Владелец "Мангазеи": Наш стратегический план - перешагнуть уровень добычи в 10 т золота и идти в другие металлы
Сергей Янчуков рассказал о развитии компании в новых условиях
Москва. 18 октября. INTERFAX.RU - Золотодобывающий дивизион группы "Мангазея", входящий в топ-20 российских золотодобытчиков, в июле провел делистинг с биржи Торонто. Основатель и владелец "Мангазеи" Сергей Янчуков в интервью "Интерфаксу" рассказал о предпосылках этого решения, а также о проектах компании в Забайкалье, текущем положении дел в золотодобыче и планах по диверсификации бизнеса.
Публичность и финансирование
- Решение о делистинге было ситуативным или назревшим?
- Для нас это стратегическое решение, мы шли к нему несколько лет. Но внешнеполитическая ситуация стала триггером, и мы начали активно действовать, используя открывшиеся возможности.
У нас нет бизнеса в Канаде и никакой дополнительной стоимости от того, что компания имела там листинг, не было. Тем более, что владение через сеть офшоров (в цепочке юрисдикции Канады, Виргинских островов, Кипра, и только потом России) не имеет никакой бизнес-логики и носит дополнительные риски даже в спокойные времена.
Любой человек в Канаде может задаться вопросом, а что они здесь делают вообще? У них же рынок как устроен: он во многом держится за счет небольших инвесторов, пенсионеров, частных лиц. И с их стороны никакого интереса к нашей компании, поскольку она относительно маленькая, не было.
- А есть ли возможность, что компания в будущем рассмотрит размещение на отечественной площадке?
- Конечно, такая возможность есть, но пока мы об этом не думаем. Как мы на это смотрим: компания должна, наверное, вырасти еще раза в три, чтобы об этом серьезно думать. Как раз, когда вырастем, рынки откроются. В ближайших планах этого нет.
- Сохраните ли вы отчетность в том виде, в каком она была?
- Да, конечно. То, что мы должны были делать достаточно подробную и качественную отчетность по МСФО, - хороший плюс, дополнительная компетенция. Хорошая управленческая отчетность - это основа любой успешной компании, поэтому мы эту компетенцию не только сохраним, но и будем всячески развивать. Это дисциплинирует команду менеджеров.
- Как вы считаете, закрытие в плане публичности многих золотодобывающих компаний, которое мы наблюдаем в последние пару лет, не создает риск для отрасли с точки зрения привлечения инвесторов?
- Вы знаете, я риска не вижу. По большому счету, вся эта система создавалась как раз под западных инвесторов, мы делали так, как принято у них. Сейчас об этом речи нет.
Поэтому все основывается на инвестиционных ресурсах, которые можно привлечь внутри России. В принципе, их достаточно для того, чтобы развиваться.
У нас в отрасли огромное количество возможностей получить достоверную информацию помимо отчетностей. Мы понимаем и знаем, что происходит у коллег, потому что есть открытая геологическая информация, есть проектные документы, которые проходят экспертизу, и так далее. Есть просто живое общение.
Качество управления, если вы это имеете в виду, точно не ухудшится. Я не говорю сейчас конкретно о "Мангазее", но даже те компании, которые на публичном рынке привлекали огромные деньги, и для которых все это имело смысл, на мой взгляд, получали такую тяжелую надстройку с независимыми директорами, со всей этой политикой, которая, по большому счету, не имеет прямого отношения к бизнесу.
Резюмируя, если у нас ресурсы внутри страны, мы должны отталкиваться от того, что нужно здесь.
- А насколько объемы финансирования, в то числе банковского, внутри страны сейчас достаточны для обеспечения потребностей сектора?
- Мы абсолютно никаких изменений не видим. Конечно, первые месяцы после 24 февраля банки испытывали некий стресс, но потом все устаканилось. Вопрос в том, готов ли банк финансировать конкретную компанию: ясное дело, деньги они дают не всем. Принимая решение, они оценивают, способна ли команда реализовывать проект. Ты должен, естественно, иметь необходимый DSCR (коэффициент покрытия платежей по кредиту). Если все это совпадает, то проблем нет.
- Что сейчас у компании с долговой нагрузкой?
- У нас комфортная долговая нагрузка, которая позволяет делать новые инвестиционные проекты, скажем так. Цифры раскрывать не готовы, доработаем год - там все будет видно. Основной кредитор на сегодня - банк "Открытие".
- И он же, наверное, один из ключевых покупателей?
