Главный онколог Москвы: важно научить врачей правильно назначать обезболивающие
Директор Московского клинического научного центра Игорь Хатьков рассказал о том, как обстоят дела в области лечения онкобольных в столице
Москва. 26 марта. INTERFAX.RU - Директор Московского клинического научного центра и главный онколог департамента здравоохранения Москвы Игорь Хатьков рассказал о том, как обстоят дела в области диагностирования и лечения онкозаболеваний в столице.
- В последнее время в СМИ активно обсуждается тема доступности препаратов для обезболивания онкобольных. Как вы оцениваете ситуацию?
- Сейчас принимаются определенные законы, улучшающие доступность лекарств для обезболивания.
Важный момент - исключение из цепочки назначения обезболивающих препаратов врача-онколога. До последнего времени врач первичного звена, к которому у пациента на амбулаторном лечении наиболее легкий доступ, обязательно должен был действовать по согласованию или по директиве, исходящей от онколога.
Поэтому больной, чтобы получить лекарства, должен был "пройти мимо" терапевта, который есть рядом, чтобы поехать куда-то к онкологу, получить разрешение, вернуться к терапевту, который только тогда, по назначению онколога, выписывал рецепт… Мы сейчас делаем так, чтобы пациент пришел в поликлинику, выписал рецепт, ушел – все. Или родственники сделали это за него.
Конечно, есть определенные правила, прописанные разными регламентами – что пациент, находящийся на амбулаторном лечении, должен показываться обязательно онкологу.
Но в принципе любой врач может прописать обезболивающее.
- Департамент здравоохранения Москвы анонсировал проведение специальных семинаров для врачей-терапевтов для оказания помощи онкобольным. Что конкретно планируется делать?
- Наша задача сейчас как раз научить врачей, как это правильно делать – выписать обезболивающий препарат для онкобольного, потому что не все так просто. Бывают достаточно сложные схемы, которые при правильном применении позволяют и снизить дозы препаратов, и достичь лучшего эффекта.
Поэтому сейчас обучаем всех врачей первичного звена принципам проведения оперативной и обезболивающей терапии таким пациентам. Обезболивающей – потому что это в том числе и пациенты, которые инакурабельны, которых невозможно медикативно лечить, и пациенты, которые испытывают боль, находясь на химиотерапии.
Семинары для врачей поликлиник проводятся в соответствии с комплексом мер, направленным на то, чтобы сделать паллиативную помощь в амбулаторной части более доступной для пациентов.
На сегодняшний день запланировано пять семинаров, в каждом из которых примут участие до 150 человек.
Врачи в амбулаторном звене достаточно много и интенсивно работают – но какими-то вещами чаще занимаются, какими-то реже. Оказанием паллиативной помощи, например, реже. Нужно научить их этому, может быть, многократно повторить обучение. В дальнейшем курс по оказанию помощи онкобольным будет постоянным и будет проводиться по мере необходимости.
Очень важно врачей научить правильно назначать обезболивающие препараты для онкобольных и главное – не бояться этого.
- В последнее время тема онокобольных на слуху из-за участившихся случаев суицидов. Причинами самоубийств называют проблему с получением обезболивающих препаратов.
- Я не могу сказать, что проблем с выпиской обезболивающих не было. Именно это явилось поводом для изменений в законодательстве, а также одной из причин обучения врачей первичного звена.
Но объективно случаи суицидов связаны с общим психологическим состоянием пациента.
Любому заболеванию способствует эмоциональный компонент, онкологическому – тем более. Когда человек живет с запущенной стадией рака, понятно, что он страдает по многим причинам – не только от боли. Здесь очень важна психологическая поддержка, в том числе и поддержка в семье.
Представьте человека, который сидит дома, никуда не выходит, зачастую ему сложно просто передвигаться. У него есть телевизор, радио, он читает прессу – и там постоянно звучит тема про онкологию. И он зачастую начинает оценивать свою жизнь с точки зрения навязанных информационных поводов. На этом фоне могут возникать какие-то мысли, а если еще при этом нет психологической поддержки со стороны родственников…
С одним из произошедших случаев я разбирался. Оказалось, что человек достаточно одиноко жил. Он посещал онколога регулярно, когда была необходимость - выписывалось обезболивающее, с этим не было никаких проблем.
Ведь что касается обезболивания, то современная тенденция при назначении – это ориентация на пациента. Мы основываемся на его жалобах, а не на мнении врача: вот этому пациенту обезболивающее надо, а этому – не надо.
Поэтому в том случае, мне кажется, имел большее значение психологический компонент.
