Борис Титов: на выборы могу пойти ради партии, но прежде всего я предприниматель и омбудсмен

Бизнес-омбудсмен рассказал, как малый и средний бизнес преодолевает сложности, вызванные коронавирусом

Москва. 8 декабря. INTERFAX.RU - О том, как малый и средний бизнес преодолевает сложности, вызванные коронавирусными ограничениями, эффективности мер господдержки, новых инициативах по поддержке предпринимателей, а также работе по "Лондонскому списку", либерализации уголовного законодательства и планах по участию в выборах в Государственную думу в 2021 году в интервью "Интерфаксу" рассказал уполномоченный при президенте РФ по защите прав предпринимателей Борис Титов.

- Борис Юрьевич, в 2021 году пройдут выборы в Государственную думу. Как Партия роста к ним готовится? Есть надежда прохождения в Госдуму?

- К выборам готовимся серьезно. Сейчас определяем кандидатов в депутаты. Будут федеральные и региональные списки, одномандатники. Почти в 40 регионах уже определены кандидатуры, которые будут выдвигаться для участия в выборах по одномандатным округам. Фамилии кандидатов назовем на партийном съезде в начале 2021 года.

Партия роста – это отнюдь не только про интересы бизнеса. Наша цель – восстановление роста доходов разных слоев населения, а для этого нужны иные экономические решения. С этой идеей мы и идем на выборы.

Мы строим партию снизу. Уже сейчас из всех непарламентских партий мы имеем больше всех депутатов в муниципальных собраниях – 486. Только в этом году прошли 245 человек. В пяти регионах у нас есть депутаты в заксобраниях.

- Планируете ли вы лично участвовать в выборах?

- Если партия посчитает, что мое участие поможет достичь лучшего результата, то буду. Но я, прежде всего, предприниматель и омбудсмен.

- Если результат на выборах будет хорошим, вы готовы пойти в Госдуму?

- Непростой для меня вопрос. У меня второй срок на посту бизнес-омбудсмена, осталось полтора года, до марта 2022 года. Я дорожу доверием президента России. Оставшиеся полтора года надо провести активно, тем более, в нынешней непростой для бизнеса ситуации.

Если встанет выбор – остаться бизнес-омбудсменом или сложить полномочия досрочно ради депутатства, придется хорошо подумать.

- Теперь о работе по защите бизнеса. Что бы вы отнесли к главным результатам работы аппарата уполномоченного в 2020 году?

- Этот год выдался необычным. Из-за пандемии возникла лавина проблем, пришлось предпринимать оперативные меры по спасению бизнеса.

Сначала мы должны были понять, что происходит, оценить состояние экономики, как ее спасать. Еженедельно проводили и проводим совещания с участием всех региональных уполномоченных, ежемесячно - опросы предпринимателей (до 6 тысяч респондентов), оцениваем состояние бизнеса и эффективность мер господдержки.

В числе первых предложили ввести мораторий на проверки, продление лицензий и разрешений, прямые выплаты населению и бизнесу, освобождение от налогов, отложить внедрение новых технических требований к бизнесу, поддержать НКО, многие другие меры.

Всего в адрес Правительства, Президента, органов федеральной власти направлено более 150 предложений. Многие из них приняты.

Последние принятые предложения – мы добились ежемесячного обновления реестра малых и средних предприятий (была проблема с реестром - если ты не состоишь в реестре, то не получаешь поддержку. Но реестр меняется раз в год) и упрощение подтверждения численности занятых по кредитам под 2 %.

Удалось оперативно повлиять на выстраивание системы выдачи кредитов предприятиям под 2 % для выплаты зарплат (ранее то же самое сделали для кредитов под 0 %, но они оказались не очень востребованными).

- Что из планируемого реализовать не удалось и почему?

- Главной проблемой мер поддержки было то, что ее смогли получить не все, кто пострадал. Выбранный механизм Общероссийского классификатора видов экономической деятельности (ОКВЭД) не обеспечивал оперативное определение пострадавших отраслей. Последний наш соцопрос свидетельствует, что около 75% предприятий в России так или иначе пострадали в ходе пандемии, многие существенно снизили выручку. Более половины опрошенных пострадавших говорят о потере более 30% выручки. Но коды ОКВЭД у многих из них в списке пострадавших не значатся.

Мы предлагали сделать критерием оказания поддержки, помимо ОКВЭД, падение выручки на 30 %, однако принято это не было. Для доказательств падения выручки нужна бухгалтерская отчетность, которая запаздывает. Поэтому правительство и выбрало критерий ОКВЭД, но он оказался очень несовершенным.

