Президент СПбМТСБ: с первого дня торгов фьючерсом на Urals у нас будут живые сделки

Алексей Рыбников рассказал о том, какова готовность к старту торгов и как этот проект планируется развивать в дальнейшем

Москва. 7 ноября. INTERFAX.RU - "Санкт-Петербургская международная товарно-сырьевая биржа" (СПбМТСБ) в ноябре планирует запустить поставочный фьючерсный контракт на российскую нефть Urals. Ожидается, что это позволит создать прямую рыночную котировку российской нефти, без привязки к иным сортам, существующим на мировом рынке. О том, какова готовность к старту торгов и как этот проект планируется развивать в дальнейшем, в интервью "Интерфаксу" рассказал президент биржи Алексей Рыбников.

- СПбМТСБ уже в ближайшие недели планирует запустить торги экспортным фьючерсом на российскую нефть. Как вы можете оценить готовность к старту этого проекта?

- Готовность к запуску хорошая. А что такое готовность к запуску? Это правила торгов, зарегистрированные в ЦБ, спецификация контракта, параметры контракта, правила клиринга, тарифы - по всем этим вопросам уже все сделано, программный комплекс тоже готов. А вот дальше самое интересное. Кто те участники, которые будут торговать, причем с первого дня? Мы рассчитываем, что уже в первый день у нас будут участники и будут живые сделки, причем с участием не только российских компаний, но и покупателей-нерезидентов. Тем более, что все необходимые изменения для допуска нерезидентов в нормативные документы были давно внесены, и время подготовиться у них было.

Я думаю, что, конечно, к первому дню не все международные нефтетрейдеры успеют завершить внутренние процессы, необходимые для участия в торгах, но у нас есть понимание, что с первого дня ряд компаний реально будут готовы выходить на сделки. К тому же, первая поставка по контракту будет только в марте, поэтому у иностранных участников еще есть время для завершения всех необходимых процедур.

- Вы сейчас говорите про крупнейших мировых нефтетрейдеров, таких, как, например, Glencore, Vitol, Trafigura? Почему их может заинтересовать этот рынок?

- Да, конечно. Мы в road show увидели их интерес, и пока есть интерес - нужно выходить с контрактом. В чем этот интерес? Во-первых, трейдеров много, и не все они имеют доступ к физическим потокам российской нефти. Во-вторых, ни у кого из них сегодня нет бумажного инструментария для работы с российской нефтью. В-третьих, появление любой платформы, на которой торгуется правильно структурированный инструмент - для трейдера это всегда плюс, это дополнительная возможность для арбитража.

У нас вообще логика развития этого проекта такая: на первом этапе, когда на рынке нет ликвидности, мы не можем рассчитывать на интерес финансовых игроков. Наша первая задача - создать эту базу, первичную ликвидность. А ее могут создать только, с одной стороны, российские нефтяные компании, с другой стороны - те, кто традиционно работает с физическими потоками российской нефти и в то же время является крупными операторами на международных рынках не только физической, но и "бумажной" нефти.

Финансовые институты на рынок придут только когда будет ликвидность. По нашим оценкам, это тема середины-конца 2017 года.

- Российские нефтяные компании уже подтвердили свое желание и техническую готовность участвовать в торгах? Например, "ЛУКОЙЛ" говорил, что видит мало экономического смысла в продаже нефти на экспорт через биржу.

- У нефтяных компаний готовность к первому дню торгов высокая, и мы думаем, что все они реально будут подключены и выйдут, будут в состоянии проводить операции.

- Кто войдет в пул маркетмейкеров на этом рынке? Согласованы ли уже условия маркетмейкерских соглашений?

- Мы предложили участникам несколько видов маркетмейкерских программ, один из них рассчитан на российские нефтяные компании - это так называемые программы по поддержанию определенного объема предложения. Речь не идет о физических объемах, это обязательство котировать определенное количество бумажных контрактов, которые могут исполняться, в том числе, и физической поставкой нефти.

Предполагается, что основные участники рынка подпишут маркетмейкерские соглашения. Без этого первичную ликвидность не создать, кто-то должен выйти на рынок и начать котировать, начать выставлять цены.

- Почему нефтяным компаниям должно быть интересно становиться маркетмейкерами на этом рынке?

- Есть такой глобальный ответ на этот вопрос: это нужно, чтобы начать формировать цену. Ведь сегодня все российские нефтяные компании живут по формуле цены с привязкой к котировкам Brent, и все плавают вместе с рынком. Весь проект делается для того, чтобы наши компании со своей ценой, со своей котировкой начали выходить на рынок и говорить: "Мы считаем, что наша нефть с поставкой в декабре, январе, феврале стоит вот столько". Рынок, реагируя на эту котировку, дает понять, согласен он с этой ценой или нет.

