Рублевские споры

Разговоры о судьбе "Троицы" Андрея Рублева выглядят как конфликт музея и церкви, но в действительности обе стороны готовы восстановить компромисс

Москва. 24 ноября. INTERFAX.RU – "Во времена Сергия Радонежского и Андрея Рублева тема Троицы воспринималась как символ духовного единства, взаимной любви, мира и готовности принести себя в жертву". Такими словами заканчивается заметка о "Троице" на сайте Государственной Третьяковской Галереи (ГТГ). Через несколько столетий тема Троицы воспринимается все так же, а вот вокруг иконы неожиданно развернулись бурные споры. Еще недавно относительно того, где и в каких условиях должна находиться "Троица", существовало если не полное единство мнений, то, по крайней мере, здравый компромисс между сторонами, имеющими к этому вопросу непосредственное отношение. Сегодня это единство нарушено, и СМИ уже несколько дней подряд обсуждают перспективу временного перемещения ее в Троице-Сергиеву Лавру по просьбе, которая изложена в письме патриарха. Речь идет о том, чтобы предоставить икону Лавре на три дня в июне будущего года – на праздник Святой Троицы. (Источники в музее предполагают, что инициатива может исходить и не от патриарха; не исключено, что тот сам находится под определенным влиянием со стороны некой третьей силы, говорят они.) При этом участники дискуссии попали в странное и местами неловкое положение: все прекрасно понимают, что перемещение "Троицы" для нее небезопасно, но спор продолжается и со стороны выглядит как конфликт между православной церковью и музеем, верующими и безбожниками.

Старший научный сотрудник Отдела древнерусского искусства ГТГ и преподаватель МГУ Левон Нерсесян считает, что в вопросе о рублевской "Троице" необходимо вернуться к исходным компромиссным позициям - до последнего года вопрос о ее перемещении не поднимался ни разу, а в вопросах о других иконах стороны договаривались, к более или менее к взаимному удовлетворению. Нерсесян первым вынес историю с "Троицей" на широкое обсуждение, чтобы привлечь к ней "внимание общественности". Именно желанием привлечь внимание к проблеме сохранности иконы объясняется довольно несвойственные ему резкие интонации и повышенная эмоциональность послания. По его словам, расширенный реставрационный совет, в котором приняли участие руководители галереи, Русского музея, Центрального музея древнерусской культуры и искусства им. Андрея Рублева, собрался 17 ноября, чтобы обсудить письмо патриарха и после дискуссии вынес отрицательное решение. Оно было оформлено соответствующей резолюцией, которую члены совета уже были готовы подписать, но вдруг дело прияло неожиданный оборот...

Икона, написанная Андреем Рублевым для иконостаса Свято-Троицкого собора Лавры в середине-конце первой четверти XV века, покинула обитель в 1929 году. Решение о ее передаче в музей было принято тогда на специальном совете при согласии представителей Лавры. С тех пор "Троица" лишь однажды покидала стены Третьяковки, это случилось, когда весь музей увозили в эвакуацию вовремя Великой Отечественной войны. Правда, икона бывает в храме святителя Николая в Толмачах на богослужениях. Для этого ее переносят на руках по внутренним переходам. Происходит это раз в год, на Троицу, а остальное время она находится, где и положено, - в постоянной экспозиции в залах древнерусского искусства.

Глава пресс-службы патриархии священник Владимир Вигилянский считает, что "церковь может поднимать вопрос относительно того, чтобы особо почитаемые иконы могли бы на время, хотя бы раз в столетие, не говоря уже о том, чтобы раз в году, быть явлены верующим, потому что они писались для верующих и мыслились как связь человека с Богом". Однако нахождение иконы вне храма - это обычное дело, считает Нерсесян. У каждой иконы, как и у предметов церковного обихода, есть свой срок службы. Их хоть и создают с большим запасом прочности, но однажды навсегда выносят из церкви. Отслужившую свой срок икону или отпускают по воде, или сжигают благочестивым способом, или просто аккуратно складывают на хранение – в так называемые рухлядные. Правда, некоторым иконам везло меньше. Например, Звенигородский деисусный чин работы того же Андрея Рублева, выставленный сейчас в Третьяковке, был найден в 1918 г. в дровяном сарае близ Успенского собора на Городке. Сейчас он, как и рублевская Троица, находится в Третьяковке в тех условиях, которые максимально продлевают им жизнь, уверен Нерсесян. Разумеется, срок икон существования ограничен, рано или поздно все обернется в пыль, но в стенах музея под наблюдением специалистов вещи проживут еще полтысячелетия, а за его пределами – от силы несколько лет, говорит он. В случае с "Троицей" речь пока не идет о постоянном перемещении в Лавру. "Никогда не поднимался вопрос о том, чтобы переместить икону из Третьяковской галереи в Троицкий собор Троице-Сергиевой Лавры окончательно. Обсуждается только возможность ее помещения в лавре на праздник Святой Троицы, чтобы перед иконой могли молиться верующие", - поясняет казначей обители архимандрит Порфирий (Шутов). Но даже путешествие на расстояние в 70 километров туда и столько же обратно вызывает опасения.