Также только частично смогли добиться смягчения отмены ЕНВД. Введены новые параметры патентной системы, во многих регионах ставки УСН для бывших пользователей ЕНВД снижены. Но это, на наш взгляд, еще не все, что нужно.

- Не были ли чрезмерными ограничительные меры для бизнеса?

- Как в России, так и в большинстве других стран, принятые ограничительные меры для бизнеса в связи с коронавирусом были избыточными. По моему мнению, эффективность этих мер была низкой.

Наши консультации с врачами, эпидемиологами, вирусологами показали, что вводить полный локдаун было излишне. Был бы достаточен и показал свою эффективность масочный режим, ограничение массовых мероприятий. Мы заплатили большую цену, чем могли бы заплатить при таких же медицинских последствиях. Я не ковид-диссидент, я вижу всю опасность болезни, но я ковид-реалист.

Мы благодарны президенту и правительству за то, что сдержанно и вдумчиво подходят ко второй волне коронавируса. Несмотря на то, что цифры заболевших больше, чем весной, полного локдауна нет (хотя, конечно, перед Новым годом в регионах появились сейчас более жесткие решения, которых, на наш взгляд лучше избежать).

- Как оцениваете состояние бизнеса?

- В целом ситуация не слишком стабильна. Экономика восстанавливается хуже, чем ожидалось. Проблема заключается в том, что меры поддержки концентрируются на отраслях, официально признанных пострадавшими. Однако падение спроса по цепочке затронуло практически всех.

Наш ноябрьский опрос, который охватил 5700 компаний во всех регионах страны, показывает, что не испытали проблем только чуть более 13% опрошенных, у 83,7% выручка снизилась, из них 19% заявили о снижении в четыре раза и более. 3% - закрыли свой бизнес.

Почти 82% респондентов указали, что за 10 месяцев этого года спрос на продукцию или сильно уменьшился, или совсем исчез.

Важно, что более 45% респондентов сообщили, что не смогли воспользоваться никакими мерами господдержки. При этом 38,6% предпринимателей, которые воспользовались той или иной мерой поддержки, должны погасить свои обязательства в ближайшее время. Однако почти половина из них нуждается в новой реструктуризации, так как не смогут погасить долг по наступлению срока погашения, более 9% - не смогут погасить долг и вынуждены будут закрыть бизнес.

- Какие правительственные меры по поддержке бизнеса сработали?

- Налоговая реструктуризация сработала. Это отсрочка по выплате налогов и освобождение от налогов и взносов за II квартал.

Наш "Индекс роста МСП", основанный на статистике Сбербанка, который держит 60% счетов малого бизнеса, показывает, что снижение с 30% до 15% страховых взносов привело к обелению зарплат в малом бизнесе, их статистическому увеличению.

Хороший эффект дало решение о прямых зарплатных дотациях, что позволило сохранить занятость. Кредит под 2% на развитие деятельности при условии сохранения 90% работников на 1 декабря тоже сыграл очень важную роль.

- В связи с пандемией, изменится ли содержание вашего ежегодного доклада президенту России?

- Оно изменилось уже в этом году – появился раздел про COVID-19. Следующий доклад только в мае. Надеюсь, в нем будет какой-то повод для оптимизма бизнеса по экономике первого квартала 2021 года. Во многом это зависит от "поведения" коронавируса и четкого просчета шагов государства по ограничениям и поддержке бизнеса.

- Вы полагаете, что при пандемии бизнес сможет выжить только при условии снижении налогообложения и стоимости кредитных ресурсов. Но государство не может бесконечно снижать налоги, только ради того, чтобы сохранить предприятия?

- В шторм нельзя ловить рыбу. Но рыболовецкое судно и экипаж надо сохранить, чтобы после шторма не остаться и без рыбаков, и без рыбы.

Есть обстоятельства, которые от нас не зависят. Почему вы считаете, что предприятие, которое сегодня из-за пандемии не работает, потому, что упал спрос, не заработает при стабилизации ситуации? Если не будем поддерживать, оно разрушится, все сотрудники будут уволены.

Надеемся, что в следующем году резервы, которых достаточно стало к концу года, будут использоваться умно – поддержка будет оказываться там, где предприятия оказались на грани выживания. Может быть, появятся реалистичные программы для перезапуска бизнеса. И будет обеспечен контроль над тем, чтобы все средства, перечисленные из федерального бюджета в регионы для поддержки бизнеса, были потрачены именно на это.

