Глава делегации МККК в РФ: Кому мы помогаем на Северном Кавказе
Магне Барт отверг упреки в том, что некоторые гуманитарные программы МККК на Северном Кавказе якобы сродни поддержке террористов
Москва. 13 марта. INTERFAX.RU - Руководитель региональной делегации Международного Комитета Красного Креста в Российской Федерации, Белоруссии и Молдавии Магне Барт в интервью корреспонденту агентства "Интерфакс" Александру Корзуну отверг упреки в том, что некоторые гуманитарные программы МККК на Северном Кавказе якобы сродни поддержке террористов.
- Господин Барт, в ряде средств массовой информации подвергаются критики отдельные направления деятельности Международного Комитета Красного Креста на Северном Кавказе, в частности, речь идет о поддержке, которую ваша организация оказывает семьям отбывающих тюремное наказание членов незаконных вооруженных формирований. Насколько нам известно, МККК упрекают в том, что он оказывает помощь террористам, а, скажем, не ведущим с этими террористами борьбу правоохранительным органам. Что бы вы ответили на эту критику?
- Существует программа семейных посещений и программа по передаче посылок, которая была запущена в январе 2005 года. Ее цель состоит в том, чтобы предоставить возможность родственникам лиц, которые находятся в местах лишения свободы, поддерживать семейные связи. Мы сейчас говорим о людях, которые были задержаны и помещены в места лишения свободы в связи с предыдущими конфликтами на Северном Кавказе.
Например, многие места лишения свободы находятся на большом расстоянии от республик Северного Кавказа, и далеко не все родственники заключенных имеют возможность ездить на свидания с ними.
Членам семей, которые могут преодолеть такое расстояние, мы предоставляем финансовую помощь, тем же, кто по каким-то причинам не в состоянии ехать, мы предоставляем возможность передать посылки отбывающим наказание родственникам.
С начала осуществления программы мы оказали помощь в организации таких посещений примерно 2,4 тыс семей на Северном Кавказе. В 2016 году такая помощь была оказана 400 семьям.
Налаживание семейных связей - это особый вид деятельности, которая осуществляется нами по всему миру в конфликтных зонах. В соответствии с нашим мандатом мы помогаем людям в восстановлении семейных связей в том случае, если семьи оказываются разлученными. И мне кажется, что мы оказываем серьезную помощь в этом плане.
Кстати говоря, мы помогаем поддерживать связи со своими родственниками и перемещенным лицам с востока Украины. Мы стараемся помочь тем семьям, родственники которых пропали без вести, выяснить их судьбу.
Что касается лиц, содержащихся под стражей, то наша деятельность во всем мире подразумевает возможность поддержания контактов с семьями. Это мы делаем и здесь, на Северном Кавказе, и по всему миру, потому что поддержание контактов с родственников мы считаем базовой гуманитарной потребностью. И тут уже вопрос не стоит, имел отношение заключенный к тем, кого считают террористами, или нет.
- То есть в данном случае неправомочно говорить, что МККК занимается поддержкой террористов?
- Конечно. Вопрос касался критики в наш адрес за то, что мы якобы поддерживаем террористов. Мы абсолютно не согласны с такой трактовкой. Мы говорим, что оказание помощи в поддержании семейных связей, когда кто-то из родственников находится по другую сторону от линии фронта или в заключении, это базовая гуманитарная потребность. И я категорически не согласен с утверждением о том, что это равносильно поддержке террористов.
В 2010-2012 гг. мы реализовывали на Северном Кавказе программу для особой целевой аудитории. Речь шла о семьях, члены которых получили ранения, погибли, были похищены или стали инвалидами в результате подрыва на минах. Мы работали со всеми, кто подходил под эти критерии, например, помогая организовать так называемые микропроекты, давая возможность для дополнительного заработка.
В рамках этой программы мы посещали семьи, оценивали их экономическую незащищенность. Мы оказывали поддержку нуждающимся семьям, члены которых были либо сотрудниками правоохранительных органов, военными, либо входили в состав вооруженных групп, либо были просто пострадавшими гражданскими лицами. И поддержка оказывалась именно тем семьям, которые не получали помощь из других источников.
Например, в Кабардино-Балкарии мать погибшего сотрудника полиции получила корову. Супруга погибшего сотрудника правоохранительных органов получила оборудование для открытия парикмахерской. Мать еще одного полицейского получила социально-психологическую помощь со стороны сотрудников МККК.
В Чечне жена погибшего сотрудника правоохранительных органов получила корову, матери погибшего полицейского МККК оказал поддержку в запуске своего коммерческого проекта.
Эти примеры показывают, что мы оказывали помощь и ряду семей сотрудников силовых ведомств.
И я отвергаю утверждения о том, что, будь то на Северном Кавказе, в Сирии или Афганистане, мы пытаемся оказывать поддержку каким-то определенным политическим группам или тем, кого называют террористами.
В центре нашего внимания - уязвимые семьи, где бы они ни находились, и, в частности, семьи, которые пострадали в результате вооруженных конфликтов. Для нас крайне важно, чтобы наша деятельность оставалась беспристрастной, деполитизированной, и мы не принимаем ту или иную сторону в конфликтах.
