Владимир Воронков: разногласия по поводу определения терроризма накаляют ситуацию в ООН
Глава Управления по контртерроризму ООН рассказал, какие задачи стоят перед новой структурой
Москва. 25 января. INTERFAX.RU - Полгода назад высокопоставленный российский дипломат Владимир Воронков был назначен на пост главы Управления по контртерроризму (УКТ) ООН, заняв должность заместителя генсека Всемирной организации. О том, какие задачи стоят перед новой структурой ООН в борьбе с пересечением террористами физических и виртуальных границ, Владимир Воронков рассказал в своем первом большом интервью, которое он дал агентству "Интерфакс".
- Владимир Иванович, решение Генассамблеи о создании Управления по контртерроризму, которое вы впоследствии возглавили, было обусловлено необходимостью укрепить координацию антитеррористических усилий под эгидой ООН. Вопрос совершенствования механизмов работы на этом направлении неоднократно поднимался в рамках 72-й сессии ГА. Как вы сами оцениваете эффективность запущенной полгода назад реформы? С какими проблемами сталкиваетесь?
- Генеральный секретарь ООН Антониу Гутерриш неоднократно подчеркивал в выступлениях, что предотвращение терроризма и борьба с ним являются одними из его главных приоритетов. Именно поэтому при поддержке Генассамблеи свою первую реформенную инициативу он посвятил созданию Управления по контртерроризму (УКТ). В рамках этой реформы мы заняты сейчас многими вещами.
По порядку. Во-первых, мы создаем практически с нуля полноценную структуру Управления. Она должна заниматься не только текущей работой, но и перспективным планированием, пополнением бюджета, который на 90% формируется за счет добровольных взносов государств-участников, контролировать эффективность реализации проектов, выстраивать менеджмент. Эти усилия абсолютно необходимы, чтобы быть на уровне высочайших ожиданий государств-участников ООН в противодействии террору. Тем более, что на сегодняшний день Управление по контртерроризму весьма скромно по количеству персонала – чуть больше 60 человек, из них четверо россиян, включая меня.
Второе направление наших действий – улучшение координации усилий ооновских структур, в той или иной степени связанных с антитеррором. Всего таких структур 38, в их числе работающий под началом Совета Безопасности Контртеррористический исполнительный директорат (КТИД) (наше Управление по контртеррору является исполнительной частью Генассамблеи ООН), Управление ООН по наркотикам и преступности (УНП), Программа развития ООН (ПРООН), Департамент операций по поддержанию мира ООН, ЮНЕСКО и другие. Из внеооновских организаций, плотно сотрудничающих с нами, назову Интерпол.
В-третьих, мы формируем массив проектов по контртеррору в соответствии с повесткой дня, предложенной государствами-участниками. Речь идет о таких темах как иностранные боевики-террористы, управление границами, авиационная безопасность, предотвращение радикализации – в первую очередь молодежи и женщин, права человека и противодействие терроризму, новые технологии и борьба с террором, предотвращение финансирования терроризма. Как вы понимаете, речь идет об использовании так называемой "мягкой силы" в контртеррористическом контексте: в соответствии с мандатом мы оказываем содействие в укреплении государственных структур по запросам самих стран. Контртеррористических войск у нас нет.
В-четвертых, прорабатываем перспективную повестку дня наших усилий. После разгрома так называемого "халифата" терактивность приобрела сетевой характер. Есть такое явление как террористы-одиночки. Бороться с этим непросто. В этой связи большое значение приобретает работа по противодействию радикализации. Особое внимание также уделяем уголовно-правовым и правочеловеческим вопросам в отношении иностранных боевиков-террористов.
Хочу подчеркнуть, что все упомянутые задачи приходится решать одновременно.
- Вы упомянули про бюджет новой структуры. На днях российское правительство приняло решение внести добровольный взнос на нужды УКТ в размере 2 млн. долларов США в 2018 году, а затем ежегодно предоставлять 500 тыс. долларов, начиная с 2019 года. На что могли бы пойти эти средства?