Недавно произошел еще один случай самоубийства – при этом онкологическое заболевание было выявлено уже постфактум в той стадии, в которой не могло причинять никаких страданий. Это был пожилой человек после двух инсультов. Но история уже тиражируется в СМИ: очередной онкологический пациент…
Конечно, проблема получения обезболивающих лекарств есть, мы над ней работаем и ситуация постепенно выправляется.
В целом, суициды имеют под собой комплекс причин, где должен быть учтен каждый фактор.
- Выходит, вопрос сложности получения наркотических препаратов для онкобольных несколько "раздут" в СМИ?
- Есть определенные требования ФСКН, с которыми сейчас идет работа. Однако на сегодняшний день каких-то ограничений, которые нельзя преодолеть, в принципе нет.
Наркотики – это совсем последняя стадия. Многие вещи можно корректировать и без них.
За последнее время были внесены поправки в законодательство, которые во многом облегчили процесс получения наркотических обезболивающих препаратов.
Да, есть трудности с выпиской, зависящие иногда от того, что терапевт в одном месте, онколог – в другом, и пациенту нужно подойти и к тому, и к другому специалисту, и съездить в аптечный пункт… Именно эту трудность мы намерены преодолеть.
- Вы подчеркиваете важность психологического аспекта. Есть ли планы создания психологической службы для онкобольных пациентов?
- Конечно, психологическая служба нужна. В план мероприятий мы это направление включаем, обозначаем его как важное. Будем стараться его развивать. Конечно, тут многое зависит от руководителей учреждений, где есть больные, нуждающиеся в такой поддержке.
В онкологических учреждениях такая служба должна быть. У нас в МКНЦ, например, есть психолог, который в принципе работает с хроническими больными. В том числе и онкологическими.
Такая служба может быть создана при учреждениях или как некая "горячая телефонная линия". Мы сейчас думаем о том, как это правильно организовать.
- Какова сегодня статистика по онкобольным в Москве?
- По данным московского онкологического регистра, на конец 2014 года в Москве было зарегистрировано 236 тыс. 332 больных - это 22 больных на тысячу населения.
Средний ежегодный прирост онкологических больных в Москве составляет 7,1% (в целом по России – 6,4%). Подобный показатель для Москвы связан с рядом объективных причин: улучшением диагностики, увеличением продолжительности жизни, а также притоком иногородних пациентов.
Люди, как говорится, стали доживать до своего рака. Пациенты дольше живут, больше людей доживает до преклонных лет – соответственно, в большем количестве случаев диагностируются те или иные опухоли. В 2014 году свыше 40% вновь заболевших – это были люди старше 70 лет.
Если говорить о тенденциях по локализациям, то отмечается снижение заболеваемости рака желудка и рака легкого у мужчин. В то же время растут случаи выявления рака легкого у женщин.
У мужчин самым распространенным в структуре заболевания является рак предстательной железы (67,8 заболевших на 100 тысяч населения) и колоректальный рак (40,4 заболевших на 100 тысяч населения). У женщин в прошедшем году чаще всего выявляли рак молочной железы и колоректальный рак. Показатель - 88,9 и 45,3 на сто тысяч населения соответственно.
- Как обстоят дела с диагностикой рака на ранних стадиях заболевания?
- Есть один очень важный момент.
На сегодняшний день у нас население, к сожалению, плохо информировано о том, что в онкологии за последние годы достигнуты достаточно большие успехи - и в мире, и, в частности, у нас в России. Мы применяем все самые современные методики лечения. У нас есть отличные хирурги, самые современные химиотерапевтические препараты и оборудование для лучевой терапии.
Но особенно важно - и хочу это подчеркнуть - лечение должно начинаться на самых ранних стадиях.
Параметр, который у нас в России страдает, на мой взгляд, и который в первую очередь нам надо улучшать – это ранняя диагностика. Потому что на ранних стадиях, в первой стадии, рак, можно сказать, излечим. По крайней мере, можно достигать очень хороших отдаленных результатов. Мы сейчас даже при третьей-четвертой стадии при многих локализациях умеем контролировать процесс, приводить его в такую хроническую форму, с которой человек живет достаточно в хорошем качестве. А в первой стадии показатели, конечно, гораздо лучше.
По ранней диагностике могу привести для сравнения данные по раку желудка. Средний процент диагностики в начальных стадиях, например, в Корее – 70%, в Японии по разным медцентрам этот показатель доходит до 95% . А у нас в России, к сожалению, этот показатель не превышает 20%. Озабоченность людей своим здоровьем, необходимость провериться, сделать гастроскопию, колоноскопию, УЗИ, сдать онкомаркеры – должны быть выше. Это помогло бы не только врачу, но, в первую очередь, пациенту.
После проведения модернизации здравоохранения при той обеспеченности диагностической аппаратуры, которая есть сейчас, пройти диспансеризацию – несложная задача. Важно понять, что нам всем это нужно.