Может быть, не всегда нам все удается на 100%, но мы отстаиваем позицию, что удовлетворение гуманитарных потребностей - это абсолютно законная деятельность и не нужно ее превратно толковать таким образом, будто мы встаем на ту или иную сторону, и тем более не надо втягивать нас в конфликты, к которым мы не причастны.
На Северном Кавказе много лет назад был масштабный конфликт, и тогда МККК осуществлял масштабную деятельность. Сейчас конфликт закончен, и мы свое присутствие там сокращаем. Некоторые небольшие программы продолжают реализовываться, но в целом ситуация значительно изменилась по сравнению с тем, что там было 15-20 лет назад.
- Я хотел уточнить, программа оказания помощи семьям заключенных в результате вооруженных конфликтов продолжается до сих пор?
- Да, эта программа продолжается, поскольку многие лица, находящиеся в местах заключения, получили длительные сроки, и мы помогаем родственникам поддерживать с ними связь.
- Российские власти не просят вас свернуть эту программу?
- Российские власти знают, что мы сокращаем свое присутствие и масштабы деятельности на Северном Кавказе, и они считают это обоснованным, поскольку вооруженный конфликт там завершен.
Власти, разумеется, знают о программах, которые мы осуществляем в регионе и которые сейчас носят крайне ограниченный характер в сравнении с тем, что мы делали раньше. Мы провели серьезное сокращение персонала. Например, штат офиса в Грозном был сокращен на 75% в 2016 году.
Власти знают и о масштабах нашей деятельности, и о том, что мы реализуем эти небольшие программы по оказанию социально-психологической поддержки семьям лиц, пропавших без вести, и по оказанию поддержки семьям, родственники которых находятся в местах лишения свободы.
У МККК нет планов или намерений расширять программы в регионе. В целом мы видим, что необходимость в гуманитарной помощи на Северном Кавказе значительно снижается, но остаются эти ограниченные по масштабам программы, которые важно реализовать. И мы полагаем, что власти относятся с пониманием к такого рода нашей деятельности и не возражают против нее с учетом того, что эта деятельность носит ограниченный характер в сравнении с программами, которые мы осуществляли двадцать лет назад.
Мы работаем вместе с отделениями Российского Красного Креста на Северном Кавказе в плане подготовки населения к чрезвычайным ситуациям и ликвидации их последствий. Также мы оказываем поддержку в проведении курсов по обучению навыкам оказания первой помощи.
МККК осуществляет деятельность, которая имеет отношение к последствиям прошлых вооруженных конфликтов. В Чечне в прошлом году получили социально-психологическую помощь примерно 400 человек, родственники которых пропали без вести.
У МККК остаются офисы в Нальчике и Грозном. При этом в Нальчике у нас также имеется логистический центр, основное предназначение которого - оказание помощи перемещенным лицам из Украины, находящимся в Ростовской области, Краснодарском крае, Адыгее, Крыму и Севастополе.
- Деятельность Международного Комитета Красного Креста на Северном Кавказе после возникновения конфликта на востоке Украины в 2014 года была связана с оказанием помощи переселенцам из Донбасса. Остается ли это направление у МККК сейчас и как обстоят дела в этой сфере?
- Уже летом 2014 года МККК начал оказание помощи переселенцам с востока Украины, оказавшимся на Северном Кавказе. Эта помощь оказывалась вместе с Российским Красным Крестом.
В Дагестане, например, мы занимались раздачей продуктов питания, одежды, предметов гигиены. Помощь оказывалась переселенцам и на территории Кабардино-Балкарии, Чечни, Ингушетии, Северной Осетии.
Также переселенцами, которые находились в Дагестане, Ингушетии, Кабардино-Балкарии и Чечне, мы оказывали помощь в восстановлении связей со своими родственниками, которые остались на территории Украины.
Самая последняя раздача гуманитарной помощи от МККК была осуществлена на Северном Кавказе в декабре прошлого года.
- Какова сейчас ситуация с украинскими переселенцами в России? Их число растет, сокращается? Есть ли какие-либо нерешенные проблемы? Какую помощь им оказывает МККК?
- По официальным оценкам, порядка миллиона переселенцев прибыли в Россию с начала конфликта на востоке Украины в 2014 году. МККК оказывает помощь небольшим группам, которых мы определяем как наиболее уязвимые.
Речь идет о престарелых людях, одиноких матерях, многодетных семьях, инвалидах. Мы помогаем им, в основном, продуктами питания, предметами гигиены. Иными словами, мы помогаем этим людям свести концы с концами, это определенная прибавка к их бюджету. В общей сложности на юге России такую помощь мы оказываем, ежемесячно примерно 15 тыс. человек, а в Крыму – 17 тыс. человек. В этой работе нам помогают местные власти и местный Красный Крест.
Конечно, есть и другие сложные вопросы, которые вызывают беспокойство переселенцев, например, в связи с их собственностью, родственниками, которые остались на родине.