- В конце октября президент России предложил продлить на три месяца отсрочку по налогам и страховым взносам для пострадавших на фоне пандемии коронавируса отраслей, мораторий на плановые проверки малого бизнеса на 2021 год. Вы сказали, что "за отсрочками должны последовать более радикальные меры стимулирования". Какие?

- Самыми действенными на будущее 52% предпринимателей в нашем опросе назвали снижение налогов или реструктуризацию налоговой задолженности, 46,5% считают, что не надо закрывать бизнес на карантин, 27,1% - выступают за новые прямые дотации в размере 1 МРОТ на работающего за все месяцы ограничений.

Мы предложили продлить выдачу субсидий на выплату заработной платы в размере МРОТ на июнь, июль и последующие месяцы 2020 года для предприятий МСП, деятельность которых в этот период была приостановлена по решению региональных властей.

Считаем необходимым смягчить условия программы выдачи льготных кредитов на возобновление деятельности - полное списание задолженности по кредиту при сохранении не менее 80% от штата по состоянию на 1 июня 2020 года, и 50% списания при сохранении 70% от штата.

Можно подумать над расширением освобождения от налогов (по аналогии со вторым кварталом 2020 года) и над налоговой амнистией по старым недоимкам.

При этом помогать не только предприятиям, которые формально в реестре МСП, но всем предприятиям с годовым оборотом до 2 млрд. руб. за 2019 год, относящимся к пострадавшим отраслям, или потерявшим в выручке за 1-3 квартал 2020 года более 30% по сравнению с аналогичным периодом прошлого года.

Предлагаем ввести федеральный мораторий на повышение кадастровой стоимости в 2020 году выше уровня 2019 года.

Официальная цифра антикризисной помощи от государства в 2020 году – 4,5% ВВП. Но для бизнеса большая часть из этих денег – не прямые выплаты (субсидии, пособия, трансферты), а субсидирование кредитов до минимальной ставки и отложенные налоговые выплаты. Иначе говоря, бизнесу дали возможность не платить сейчас, но не сняли с него эту обязанность на будущее.

Ситуация показывает, что в будущем платить будет не из чего. Именно поэтому мы и предложили для спасения работодателей и их работников пойти на более решительные меры.

Цены на жилье растут не из-за льготной ипотеки, строим мало

- Глава ЦБ Набиуллина считает, что надо уйти от кризисной программы по субсидированию процентных ставок по ипотеке до 6,5%, которая уже продлена до 1 июля 2021 года. Вы согласны с таким мнением?

- Бороться с ростом цен на недвижимость нужно другим способом. Снижая кредитные и административные расходы, коррупционную ренту, повышая конкуренцию на этом рынке. А "зажимать" льготную ипотеку, когда люди воспользовались этой возможностью улучшить свои жилищные условия, ради удержания доли процентов инфляции, мне кажется – не лучшее решение. Я совершенно солидарен с Эльвирой Набиуллиной в заботе о том, чтобы жилье было действительно доступным, а цены на него не завышались, но здесь нужно не искусственно сокращать спрос, а работать над расширением предложения.

Стройка – один из главных локомотивов любой экономики. Дороги, жилье, инфраструктура во всем мире – один из главных драйверов роста.

Цены на жилье растут не потому, что снизили ставку под ипотечные кредиты, а потому, что выросла стоимость строительства, введены эскроу-счета. Сегодня строят меньше. А спрос, в том числе и по причине льготной ипотеки возрос. Не вижу перегрева рынка жилья. Стройка должна развиваться, надо строить больше.

Для этого надо создать условия для инвестирования, чтобы кредиты для них были по нормальным ставкам. Тогда и цены не будут расти. Надо не спрос снижать, а предложение увеличивать. Будет больше жилья, будет конкуренция, и цены будут нормальными.

- В чем суть ваших предложений по корректировкам в систему налогообложения, которые призваны помочь плательщикам ЕНВД при переходе на УСН?

- Принятые на днях изменения в параметрах патентной системы налогообложения смягчат отмену ЕНВД для части его пользователей. Однако новациями не смогут воспользоваться юридические лица, на которые патентная система не распространяется. Для них остаются варианты перехода на упрощенную или общую системы налогообложения (УСН или ОСНО). Согласно предварительным подсчетам, для значительного числа организаций налоговая нагрузка при таком переходе вырастет в 2-6 раз, что особенно тяжело для бизнеса с учетом негативных последствий коронавируса.

Для смягчения перехода мы предложили на федеральном уровне на трехлетний период установить для налогоплательщиков, переходящих с ЕНВД, максимальные ставки УСН в размере 3% (налоговая база "доходы") и 7,5% ("доходы минус расходы"). Альтернативным вариантом могло бы стать общее снижение (в обозначенных пределах) ставок УСН на 2021 год и далее для тех видов деятельности, в которых применение ЕНВД допускается сейчас. На региональном уровне такой подход уже реализовали несколько субъектов Российской Федерации.