- Нет, сейчас все поменялось. Когда начались дисконты, банки разрешили уходить к другим покупателям. Наша команда постоянно проверяет рынок, продает тем банкам, которые дают лучшую цену. У нас больше 10 постоянно действующих соглашений со всеми крупнейшими банками.
- У вас был опыт самостоятельного экспорта?
- Да, мы сделали две пробные поставки, но сейчас внутри России дисконты таковы, что экспорт неинтересен. С дисконтами 15-17% мы не продавали, были всегда какие-то другие возможности.
Мне кажется, банкам интересен металл, чтобы закрывать позиции. Раньше у них были позиции в виде деривативов. Это все "отстрелилось" 24 февраля. Поэтому они эти позиции просто закрывают физическим металлом - цена-то низкая. Плюс, мне кажется, есть покупка со стороны физлиц тоже.
- У вас остаются хедж-контракты? Интересно, когда начались дисконты, в рамках хедж-контрактов можно было продавать по прежним ценам?
- Да, у нас есть хеджи. Но ситуация нам ничем не помогла. Все зависит от банка, у всех по-разному. Мы с "Открытием" продолжаем существовать в логике своего контракта.
- Там большие объемы относительно производства?
- Значительные, но не очень большие, менее 50% ежегодного производства.
Прогнозы и планы
- Какой у компании план по производству на этот год?
- Мы планируем произвести больше 3 тонн золота и вырасти на 15% относительно прошлого года. Рост обеспечен в основном за счет рудника Наседкино.
- А по затратам?
- По затратам мы сможем четко сказать только по итогам года. Сейчас будет нерелевантная картина, потому что этот год ни на что не похож. Сначала издержки выросли очень сильно, потому что доллар стоил 100 рублей, а многие позиции себестоимости привязаны к доллару. Потом эти долларовые позиции начали снижаться, но не полностью коррелировали с курсом.
Я думаю, по итогам года затраты чуть-чуть вырастут. Но какого-то дикого драматизма не будет. Главный фактор рентабельности - это цена на золото. Сначала были большие дисконты плюс сильный рубль, сейчас дисконты поменьше, но рубль все еще сильный. Мы ждем, что курс будет в районе 75 рублей за доллар, и станет комфортнее.
- Контролировать курс рубля и цену золота вы не можете, но издержки - это то, на что компания как-то может влиять.
- Но вы же не можете фонд оплаты труда урезать. Это абсолютно безответственная позиция, это неправильно - я так считаю. Наоборот, когда началась СВО, мы старались поддержать людей. Мы же в стране живем, а не из космоса прилетели золото добывать.
Или если, например, запасные части подорожали из-за параллельного импорта, что с ними сделаешь. Нужно оптимизировать производственный процесс, повышать операционную эффективность - это мы постоянно делаем, это наша ежедневная работа. И мы добиваемся определенных результатов. Но если выручка, например, упала, скажем, на 40%, нельзя пойти и срезать косты на 40% - это так не работает. Просто если денег нет, ты не сможешь развивать новые проекты.
- Но ведь все равно в золоте маржа выше, чем в девелопменте?
- Смотря какой рудник, какие содержания, по-разному бывает, нельзя обобщать. Если у тебя рудник производит 500 кг золота, а содержание меньше 1 г/т, у тебя не будет маржи. У нас раньше маржа была 40-50%, какая она будет по результатам этого года, не могу сказать точно, но явно ниже.
- А у "Мангазеи" содержания сейчас какие?
- На Наседкино, на которое сейчас приходится основное производство, 2-3 г/т. На Кочковском и Савкинском поменьше.
- Я так понимаю, вы хотите расширять Наседкино в том числе для того, чтобы при необходимости возить туда сырье с Итаки?
- Да, действительно, мы рассматриваем вариант расширения Наседкино до 1,9 млн тонн по руде, в том числе под сырье с Итакинского. После того, как мы полностью выкупили Итакинское у "А1" в конце 2020 года, мы провели достаточно большой комплекс геологоразведочных работ и технологических исследований. Там идет увеличение ресурсной базы, которая оценивается примерно в 148 тонн золота по JORC. Исследования определили, что часть ресурсов на Итаке упорная, а часть окисленная. Понимаем, что окисленная руда хорошо перерабатывается на технологии Наседкино.
- "Ростех" окончательно отошел от этого проекта?
