Глава "Трансмашхолдинга": блокады нет, но каждый процесс сопровождается огромным количеством ненужных манипуляций
Кирилл Липа рассказал о ситуации в отрасли в новых условиях
Москва. 24 июня. INTERFAX.RU - Транспортное машиностроение оказалось в эпицентре санкционной бури. Ограничения прямо ударили как по рынку сбыта для предприятий отрасли, сказавшись на железнодорожных перевозках, так и по поставкам жизненно важного оборудования и комплектующих, расчетам с контрагентами. Компании в спешном порядке вынуждены искать замену традиционным поставщикам в России. При этом и сам внутренний рынок, внезапно оказавшийся отрезанным от привычных зарубежных партнеров, готовится предъявить спрос на новые для местных производителей виды продукции.
О жизни отрасли в текущих условиях в интервью "Интерфаксу" в кулуарах ПМЭФ-2022 рассказал Кирилл Липа, генеральный директор "Трансмашхолдинга" - крупнейшего российского производителя подвижного состава для рельсового транспорта.
- Как на фоне санкций вы справляетесь с исполнением заказов, есть ли проблемы с поставщиками и какие?
- У нас есть вопросы, которые нужно решать, поскольку существуют страновые и отраслевые санкции, главным образом, как это ни удивительно, европейские. Американские есть тоже, но они существенно меньше. Европейских санкционных ограничений очень много именно в области транспорта. Безусловно, европейские поставщики вынуждены следовать этим правилам, более того, эти правила контролируют даже не сами компании, а таможни. То есть груз, даже если он отгружен, автомобиль едет, но он не пересекает границу. Поэтому первая и главная проблема - эта.
Вторая проблема прямо вытекает из первой. Учитывая страновые и отраслевые ограничения, таможенные службы всех стран невероятно загружены, поскольку кодов, которые запрещены к поставкам на территорию Российской Федерации, очень много, это занимает огромное количество времени. Что раньше занимало, условно, пять дней, сегодня занимает минимум три недели. Поэтому кроме прямых запретов на пересечение границ для различных товаров и компонентов есть еще просто временной фактор.
Сверху этого всего накладывается проблема с расчетами. То есть, кроме того, что мы не можем получить, так мы не можем и заплатить, и наш поставщик не может получить. Не могу сказать, что мы находимся в условиях тотальной блокады, скорее - в условиях повышенных трений, если можно так выразиться. То есть каждый процесс сопровождается огромным количеством ненужных манипуляций, операций, разговоров и прочим.
- Ваши зарубежные представительства не закрылись на фоне санкций, нет никаких проблем?
- Никаких.
- Какую долю в вашем портфеле заказов занимают иностранцы?
- Экспортный рынок составляет 10%.
- Вы производите не только подвижной состав, но также оборудование для судостроения, для энергетики. Обращались ли уже к вам компании относительно замещения производства иностранных комплектующих?
- Конечно.
- А кто?
- Уверен, что их надо называть вообще всех. К нам пришли практически все майнинговые компании, потому что им всем закрыли поставки техники, полностью - карьерной техники, к нам обратились энергетики, нефтяники. Бессмысленно эти компании называть, потому что это целые отрасли.
Не то, что мы какая-то уникальная компания, к которой все обращаются, точно так же и мы сейчас обращаемся ко всем. Если у нас есть дефицит какого-то компонента, мы начинаем искать по всем российским компаниям, которые хотя бы предварительно, приблизительно или в общем и целом потенциально могут это спроектировать, произвести или поставить.
- На данный момент вы уже что-то можете для кого-то изготовить или нужно как-то переналаживать производство?
- Нет, конечно. Многие вещи надо проектировать, а до производства еще нужно дойти. Для начала необходимо научиться проектировать эту технику. Затем, чтобы проектировать - нужно собрать инжиниринговую компетенцию. Мы умеем делать колесную технику, но она не обладает тем функционалом, который нужен этим компаниям. Поэтому сегодня мы активно занимаемся наращиванием своего инженерного потенциала, ищем для себя понятные продукты, которые мы сможем освоить, которые похожи по нашим весовым и размерным характеристикам.
И, конечно, собираем экономику. Но с этим сейчас проще, поскольку там цены импортные всегда были исторически выше, поэтому там есть экономический потенциал, но нужно научиться это делать. На это уйдет время.
- Сколько времени примерно может потребоваться для налаживания нового производства?
- Полтора-два года до появления опытного образца.
- Относительно французского концерна Alstom, которому принадлежит 20% вашей компании, - есть понимание, кому может достаться их доля, кто ее хочет купить?
- Никто не хочет.
- Они могут ее продать?
- Гипотетически - да.
- Какой объем вашей продукции делается с Alstom?
- Как это ни парадоксально, но у нас из всей техники, которую мы выпускаем, а мы ее выпускаем на более чем $5 млрд, продукция, которую "Трансмашхолдинг" делал с Alstom ранее - это несколько десятков локомотивов в год. Да, сегодня мы эти локомотивы не выпускаем, но это ни на кого никак не влияет. Почему? Потому что мы всегда строили "Трансмашхолдинг" как сильную, кооперирующуюся с международными компаниями структуру, но независимую.
- Какие инструменты господдержки вам доступны на данный момент и какими вы на практике воспользовались?
- Все, которые существуют, все доступны и всеми пользуемся.
- Вам их достаточно?
- Нам их достаточно.
- Какой сейчас у вас долговой портфель?
- 162 млрд рублей.
- Вам комфортен этот объем долга?
- Великоват. Совсем недавно он был существенно меньше, но вырос по двум причинам. У нас очень сильно выросла выручка, с 2015 года - в три раза. Мы очень сильно приросли, поэтому у нас оборотный капитал объективно вырос.
Вторая проблема - это проблема наших заказчиков. В частности, пандемия повлекла за собой снижение количества отправленных пассажиров у перевозчиков, а значит - и снижение выручки, отчислений в инвестиционные бюджеты. Поэтому, к сожалению, мы вынуждены были пойти на разные формы отсрочки, достаточно длительные, и это увеличило долг, который у нас образовался на балансе. И мы инвестиции, к слову сказать, не останавливали.
- И какой объем инвестиций планируете в этом году?
- У нас объем инвестиций больше 10 млрд рублей.
- А на следующий год?
- На следующий еще больше.
- Сколько?
- Это будет зависеть от конкретных технических условий. У нас сейчас проблема не с деньгами.
- А с чем проблема?
- С физическими закупками оборудования. Это инвестиции и довольно сложная процедура: купить станок, привезти его, построить, поставить, запустить. При этом поставщиков такого оборудования не так много. Сегодня это ключевой вопрос, поэтому все, что мы сейчас делаем - перестраиваем форматы взаимоотношений и приоритизируем, я бы сказал, инвестиционный процесс: хотим понять, какие продукты и производство нам нужны в первую очередь, во вторую, в третью.