Для тех субъектов предпринимательства, которые перейдут с ЕНВД на ОСНО, предложили с 1 января сроком на три года ввести льготную ставку по налогу на прибыль в размере 10%, что предотвратит массовую перерегистрацию бизнеса в связи с неоднородными налоговыми условиями в регионах и снизит актуальность проблемы "дробления бизнеса".

Также было бы здорово, если бы "забывшие" выбрать новую систему налогообложения переводились автоматом на УСН "Доходы", а не на общую систему, которая для малого бизнеса неподъемна.

- Мишустин объявил о реформе институтов развития: будет сформирован крупный инвестиционный блок на базе ВЭБа с передачей под его управление Корпорации МСП, РЭЦ, ЭКСАРа, "Роснано", фонда "Сколково", Фонда содействия развитию малых форм предприятий в научно-технической сфере, Фонда инфраструктурных и образовательных программ и Фонда развития промышленности. Можно ли считать эти решения началом административной реформы?

- Это не совсем административная реформа, хотя и стоит рядом с ней. Административная реформа предполагает реформу системы управления, бюджетных отношений, кадровой составляющей. Мы в своем время предлагали точечную административную реформу – с высадкой десанта в определенные точки, где начинают работать по новым технологиям, с использованием современных систем проектного управления.

А институты развития не управляют отраслями и не контролируют их. Они должны создавать условия для развития отраслей. В первую очередь - дешевые заемные деньги, облегченные условия получения кредитов. Как напрямую, так и через субсидирование ставок, либо выдачу госгарантий.

Суть не в том, как называются институты развития и сколько их. А в том, к какому результату приводит их деятельность. Многие из реформируемых институтов работали только на себя, проедая бюджет и не вкладывая ни копейки ни во что. И если у их руководства в материальном плане все прекрасно, а результатов мало – значит, явно что-то не так. Бизнесу некоторые названия сокращаемых структур и известны-то не были, пока их не закрыли.

И то, что теперь будет единое окно для обращения за поддержкой – это для бизнеса однозначно хорошо. Конечно, не все пока ясно. Я, например, не очень понимаю, как могут быть объединены МСП-Банк и Дом.РФ, у них совершенно разные функции. Но это уже частности.

- В последние годы вы стучались во все двери с предложениями по либерализации уголовного законодательства, снижении различных проверок бизнеса. Что удалось сделать?

- За последние годы в уголовное и уголовно-процессуальное законодательство внесены несколько существенных изменений, направленных на либерализацию в части преступлений в сфере предпринимательской и иной экономической деятельности. Кроме того, в этом году был услышан запрос предпринимательского сообщества и в августе издано совместное указание МВД, ФСБ, СК, ГП, ФТС об усилении прокурорского надзора за органами, осуществляющими оперативно-розыскную деятельность, дознание и предварительное следствие по уголовным делам о преступлениях в сфере предпринимательской деятельности. Мы начали работу с органами прокуратуры по сопровождению этого указания, и есть первые результаты, включающие привлечение к ответственности должностных лиц.

Что касается уголовного преследования, то по предварительным результатам этого года работа федерального уполномоченного способствовала прекращению уголовного дела или уголовного преследования, отказу в возбуждении уголовного дела по 14 обращениям, изменению меры пресечения – по 11, принятию мер прокурорского реагирования – по 26. По двум обращениям был изменен приговор, по еще двум – вынесены оправдательные приговоры, по 9 обращениям возвращены незаконно изъятые документы, техника, сняты аресты с имущества, один человек условно-досрочно освобожден.

Не удалось решить вопрос распространения практики залога в качестве меры пресечения в отношении предпринимателей. По этому направлению будем и дальше работать.

- Планируете ли в докладе президенту поднять вопрос о необоснованных арестах предпринимателей при наличии возможности избрания альтернативных мер пресечения, в частности о залоге. Есть ли какие-то конкретные предложения?

- Мы предложили внести изменения в статью 106 Уголовно-процессуального кодекса РФ, дополнительно регламентирующую порядок применения залога.

Практика применения залога в России крайне ограничена, и суды, как правило, не вдаются в подробности, отказывая в залоге. Мы считаем, что это вызвано, в числе прочего, недостаточным нормативно-правовым регулированием.

