раз в этом и лежит основная вина Ривза: внутри в одночасье просыпается маленький слушатель, который уже слышанную сказку ни в какую не хочет воспринимать из уст старательной, но все ж таки "приходящей няни". Знакомые герои кажутся чужими, снег бутафорским, а бурлящая живая кровь видится каким-то прокисшим кетчупом. Но, опять, Ривз, в своей последовательности и скрупулезности, не так уж и плох, если быть откровенным до конца, а как режиссер он и идет на поводу у собственной искренности и влюбленности в первоисточники, книжный и, конечно, кинематографический. При этом, как художник и одновременно представитель своей национальной (читай голливудской) традиции, американец выступает в своем апробированном редукционистском стиле, выводя за пределы своего буквального пересказа одни существенные детали и заменяя их другими.
Героев нового "Впусти меня" зовут не Эли и Оскар, а Эбби и Оуэн. Эбби со своим спутником-не отцом так же появляется во дворе буквально из ниоткуда, так же разгуливает по снегу босиком, странно пахнет и гениально складывает кубик Рубика. Оуэн – такой же школьный изгой, в свободное от издевательств сверстников время страстно желающий отомстить не обидчикам даже конкретным, а просто той неведомой силе, воткнувшей его в эти непереносимые обстоятельства. У Ривза в картине тоже присутствуют очевидные приметы времени, правда, уже под мотивы Дэвида Боуи, Culture Club и Blue Oyster Cult. Но при всей вложенной в смысл этой истории "посюсторонности" рассказ почему-то плещется как бы внутри определенных границ, сдерживаемых бортиками ванночки с каким-нибудь фотозакрепителем, и не выплескивается за ее пределы ни единым намеком на эксперимент или неожиданность результата. В этом аспекте наблюдать за отчаянными стараниями детей-актеров как-то прямо неловко, прекрасную и демонически настроенную Хлое Мориц ("Пипец") и не менее органичного на замене Оскара Оуэна, которого играет Коди Смит-МакФи из "Дороги" безотчетно жаль. Только они и поддерживают режиссерский запал Мэтта Ривза на более или менее достойном уровне. И то, в отличие от своих шведских предшественников, освоивших для путешествия в будущее азбуку Морзе и отправляющих друг другу посредством стука нежное послание - "маленький поцелуй", герои новой "саги" выстукивают сигнал "помоги мне". Неужто, ремейк, сам по себе, и, правда, безнадежная затея…
Обозреватель Полина Грибовская
/Интерфакс/
