Двое: я и моя русская любовница
Сказки Медема с каждым разом становятся все откровеннее, оставаясь при этом целомудренными мечтами о любви и счастье. Удивительный испанский режиссер Хулио Медем обладает почерком, который не спутаешь ни с каким другим
Москва. 24 сентября. INTERFAX.RU - Неисправимых романтиков много. Эротизма, близкого к софт порно, в современном кино пруд пруди. Даже устаешь от того, что приходишь на фестиваль посмотреть кино, а там крутят сплошные непристойности под разным соусом. Слащавых сюжетов с гротескными вывертами также долго искать не придется. Но Медем умудряется не только сочетать все эти слагаемые в каждой своей работе, но и оставаться оригинальным и тонким автором. От него не устаешь, хотя в нем и есть некоторая тягучесть, густота, характерная для такого рода фильмов. И в нем нет пошлости, хотя предметы, о которых идет речь, могут быть более чем интимными.
В фильме "Комната в Риме" Медем вновь оказался непредсказуем и вместе с тем ожидаем. Привычно обилие постельных сцен и обнаженных тел в кадре, любование грацией иногда довольно рискованных эротических игр, сюжет с множеством обманок, мелодраматизм действия – привычный для южной крови жестокий танец любви со смертью. В это смысле фильм любителей творчества Медема не разочарует. Но вот что нового на этот раз мы обнаружим, так это три момента.
Во-первых, в фильме пойдет речь об однополой любви: две случайно встретившиеся девушки будут заниматься сексом и разговаривать друг с другом, спорить и плакать о своей жизни, решать, как далеко могут и должны зайти их отношения. Во-вторых, действие замкнуто вынесенной в название комнатой в Риме. То есть перед нами будуарная история в духе восточных повестей и прозы де Сада. В-третьих, обе героини не итальянки: одна испанка, другая – русская.
Диалог культур? Ничего подобного. Россия и Испания здесь представляют скорее два абстрактных и не пересекающихся мира, к которым принадлежат девушки. Здесь нет бритоголовых русских бандитов, которые бы устроили погоню с перестрелкой и разгромили бы половину Вечного города. Нет огромных испанских семей и их сложных внутриклановых препирательств. Лишь отдельные намеки на социокультурные различия, да фразы на родном языке, которые звучат из уст любовниц. Здесь, кстати, один из очевидно слабых моментов картины для отечественного зрителя: русская девушка изъясняется крайне коряво и вульгарно, что не соответствует поэтическому стилю повествования. Медему простительно не знать языка и руководствоваться в большей степени мелодикой речи, но носительнице языка такое обращение с родной речью мы вряд ли простим. То есть смысл сказанного вроде нормальный, но форма является каждый раз холодным душем для нашего израненного сознания. Уж лучше бы не слышать эту русскую белоснежную красавицу вовсе, или пусть говорила бы на своем грубоватом английском.
Но сама история о двух женщинах, для которых встреча друг с другом означает тотальную переоценку ценностей, завораживает и не отпускает до странного финала фильма. Сзади – обыденная действительность с ее трагедиями, которая в этой римской комнате в отеле кажется настолько далекой, что ей можно жонглировать как угодно. Впереди – неизвестность, которая только намечается. Зато сейчас есть возможность выстроить себя как бы с нуля. Найти себе имя, сформировать свою историю до этого момента, насладиться своим обретенным настоящим, помечтать о грядущем. Вечность в ночной тишине Вечного города, предельные вопросы, которые можно и нужно решить прямо сейчас. Медем, как всегда, легко переходит в метафизику и даже мистику, и обыденные проявления духа у него раскрашены яркой символической краской. Он не отпустит своих героинь, пока они сами не решат закончить свою ночь и сменить одну вечность на другую. Еще одна сказка прочитана, мы можем перелистнуть страницу.
Обозреватель Сергей Сычев
/Интерфакс/