- С "Ростехом" все было очень просто. У нас было СП, у "Ростеха" был опцион, они его давно исполнили, году в 2018-м. Но мы сохранили хорошие партнерские отношения, у нас получилось взаимовыгодное сотрудничество.
- Что вы планируете делать с упорной частью с Итаки и Наседкино?
- На Наседкино нет упорной части. А на Итаке сначала нужно закончить технологические исследования. Часть руды там, возможно, не так хорошо флотируется, зато хорошо цианируется. С уверенностью можно будет что-то говорить только на уровне feasibility study (ТЭО). Предварительно речь идет о маленькой фабрике, которая будет из части сырья делать конечный продукт, а из другой - флотоконцентрат.
- О каком горизонте мы хотя бы примерно говорим?
- Рудник строится 3-4 года. Плюс проектирование год-два, вот вам и горизонт. В конце этого года мы должны получить достаточный объем технологических исследований, чтобы принять инвестиционное решение - идем ли мы в проект или ждем, пока макроэкономические условия изменятся в лучшую сторону.
Расширение Наседкино тоже зависит от технологических исследований.
- Вариант самостоятельной переработки упорного сырья вы не рассматриваете?
- Почему же, очень даже рассматриваем. И многое сделали уже. Но это длительный процесс. Фактически весь этот год мы занимаемся технологическими исследованиями и по Итаке, и по Кочковскому. Отпали разные западные инжиниринговые компании, ну, ничего страшного.
- На Кочковском в последнее время объемы снижались, я думала, оно подходит к концу отработки.
- Ну как же, там сверху только маленькая "шапочка" окисленной руды.
- То есть пока вы не планируете от этого месторождения избавляться?
- Определенно, нет.
- И там тоже может быть флотация?
- Конечно. Но больше ясности тоже будет ближе к концу года. Это примерно параллельные процессы.
- А на Савкино что происходит?
- Там дорабатывание запасов. Но, опять же, на Савкино создана производственная база, поэтому мы не будем его ни закрывать, ни продавать. Мы планируем развивать актив за счет привлечения месторождений, которые находятся недалеко, такие варианты есть, и мы над ними работаем.
- Большие планы, амбициозные и, наверное, очень дорогие.
- Недешевые.
- Есть понимание по capex на ближайшую перспективу?
- Смотря что мы будем делать. Когда сложим все в единую картину, тогда можно будет сказать. Может, разобьем на этапы.
Диверсификация
- А какие расстояния между активами? Там возможна синергия?
- Одно из основных преимуществ Забайкальского края - это, конечно, инфраструктура. У меня есть опыт работы на Ямале, где 20 км дороги стоят космических денег, потому что везде болота и озера. А в Забайкалье сухо, дорога не стоит чего-то невообразимого. Во-вторых, хорошее энергоснабжение, не нужно тянуть 2 тыс. км электрические мощности. В-третьих, количество железных дорог.
Между Итакинским и Кочковским по прямой на вертолете 200 км, если ехать на машине, то это где-то, наверное, 600 км. Но там везде железная дорога: от Итаки до ж/д 30 км, от Кочковского до ж/д - 20 км, здесь загрузил, там выгрузил, и все. Расстояние между Итакой и Наседкино 42 км. То есть синергия возможна и так, и так.
- Не было ли желания диверсифицироваться по региону?
- Смотрите, у нас в Забайкалье ресурсная база, в которую мы плюс-минус верим, порядка 250 тонн золота при производстве около 3 тонн в год. Поэтому наша основная задача - развить то, что у нас есть. Да, мы постоянно смотрим на активы вокруг, в том числе на другие регионы. Но выход за пределы Забайкалья - это непростая задача с точки зрения управления, в каждом регионе своя специфика. Ну и, опять же, все зависит от того, какой актив.
- А в Забайкалье есть какие-нибудь активы на примете?
- Ну, мы кое-что смотрим, сказать не можем пока.
- Сообщалось, что компания хочет диверсифицироваться в иные металлы.
- Да, у нас есть такой стратегический план. Мы бы хотели, перешагнув уровень добычи в 10 тонн золота, идти в другие металлы для диверсификации, например, в медь или платиноиды, может быть, редкоземы. Процесс добычи, в принципе, похож. Если у компании есть наработанная компетенция, можно расширяться таким образом.
Сейчас у нас есть полиметаллический участок в Забайкалье, но пока конкретно говорить не о чем, это чистое поле, самое начало геологоразведки. Только через два-три года будет понятно, есть ли там месторождение.