- Прежде всего я хочу выразить искреннюю признательность российской стороне за решение внести такой вклад. Как я уже сказал, бюджет управления на 90% состоит из добровольных взносов, которые на сегодняшний день предоставляют 22 страны. Чтобы обеспечить устойчивость офиса, требуется и политическая поддержка, и финансовые вложения. И если 193 страны приняли на основе консенсуса решение о создании Управления ООН по контртеррору, то с финансовой стороной его выполнения дело обстоит сложнее.
Российские средства можно было бы направить, например, на развитие проектов Управления по противодействию терроризму в Центральной Азии, а также на укрепление потенциала самого УКТ.
- К слову об укреплении потенциала - ранее генеральный секретарь Гутерриш заявил о намерении разработать новое глобальное соглашение по контртеррористической координации в рамках ООН. Не могли бы вы рассказать подробнее, что это за документ и когда будет завершена его подготовка? В чем заключаются его задачи?
- Это как раз касается взаимодействия упомянутых мной 38 международных структур на площадке ООН в противодействии террору. Мы договорились с нашими партнерами выйти на принципиально новый уровень сотрудничества: от регулярного обмена информацией, который работает неплохо, – к совместной реализации проектов. То есть на практике реализовать принцип "единого ООН", исключающего искусственную внутриооновскую конкуренцию, дублирование действий, нерациональное расходование средств.
Мы имеем в виду выйти на подписание всеобъемлющего соглашения между вышеупомянутыми структурами в ближайшие месяц-два. Проект, в принципе, согласован. Подразумевается, что этот документ был бы подписан руководством Секретариата ООН и главами этих структур.
Особое значение имеет для нас совершенствование взаимодействия между Управлением и Исполнительным директоратом Контртеррористического комитета (КТИД) СБ ООН. Принятая в декабре 2017 года резолюция ООН 2395 о новом мандате этого органа определяет логику и порядок такого сотрудничества: КТИД отвечает за анализ выполнения резолюций СБ ООН в области антитеррора и высказывает рекомендации относительно пробелов. УКТ, в свою очередь, занимается проектной работой по ликвидации этих пробелов. Рассчитываем, что упомянутая резолюция дает основание для присоединения КТИД к глобальному соглашению.
- Гутерриш также говорил об инициативе проведения первого в истории ООН саммита глав контртеррористических ведомств государств-членов Всемирной организации. Когда он будет проходить? Началась ли подготовка этой встречи? Какие вопросы будут стоять на повестке дня саммита?
- Задумка проведения саммита, и она активно поддержана странами-членами ООН, состоит в том, чтобы это мероприятие носило профессиональный, а не политический характер. Тогда от него будет польза, так как в противном случае велик риск того, что форум погрязнет в бесплодных дискуссиях относительно формулировок, что такое международный терроризм, государственный терроризм, насильственный экстремизм и т.д. Разногласия и разночтения на сей счет остаются на сегодня непреодолимыми и только накаляют и так непростую ситуацию в ООН.
Между тем, ни одна страна не отрицает наличия терроризма как глобальной угрозы. Более того, страны ООН приняли на сегодняшний день 19 различных конвенций, связанных с антитеррором. Это и является емким общим знаменателем для совместных действий международного сообщества, может сработать на укрепление доверия между странами. Поэтому разговор профессионалов о том, как лучше отстроить глобальное сотрудничество в области противодействия терроризму, имея в виду серьезную опасность, исходящую от бежавших после разгрома террористической группировки ИГИЛ (запрещена в РФ – ИФ) в Ираке и Сирии иностранных террористов-боевиков, как эффективнее и оперативнее обмениваться информацией в этой сфере, распространять передовой опыт по предотвращению радикализации, бороться с терроризмом в глобальных сетях, может помочь достижению этой цели.