Статья 106 УПК РФ предусматривает, что залог применяется по решению суда в порядке, установленном статьей 108 УПК РФ, а сама статья 108 регламентирует порядок возбуждения и внесения ходатайств об избрании меры пресечения следователем и дознавателем. Между тем ходатайствовать о применении залога перед судом вправе и подозреваемый, и обвиняемый, и другое физическое или юридическое лицо.

Мы предложили изменить статью 106. Предусмотреть возможность внесения ходатайства следователю, которого обязать, в течение 3 дней вносить эти ходатайства в суд (одновременно с этим излагая свою позицию по вопросу обоснованности доводов защиты и необходимости применения залога). В этом случае следствие предварительно сможет рассмотреть аргументы о залоге, не отметая эту возможность априори, суд получит позицию обеих сторон, и выносить необоснованные отказы в залоге будет гораздо сложнее.

- В 2018 году был составлен так называемый "лондонский список" Титова, куда вошли порядка 40 бизнесменов, в отношении которых были возбуждены в РФ уголовные дела и которые изъявили желание вернуться в Россию при гарантиях не заключения под стражу. Какова ситуация сейчас?

- Всего в адрес уполномоченного поступило 128 обращений от находящихся за рубежом предпринимателей. Но возвращение идет менее активно, чем могло бы. Вернулись в Россию 12 человек, еще пять ожидают решения о возвращении.

К сожалению, нередко следственные органы отказываются изменять меру пресечения, даже если такую возможность видит прокуратура. Именно поэтому мы недавно предложили выработать механизм работы по "лондонскому списку" в рамках межведомственной рабочей группы с участием представителей всех силовых ведомств - Генеральной прокуратуры, Следственного департамента МВД, ФСБ, Следственного комитета РФ.

Уверен, что, несмотря на сложности, эту работу надо продолжать. Это наши люди, они хотят вернуться, участвовать в следственных действиях, сотрудничать со следствием, доказывать свою правоту в суде. При этом они не хотят в ходе следствия сидеть в тюрьме.

Хочу подчеркнуть, что решение о неприменении в отношении возвращающихся на Родину предпринимателей заключения под стражу не является индульгенцией. Возвращение в страну не гарантирует предпринимателям прекращение их уголовных дел, но дает хорошие шансы на справедливое расследование.

Журналисты назвали список лондонским, но в этом списке наши граждане, которые находятся не только в Великобритании, но и в Грузии, Украине, Испании, ряде других государств. И я бы отметил, что есть еще и так называемый "российский список", в котором обращения о помощи от тех, кто находится в России.

- Почему не удалось добиться амнистии для фигурантов экономических уголовных дел? Продолжите ли работу в этом направлении?

- Если вы говорите об амнистии 2013 года, то это дело прошлое. А если говорить о будущем, то сейчас гораздо большие надежды мы возлагаем на суд присяжных.

Мы предлагаем включить в подсудность судов присяжных преступления, совершенные в сфере предпринимательской деятельности. Конкретнее - распространить право ходатайствовать о рассмотрении дела судом присяжных на подсудимых, обвиняемых в совершении преступлений, предусмотренных ч.3,4,6,7 статьи 159 УК РФ, частями 3-4 статей 159.1-159.3, частями 3-4 статей 159.5-159.6, частями 3-4 статьи 160 и частью 2 статьи 201 УК РФ, если эти деяния совершены категориями лиц, указанными в части 1.1. статьи 108 УПК РФ, а также иных предусмотренных данной нормой составов преступлений, отнесенных к категории тяжких.

Если это произойдет, можно будет говорить о реальных качественных изменениях в судопроизводстве. Обвинения по делам об экономических преступлениях нередко малодоказательны и декларативны, мы много раз сталкивались с этим, рассматривая жалобы.

А суды зачастую соглашаются с позицией следствия без полноценного исследования и оценки доказательств. С судом присяжных "штамповать" приговоры, не обращая внимания на выводы независимой экспертизы и представляемые защитой доказательства, будет гораздо сложнее.

- Как считаете, со сменой руководства в США можно рассчитывать, что иностранные инвесторы снова заинтересуются Россией?

- Чтобы иностранцы интересовались Россией, Россия сама должна их заинтересовывать. Бизнес идет туда, где выгодно, удобно и безопасно. Но в первую очередь – выгодно.

А в России сегодня, кроме нефти и еще некоторых отраслей, доходность от инвестиций низкая. Средняя доходность по экономике – 6%. Причина - высокие тарифы, налоги, проценты по кредитам. Над этим еще работать и работать. Мы не устаем предлагать решения – "Стратегия Роста", более детальные документы в ее развитие. Надеемся, однажды наши доводы будут услышаны.