Восемнадцать-шестьдесят

Реставраторы и организаторы выставок иногда сравнивают музейные экспонаты с больными: один страдает легкой простудой и может лететь хоть на край света, другому разрешены лишь короткие прогулки на воздухе, а третий прикован к кровати, подключен к аппарату искусственного дыхания, и любое неосторожное движение может стать причиной смерти. Рублевская "Троица" - пациент последнего типа, несмотря на то, что ее состояние оценивается как "стабильное". "Стабильное" на языке музейщиков означает, что процессов разрушения в данный момент не наблюдается и в музейных условиях риск возникновения таких процессов невелик. Но случиться может всякое; когда дело касается предметов многовековой давности, от неожиданностей не застрахован никто. Как и во всем другом, впрочем.

Каждый, кто был в Третьяковке, видел, как хранится "Троица". Она находится внутри огромной стеклянной витрины, а специальная аппаратура поддерживает постоянную температуру в 18 градусов по Цельсию и уровень относительной влажности 60%. Отклонение от этих величин, не говоря уже о вибрации, может привести к гибели иконы. Конечно, изменения не будут в ту же секунду видны невооруженным взглядом (вообще большинство повреждений посетителям музеев не заметны), но неизбежно приведут к сокращению жизни экспоната. Дело еще и в том, говорит Нерсесян, что три доски иконы скреплены между собой лишь клеем и шпонками. Когда-то расхождение между крайними досками составляло 1,5 см, но реставраторы смоги их стянуть, однако жесткое механическое скрепление по-прежнему отсутствует. Сегодня, прежде чем вынести икону в Храм в Толмачах, ее три дня одержат в депозитарии – специальной музейной комнате, где влажность и температура находятся на нужном уровне, и только потом помещают в капсулу, которая способна сохранить микроклимат в течении следующих трех дней, пока икона не вернется на положенное место.

В связи с идеей отправить "Троицу" в Лавру обсуждают, в первую очередь, технические аспекты предприятия. Те, кто выступает за транспортировку иконы, полагают, что технические возможности для этого существуют и гарантируют полную безопасность. В частности, директор Третьяковской галереи Валентин Родионов заявил, что допускает возможность транспортировки иконы при соблюдении трех условий. Во-первых, наличие спецтранспорта, которое гасит вибрацию. Такого автомобиля в России сейчас нет, его придется или покупать за границей или там же арендовать. Во-вторых, необходим специальный ящик - климатическая капсула - кювет, в которой будут поддерживаться те самые неизменные "18-60". И, наконец, нужна дорога без ухабов и выбоин от Москвы до Сергиева Посада. Последнее условие в российских реалиях вызывает лишь грустную усмешку, а вот первые два обсуждаются время довольно активно. Капсулы для нужд музея делает компания "Полиметалл". Ее специалисты выполнили заказ для другой иконы - но она меньше размером и находится в лучшем состоянии, чем "Троица". При этом, говорит Нерсесян, невозможно создать конструкцию, которая бы гасила удары и поддерживала микроклимат одновременно. Поместить одно в другое тоже не получится: капсула сама по себе велика, и если собрать для нее систему антивибрационных подвесов, то вся конструкция не проедет и трех метров. Таким образом, везти икону можно или в капсуле, но по ухабам, или в неподвижном состоянии, но без климатического контроля. И то, и другое в разы повышает шансы потерять ее навсегда. Да полбеды дорога.

"Включите воображение, - предлагает Нерсесян. – Вдруг прямо на месте, в соборе Лавры датчики покажут повышение температуры в капсуле, к примеру, до 25 градусов по Цельсию вместо положенных 18. А в храме идет вереница верующих, у входа и выхода не протолкнуться, вокруг собора стоят люди. Что делать тогда? Закрывать церковь? Везти икону обратно в Москву?".

Благочестие с ОМОНом

Музейщики, как и врачи, отказываются от транспортировки больного, если есть хоть один шанс сделать ему хуже. Нерсесян утверждает, что реставрационный совет Третьяковской галереи, созванный специально для обсуждения возможной поездки "Троицы" в Лавру, единодушно отказался от этой затеи. По его словам, в кулуарах против высказались даже представители церкви, когда узнали, что иконе может быть нанесен ущерб. Позже архимандрит Порфирий (Шутов) подтвердил, что не настаивает в этом вопросе, предоставив специалистам дать окончательный ответ. "Если будет принято решение, что икону переносить нельзя, потому что она может пострадать, кто же этого не поймет!", - заявил он. "Ставшее традиционным противостояние музеев и церкви в этой ситуации почти ни при чем. Думаю, что большинство представителей РПЦ, понимают, что "Троицу" надо сохранить – хотя бы для следующего поколения ", - написал Нерсесян в своем Живом Журнале. Решение на совете 17 ноября, говорит он, было единодушным, но не было зафиксировано в постановлении. По его словам, директор запретил подписывать постановление, сославшись на то, что в ином случае икону "отберут". Кто и зачем будет отбирать "икону" и везти ее в лавру, где совершенно на этом не настаивают, неизвестно. У сотрудников есть лишь догадки. "Речь… идет о бессмысленном капризе того, кто мнит себя поборником благочестия и восстановителем "исторической справедливости". И имеет неограниченные возможности для удовлетворения своих капризов", - написал Нерсесян в своем дневнике.

На вопрос, что он, старший научный сотрудник, будет делать, если все же выйдет указ отвезти икону в Лавру, если появится такая бумага, ослушаться которой не сможет ни директор, ни коллектив музея, Нерсесян отвечает: "Стены депозитария - полтора метра толщиной. Останется одно - взять икону, мешок сухарей и, заперевшись изнутри, ждать, пока появятся танки". Конечно, до танков дело вряд ли дойдет, но слово "ОМОН" на совете 17 ноября прозвучало, утверждает он.