Аффилированность кредиторов и другие пять проблем банкротства в РФ

Как российские эксперты смотрят на проблемы процедуры банкротства изнутри и что думает о них Всемирный банк

Москва. 18 мая. INTERFAX.RU - Недостаток механизмов ограничения участия аффилированных кредиторов и неэффективность реабилитации эксперты считают основными проблемами процедуры банкротства в России. А по ключевому "цифровому" показателю - возврату средств кредиторов - ситуация в реальности гораздо хуже, чем считает Всемирный банк.

Низкий уровень возврата средств и затянутые сроки

"Потрясающе низка степень возврата средств кредиторов, на данный момент она составляет 5,7%", - говорил на сессии "Банкротство - проблема кредиторов" в рамках Международного форума по банкротству в Санкт-Петербурге руководитель проекта "Федресурс" Алексей Юхнин. По его словам, в 2017 году 67% компаний ничего не вернули своим кредиторам, свидетельствуют данные "Федресурса". Фактический уровень возврата ниже значения 40,7%, которое для России определяет Всемирный банк в рейтинге Doing Business, сказал он.

Впрочем, такой низкий уровень возврата средств не должен удерживать кредиторов от обращения к процедуре банкротства, поскольку они имеют дело не со среднестатистическим должником, и шанс вернуть деньги все же есть, отмечает Юхнин. Для тех же компаний, у которых нет активов, цель процедуры - цивилизованно выйти из хозяйственного оборота, чтобы не засорять, добавил он.

Вторая ключевая проблема - это сроки процедур. "Несмотря на то, что у нас закон устанавливает шесть месяцев на ведение процедуры конкурсного производства, тем не менее, в среднем оно длится около двух лет", - отметил Юхнин.

Еще один важный показатель - это расходы на процедуру. "Здесь мы близки к тому, что про нашу страну думает Всемирный банк. Он называет 9%, а статистически получается около 7%", - сказал Юхнин.

Влияние аффилированных кредиторов

Руководитель комитета по финансовому обеспечению ответственности в процедурах банкротства Российского союза саморегулируемых организаций арбитражных управляющих Эдуард Олевинский считает важным законодательно решить вопрос ограничения участия аффилированных кредиторов в процедуре банкротства. "Сегодня мы наблюдаем это только в одной форме - в форме переквалификации судом требований аффилированных кредиторов в связи с тем, что суд считает, что есть иные сделки, прикрываемые таким займом", - говорил Олевинский.

Вместе с тем, и в мире, и у нас существует законодательное регулирование иных видов субординирования, добавил он. Это, например, права залогодержателя, который получил их вследствие регресса - исполнения обеспечительного обязательства.

"Не все можно решить путем судебной субординации и переквалификации, не все случаи, когда стоило бы субординировать", - отметил Олевинский. Более эффективно прописать такие нормы в законе, считает он.

Директор филиала союза "СРО арбитражных управляющих Северо-Запада" в Иркутской области Михаил Николаев выступил за понижение очередности в реестре "неразумных" кредиторов, поведение которых явно отличается от нормального поведения в гражданском обороте. Действующее законодательство о банкротстве предусматривает понижение очередности требований кредитора за подачу заявления о включении в реестр после истечения двухмесячного срока закрытия реестра. По мнению Николаева, такие же негативные последствия должны быть предусмотрены и для других видов неразумного поведения кредиторов.

Реформа реабилитации

Партнер "КГСГ Лимитед Лайэбилити Компани" Юлия Соломахина ключевой задачей считает совершенствование реабилитационных процедур. "Сейчас нет крупных значимых примеров того, как бизнес мог бы реабилитироваться в России, - сказала она. - Арбитражный управляющий действует, по сути, в краткосрочных интересах кредиторов, и ни у кого из активных участников процесса нет цели и мотивации сохранить бизнес".

В зарубежной практике у менеджмента компании остается гораздо больше полномочий и ответственности за ведение бизнеса в процессе банкротства, менеджмент гораздо более заинтересован в сохранении действующего бизнеса (going concern), сказала Соломахина. Этому же помогают соглашения должника и кредитора (охлаждение, stand still). В России, по ее словам, таких механизмов нет, в похожем направлении идут только изменения в законе о синдицированном кредитовании.

Международная компания с бизнесом в России и независимыми директорами в совете на глобальном уровне рассматривала вопрос реструктуризации долга, в том числе при помощи судебной процедуры реструктуризации, привела она пример. Возник вопрос, можно ли в России начать процесс банкротства, чтобы сохранить активы и помочь настроить кредиторов на переговоры о необходимости реструктуризации долга.

Но при сравнении процедур в РФ и за рубежом эта компания пришла к выводу, что российской процедурой банкротства воспользоваться не получается, рассказала она. Причина в том, что слишком велики риски возможной уголовной ответственности за преднамеренное или фиктивное банкротство. Судам часто достаточно сложно понять реальную экономическую картину бизнеса, есть риск, что экономические аргументы не сработают в суде, говорила Соломахина.