Второй, более сложный, ответ: биржа создает инструментарий для трейдинга и для риск-менеджмента. На трейдинге зарабатываются дополнительные деньги. Если российские компании хотят зарабатывать деньги на трейдинге - а по тому, что там внутри происходит: создаются трейдерские подразделения, риск-менеджмент, набираются люди, пишутся процедуры, мы понимаем, что они хотят строить этот бизнес - им нужен инструментарий. Наш поставочный контракт - это инструментарий.

Третий ответ. В тот момент, когда ты зафиксировал цену, начался отсчет ценового риска, потому что цена на рынке может пойти вверх, может пойти вниз, ты можешь выиграть, а можешь потерять. А если у тебя есть корзина долгосрочных контрактов, которые заключены по формуле цены, привязанной к Brent, есть фиксированная долларовая котировка на Urals и фьючерс на Brent - в этом треугольнике ты можешь хеджировать риск. Зная, что происходит с фьючерсом на Brent и какой дисконт к Brent заложен у тебя в долгосрочном договоре, ты можешь выбирать, как ставить котировку на Urals у нас, чтобы твоя позиция приносила дополнительные деньги.

То есть с появлением нового инструмента - фьючерса на Urals - у компаний появляется возможность зарабатывать на разнице между ценой фьючерсов на Urals и Brent.

- В таком случае, с чем были связаны опасения нефтяных компаний в снижении прибыли при переходе на торги нефтью через биржевой механизм?

- Я думаю, что опасения состояли в том, что их будут заставлять в обязательном порядке реализовывать определенные объемы экспортной нефти через этот инструментарий. Я считаю, проблема была правильно идентифицирована, потому что в тот момент, когда рынок знает, что ты обязан поставить определенный объем нефти через биржу, тебе начинают давать невыгодные цены.

- Но если изначально компании будут рассматривать фьючерс исключительно как финансовый инструмент без закрытия позиций, репрезентативна ли будет котировка?

- Никогда по новому инструменту цена сразу рыночной не становится. Когда будет большой объем операций, когда рынок станет ликвидным, когда можно будет сказать, что за этой ценой стоит много сделок, много участников торгов, - вот тогда цена будет репрезентативна и можно будет сказать - да, это рыночная цена. Но это год-полтора работы как минимум.

Как понять - цена рыночная или не рыночная, стала бенчмарком или не стала? Если биржевую котировку начали писать в долгосрочные договоры и фиксировать по ней обязательства - это хороший признак. Если фьючерс активно торгуется - тоже ставим галочку.

- Какой должен быть оборот по фьючерсу, чтобы вы поняли, что приближаетесь к статусу бенчмарка?

- Я думаю, что когда счет пойдет на тысячи, может быть, десятки тысяч контрактов в день, можно будет говорить, что это относительно приемлемый уровень ликвидности. Для сравнения, на ICE торгуется около 1 млн контрактов "бумажной" нефти Brent в день при том, что потребление физической нефти в мире - порядка 95 млн баррелей в сутки. Вот соотношение рынка. Россия добывает примерно 10,5 млн баррелей в сутки, значит, если мы выйдем на оборот 10 тыс. контрактов в день (контракт - 1 тыс. баррелей), то это хороший показатель.

- Эксперты из ценовых агентств, и их мотив в общем-то понятен, высказывали мнение, что если к котировкам фьючерса на Urals в дальнейшем будет привязано налогообложение российской нефтяной отрасли, это может стимулировать компании играть на понижение цены нефти на бирже. Видите ли вы такие риски?

- Мне кажется, во-первых, что эта тема с занижением налоговой базы исчерпала себя в конце 1990-х годов. Никто не будет этим заниматься. А во-вторых, это же рынок: кто будет выходить на рынок и дешево продавать? Эта операция имеет смысл только в том случае, если по заниженной цене продавать аффилированной структуре.

С другой стороны, например, фьючерс на Brent тоже многократно запускался, и никто не хотел торговать, пока британское правительство не привязало налогообложение к этому показателю. Но мы себе такую роскошь позволить не можем, потому что, если нашу котировку подвести под налоговую базу прямо сейчас, возникнет разрыв между рынком и нашей котировкой. Потребуется какой-то переходный период, и пока мы будем набирать ликвидность, налогообложение останется в рамках старых категорий. У нас есть в плане мероприятий пункт, что мы вернемся к обсуждению вопроса о привязке налогообложения к нашей котировке в конце 2017 года.

- Помимо налогообложения, какие еще изменения для нефтяников несет запуск контракта? Нужно ли им будет вносить корректировки в бюджет, например?

- Да, конечно. И это не в перспективе нескольких лет, а конкретно в бюджет 2017 года нужно закладывать не только расходы на создание и финансирование этого бизнеса (это люди, ИТ-системы и т.д.), но и предусматривать затраты на фондирование операций. И этим сейчас компании занимаются.