Есть, правда, проблема – как пригласить именно тех участников саммита, кто занимается терроризмом 24 часа в сутки. В разных странах дело выглядит по-разному. Скажем, в России антитеррор координирует Национальный антитеррористический комитет, а в Мали – министерство по делам религии и культов. Поэтому это будет суверенный выбор государств, кого направить.
Приглашения принять участие в саммите в Нью-Йорке, который запланирован на последнюю неделю июня, будут адресованы главам правительств. Конечно, для полноценного, целенаправленного и объемного разговора было бы важно, чтобы собрались коллеги, говорящие на одном профессиональном языке.
- Ну а если вернуться к политической дискуссии вокруг антитеррора - по вашему мнению, есть ли все же шансы согласовать единое определение терроризма на уровне ООН?
- Все страны-члены ООН прилагают усилия для принятия наиболее полного определения термина "терроризм". Этот вопрос находится на рассмотрении Шестого комитета (Комитет по правовым вопросам - ИФ) Генассамблеи ООН. Хотя некоторые аспекты определения терроризма и имеются в соответствующих резолюциях ГА и СБ, конвенциях и протоколах по борьбе с терроризмом, принятие согласованного и исчерпывающего определения имеет огромное значение для дальнейшего укрепления международного контртеррористического сотрудничества.
- Можно ли иметь дело с террористами – вступать в переговоры, платить выкуп и прочее – если цель заключается в спасении человеческих жизней?
- Защита жизни гражданских лиц находится в зоне ответственности государств, на территории которых совершается каждый конкретный террористический акт. Международные правовые механизмы, отраженные в международных конвенциях по борьбе с терроризмом, дают определение "террористического акта", а страны-члены ООН, которые подписывают и ратифицируют эти конвенции, обязаны предусматривать уголовную ответственность за подобные деяния и в судебном порядке преследовать тех, кто их совершил.
Аналогичным образом решена и проблема выплаты выкупа, так как согласно резолюции СБ ООН 2133 всем государствам-членам запрещается допускать получение террористами прямой или косвенной выгоды, в том числе речь идет и о политических уступках.
Глобальная нормативная база выступает в роли сдерживающего фактора, тем не менее, тот или иной террористический акт имеет свои особенности, и правительство каждой отдельной страны должно выбирать наиболее эффективный план действий для обеспечения безопасности и защиты своих граждан, а также принимать пропорциональные совершенному преступлению карательные меры в отношении террористов.
- Обсуждаются ли в ООН шаги, которые призваны помочь укрепить безопасность и стабильность в Сирии и Ираке после окончательного разгрома там террористических группировок ИГИЛ и "Джабхат ан-Нусра" (обе запрещены в РФ), создать условия, которые бы оградили эти страны от нового всплеска терроризма?
- Обе темы находятся в фокусе постоянного внимания Совета Безопасности ООН, в Ираке размещена миссия ООН по оказанию содействия этой стране. По Сирии широкими полномочиями СБ ООН наделил спецпосланника ООН по Сирии Стаффана де Мистуру.
По приглашению иракской стороны я собираюсь посетить эту страну, чтобы вместе с ней обсудить возможные варианты содействия по линии Управления ООН по контртеррору в укреплении соответствующих структур.
- На заседании Совета Безопасности ООН по вопросам борьбы с иностранными террористами-боевиками Вы заявили о необходимости "срочного, сосредоточенного и многостороннего ответа" на этот "глобальный вызов". Какие меры принимает или планирует принять на этом направлении возглавляемое вами управление?
- Иностранные террористы-боевики – это очень опасное явление. Научившись убивать в Ираке и Сирии, овладев технологиями и приемами ведения террористической деятельности, одурманенные идеологией смерти эти головорезы наделали и могут наделать много ужасного. Посмотрите, что творится в странах с высоким риском терроризма – теракты стали чуть ли не обыденным явлением.