Убрать или поменять наблюдение

В 2017 году в России велось 13,5 тыс. процедур наблюдения и лишь в 396 случаях они перешли в процедуру реабилитации, привел статистику директор управления судебного взыскания проблемной задолженности корпоративных клиентов юридического департамента Газпромбанка Артем Андреев.

Он считает главной проблемой института несостоятельности в России использование процедуры наблюдения для затягивания дела о банкротстве. По его словам, стоимость имущества за время процедуры наблюдения нередко снижается, что противоречит интересам кредиторов. "Зачастую в этой процедуре бизнес переходит на новый контур, а денег в реестре не появляется", - сказал он.

С ним согласен судья Высшего арбитражного суда в отставке, доцент МГЮА Рустем Мифтахутдинов, который считает, что процедуру наблюдения нужно отменить.

Их поддержал Эдуард Олевинский. По его словам, в наблюдении идут не переговоры между кредиторами, а противостояние кредиторов, аффилированных с должником, и внешних по отношению к должнику кредиторов. "Времени на переговоры о реабилитации не хватает, идет борьба за кандидатуру арбитражного управляющего", - отметил Олевинский.

В этой процедуре у временного управляющего отсутствует реальный контроль за сделками и действиями должника, а права и полномочия незначительны, говорил Андреев. "Управляющий, понимая, что его не будет в следующей процедуре, зачастую не очень хорошо ее отрабатывает", - отметил он. Так, по его словам, управляющий не всегда квалифицированно проводит финансовый анализ, а в следующей процедуре приходится его переделывать или использовать как есть, что не очень правильно.

Одной из целей процедуры наблюдения было введение процедуры охлаждения (stand still), напомнил Юхнин. Но чтобы наблюдение выполняло эту функцию, надо его реформировать, считает Соломахина.

Ключевая роль управляющего

Ключевая роль в процедуре банкротства - у арбитражного управляющего, отметил управляющий партнер адвокатского бюро "Бартолиус" Юлий Тай. Оздоровление процедуры банкротства с того застойного состояния, в котором они сейчас находятся, возможно за счет активности этого лица и суда, сказал он. Все остальные действуют в режиме "все против всех", добавил Тай, а управляющий действует в условиях тройственного конфликта интересов, являясь "слугой трех господ" - должника, кредитора и общества.

Еще одна проблема заключается в том, что назначение управляющего заведомо порочно, продолжил Тай. Но обсуждающийся законопроект о случайном выборе управляющего не исправит ситуацию. "Я очень сомневаюсь, что кто-то из нас хотел бы, чтобы врач выбирался рандомным образом", - сказал он, сравнивая арбитражного управляющего с врачом. Кроме того, управляющий может стать зависимым уже после назначения, считает он.

Чтобы добиться независимости управляющих, нужно повышать их финансовую состоятельность, считает Тай. "Доктор сыт, и больному легче, а у нас доктор очень часто голоден", - сказал он. А пока, по его мнению, в отрасли происходит "отрицательная селекция" из-за несовершенства обучения и экзаменации. По его словам, это фабрика дипломов.

А Юлия Соломахина считает, что у арбитражного управляющего слишком много полномочий. Все вопросы отданы в руки арбитражного управляющего, главной целью которого является не сохранить бизнес и помочь ему выжить, а собрать как можно большую конкурсную массу.

Поменять процедуру торгов

Доработку системы торгов имуществом должников считает приоритетом директор департамента правовой защиты правовой дирекции Внешэкономбанка Владимир Назаренко. Он считает целесообразным использовать систему торгов "на понижение и повышение", так называемые "качели" или голландский аукцион. При этом, по его словам, продажа имущества должника должна проходить посредством публичного предложения, а проведение первых и повторных торгов следует исключить. Но залоговые кредиторы должны сохранить право заявить об оставлении имущества за собой на любом этапе такого "голландского" аукциона, считает Назаренко.

Исключение первых и повторных торгов существенно сократит процедуру банкротства (в среднем примерно на 4-9 месяцев, учитывая возможное обжалование результатов торгов) и снизит расходы на публикации, которые могут доходить до сотен тысяч рублей, в случае длинного перечня имущества, выставляемого на торги, отметил Назаренко.

Проблемы, обозначенные выступавшими, участники сессии проранжировали путем голосования по приоритетности. Недостаток механизмов ограничения участия аффилированных кредиторов в процедурах собрал 28% голосов, неэффективность реабилитационных процедур - 26%, наличие лишней процедуры наблюдения - 18%, недостаток полномочий и независимости арбитражных управляющих - 15%, неэффективность торгов имуществом банкротов - 10%, недобросовестное и неосмотрительное поведение кредиторов - 3%.