- Если говорить о качестве нефти на базисе Приморска - то, что решение вопроса с выделением высокосернистой нефти в отдельный поток было отложено, как-то повлияет на ваш проект?

- Нефть такая, какая она есть. И биржевой контракт просто фиксирует, что ты получишь нефть в Приморске с тем качеством, которое сейчас есть в системе. Но если абстрагироваться от тематики биржевого контракта, то чем на более длительный срок будет гарантировано качество этой нефти, тем лучше с точки зрения ценообразования. Покупатель будет понимать, что он получит через три года, через пять, через семь лет.

Но с этим есть сложности, как мы понимаем. Решение сейчас выглядит таким образом, что ведомства продолжают мониторить ситуацию, смотрят, как она медленно, но верно ухудшается - а это факт медицинский. Но если ты не можешь зафиксировать и обеспечить качество нефти на 10 лет, обозначь программу мероприятий для работы в этом направлении. Неопределенность всегда играет на руку покупателям, в этих условиях покупатель всегда будет пережимать, особенно при такой серьезной конкуренции на рынке. Поэтому вопрос не в том - выделять высокосернистый поток или не выделять. Вопрос в том, что надо принимать решение и дать рынку определенность, какого качества нефть будет в трубе в перспективе нескольких лет.

- Продолжается ли обсуждение вопроса о запуске в перспективе контрактов с поставкой на других базисах, в том числе, контракта на нефть ВСТО?

- На сегодня мы запускаемся в Приморске, но дальше постепенно, конечно, будем добавлять в эту систему другие базисы поставок нефти Urals. Скорее всего, это будет сделано через торговлю дифференциалом к фьючерсу на FOB Приморск.

А по потоку ВСТО нам надо будет отдельно принимать решение - запускать отдельный контракт с базисом поставки Козьмино или тоже запускать дифференциал к фьючерсу на Urals. Это мы решим в 2017 году. Сейчас у нас другая задача: вытолкнуть проект в жизнь.

- Решен ли вопрос синхронизации формирования экспортных графиков на Приморск с отгрузками нефти в рамках исполнения фьючерса?

- Пока не все нюансы решены, но ситуация уже сдвинулась с мертвой точки. На сегодняшний день позиционный график, то есть график подачи судов по российской нефти Urals, выходит позже, чем графики всех других стран. Это затрудняет планирование для участников рынка, и в конечном итоге, отражается, в том числе, в цене. Этот документ очень важен именно с точки зрения фьючерсного рынка, потому что каждая дата в графике имеет разную стоимость.

Чем раньше будет выходить позиционный график с датами на следующий месяц, тем лучше. В идеале, для того, чтобы нам быть конкурентоспособными, по крайней мере, по отношению к Brent, он должен выходить за месяц. А сейчас он выходит в последние числа месяца, предшествующего месяцу отгрузки.

Чтобы решить этот вопрос, нужно менять, в том числе, постановление правительства. По действующему постановлению правительства экспортный график, на основе которого формируется график позиционный, выходит за 15 дней до начала квартала. Но это нельзя изменить быстро, поэтому пока мы пошли по пути предварительных графиков, где будет указано, сколько танкеров есть у каждой компании на следующий месяц. Это важно, во-первых, для понимания того, кого мы как биржа можем выпускать на поставку. Во-вторых, это очень важный шаг для изменения всей системы формирования графиков экспорта российской нефти. Есть договоренности о том, что мы это будем делать.

- Это вопрос 2017 года?

- Конечно, это будет уже 2017 год. Но вообще, мы говорили о том, как мы планируем работать с ликвидностью - в те же самые сроки мы еще должны будем работать с самим фьючерсом, потому что пока это еще немного грубо отесанный инструмент. Например, ты на поставку можешь выйти, только если у тебя есть полная танкерная позиция, а частичная партия не допускается к поставке. Это сразу отсекает небольшие компании. Есть договоренность о том, что мы вернемся к вопросу о дробных партиях в 2017 году.

Далее, пока нет расчетного варианта исполнения контракта, так называемого cash settlement option. Как только мы его введем, финансовым институтам станет гораздо интереснее участвовать в торгах, потому что у них не будет риска вылететь на поставку, они смогут деньгами рассчитаться.

- Дата начала торгов уже понятна?

- Мы сейчас ориентируемся на последнюю неделю ноября. Мы идем на то, чтобы запустить контракт в том виде, в котором он подготовлен к запуску, а дополнительные нюансы, опциональность, гибкость добавлять постепенно. Нужно запуститься и тем самым перевести на прочную практическую основу рабочий процесс по расширению круга участников и дальнейшему совершенствованию самого инструмента. Потому что одно дело - говорить с людьми о планах, и совсем другое дело - вести разговор, когда уже все сделано, контракт обращается, есть правила, спецификации, есть непосредственно сделки. С этой точки зрения мы считаем нынешний тайминг правильным для запуска.