Пророк внутреннего отечества
Российский зритель дождался выхода в прокат очень хорошего фильма. Это "Пророк" Жака Одиара, удостоенный в уходящем году гран-при Каннского кинофестиваля
Москва. 9 октября. INTERFAX.RU - Вряд ли кто-то из тех, кто хоть немного регулярно смотрит кино в кинотеатрах хранит в памяти "шорт-листы" европейских и американских фестивалей. Это, наверное, и ни к чему зрителю. "Волшебник в голубом вертолете" и так купит и покажет. Есть еще афиши, трейлеры, "сарафанное радио", наконец. Но история вокруг "Пророка" у нас развернулась с другого бока. О прокате картины в русскоязычных широтах заговорили в с связи с довольно смелым и неординарным подходом к дубляжу. Перевод (с французского) был отредактирован лично Владимиром "Адольфычем" Нестеренко, автором книг "Чужая" и "Огненное погребение" и большим знатоком "блатной словесности". Дискутировать на тему целесообразности и оправданности такого приема всерьез пусть будут специалисты, зрителю же было сделано предложение, от которого он, по большей части, не может отказаться.
Любителям самодеятельного сравнительного анализа на примере французского кинематографа последних лет, наверное, вспомнится прошлогодний успех ленты Лорана Канте "Класс", который получил в тех же Каннах свою "золотую ветку". У Канте были интернациональная парижская школа и "заблудившийся" учитель, у Одиара – тюрьма, где противостоят друг другу арабы и корсиканцы, а французы-начальники лишь мямлят в кабинетах. Такие рассуждения стоит, наверное, причислить к разговорам в пользу бедности и перенаселенности планеты Земля. Назвать "Пророка" криминальной, "тюремной" драмой только потому что, становление личности Малика – главного героя происходит в глухих застенках с бритвой за щекой, было бы тоже не совсем правдиво. У Одиара тюрьма уже не просто клетка, но еще и не полноценная метафора.
Малик Эль Джебена (Тахар Рахим) девятнадцатилетним и "оглушенным" попадает на взрослую зону, откуда выбраться в ближайшие шесть лет не представляется возможным. Здесь он будет жить, наблюдать и учиться. И "шлифовка" снаружи закончится "огранкой" изнутри.
Малик среди остальных заключенных несгибаемый и неприкасаемый одновременно. И суровый контекст окружающей его реальности лишь отчасти связан с национальной идентичностью. Этническая принадлежность, как бы бессмысленно это ни звучало на первый взгляд, в "Пророке" несет скорее эстетическую функцию. Безмолвная молитва и суфийские "танцы дервишей" сами по себе значат не много. Так же как чисто "корсиканское эго" старика Сезара (Нильс Ареструп) "отслаивается" на второй план при столкновении, прежде всего личностных и довольно условных, но все же главнейших человеческих качеств.
Эль Джебена из "Пророка", возможно, покажется парадоксальным, но от этого не менее настоящим и живым героем, тем самым парнем, которого не сломать и теперь уже не согнуть. А "по фене" это расскажут одиаровские персонажи или на смеси "французского с нижегородским", уже не так важно. "Пророк" - кино "немое" в самом его "говорящем" смысле.
Обозреватель Полина Грибовская
/Интерфакс/