Речь идет о значительном числе таких боевиков. На пике войны за так называемый "халифат" их число в Сирии и Ираке доходило до 40 тысяч из 110 стран мира. По некоторым оценкам, как минимум 5600 террористов-боевиков вернулись к себе домой в 33 страны. Это опасность для всех, мы это осознаем.
Поэтому одной из основных задач УКТ на нынешнем этапе является поддержка государств-членов в вопросе защиты их граждан от растущей опасности, исходящей от иностранных боевиков-террористов. Придерживаясь принципа "Единого ООН", мы разработали комплексный План противодействия этой угрозе. В настоящее время План состоит из 50 проектов по наращиванию контртеррористического потенциала и оказанию технической помощи заинтересованным государствам, 31 из которых уже реализуется.
- ИГИЛ, теряя позиции "на земле", перемещается в киберпространство, где занимается вербовкой в "виртуальный халифат". Насколько это опасно? Видят ли в ООН действенные инструменты борьбы с использованием террористами новых технологий?
- Многие террористические группы используют Интернет в целях радикализации, распространения пропаганды, финансирования и прочих противоправных действий. Стоит признать, что высока вероятность и того, что в будущем террористы станут еще более умело использовать современные технологии, в том числе для заманивания молодежи в свои преступные сети.
ООН осознает необходимость проведения комплексной работы на этом направлении и по просьбе государств-членов продолжает наращивать потенциал в области использования Интернета и социальных сетей для планомерной борьбы с терроризмом. При этом наиболее частый формат подобных обсуждений – мероприятия "на полях" глобальных форумов, что по-своему дает уникальную возможность производить оперативный экспертный мониторинг онлайн-контента в условиях быстро меняющегося мира, привлекать бизнес-сообщество, работающее в цифровой сфере, к плотному сотрудничеству. Одно из таких мероприятий, организованное Великобританией, Италией и Францией (эти страны представляли главы государств), прошло в рамках сентябрьских заседаний Генассамблеи ООН в 2017 году. Аналогичное событие, насколько мне известно, в формате ООН-ОБСЕ планирует организовать Беларусь осенью этого года в Минске.
- Какие правовые последствия для стран и организаций может повлечь за собой поддержка террористических группировок? Есть ли в данном случае какие-то механизмы привлечения к ответственности, введения санкций или хотя бы инициирования разбирательства на этот счет в структурах ООН?
- В главе VII Устава ООН отмечено, что Совет Безопасности обладает полномочиями, которые позволяют ему налагать санкции на страны или организации, оказывающие поддержку террористическим группировкам. В соответствии со статьей 41 Устава ООН санкционные меры включают в себя множество альтернативных вариантов, не связанных с использованием вооруженных сил, например, таких, как экономические и торговые санкции, эмбарго на поставки оружия, запреты на передвижение и ограничения по финансовым или товарно-сырьевым рынкам. Совет Безопасности установил ряд санкционных режимов в контексте противодействия террору, в частности наложил санкции на ИГИЛ, "Аль-Каиду" и движение "Талибан".
Совет Безопасности с 2001 года постоянно подчеркивает важность наличия эффективной системы уголовного правосудия для борьбы с терроризмом на национальном уровне и важность активного международного сотрудничества в этой сфере.
Принятая в 2006 году Генассамблеей ООН Глобальная контртеррористическая стратегия также призывает страны обеспечить задержание и преследование или экстрадицию лиц, виновных в совершении терактов, согласно соответствующим положениям национального и международного права, в частности, в области прав человека, беженцев и международного гуманитарного права.
Как правило, уголовное правосудие на страновом уровне является основным механизмом ответственности за совершение терактов. Однако, когда такие акты представляют собой преступления против человечности, подразумевают геноцид или военные преступления, предполагаемые преступники могут также быть преданы суду в рамках Международного уголовного суда.
