Актриса, которую знали все

Наталье Гундаревой сегодня исполнилось бы только 60. Всю жизнь она оставалась одной из самых востребованных и любимых актрис российского кино

Москва. 28 августа. INTERFAX.RU - Народная артистка России, лучшая актриса 1977, 1981, 1984 гг. по версии журнала "Советский экран", лауреат государственных премий СССР и Москвы, премий "Хрустальная Турандот" и "Кумир", премии Станиславского "За вклад в театральное искусство", премий Союза кинематографистов России "Ника" и "Золотой орел", награждена орденом "За заслуги перед Отечеством" - все это она, Наталья Георгиевна Гундарева, актриса - великая равно на сцене и экране, по-настоящему не только по званию, народная, то есть всем народом любимая...

Когда в самом начале 2001 г. случилось несчастье - Наталья Гундарева перенесла инсульт, о чем, конечно, поспешили сообщить папарацци, - страна взорвалась. Студии, театры, редакции газет и телевидения каждый день заваливали мешками с письмами: "Как?", "Что?", "Почему?", "Чем помочь?", "Что сделать?" Со всех концов страны поехали в Москву ходоки - с "рецептами" новейших методов излечения, баночками меда и варенья, настоями трав... Развязавшему всю эту бурю телевидению одно время пришлось даже организовать регулярные, по несколько раз в день, сообщения о состоянии здоровья великого, как теперь все поняли, и такого всем нужного, как всегда чувствовали, человека - актрисы от Бога Натальи Гундаревой.

Конечно, за нее боролись лучшие врачи. Конечно, она сама боролось как лев или как уже после нее ее товарищи по цеху - Караченцов, Абдулов... У Гундаревой эта борьба заняла четыре года. Выздоровление казалось настолько реальным. Но она ушла из жизни 15 мая 2005 года.

От "Леди Макбет Мценского уезда" до "... гражданки Никаноровой"

Если в театре (все 29 лет - в одном единственном, московском театре им. Маяковского), она поражала столичный мир своей страстной интерпретацией русской и мировой классики, то фильма с ее участием потрясали, без преувеличения, всю страну. И здесь уже не было никаких сверх трагических высот, не было взрывов смеха до слез. Не та тематика была у Гундаревой в кино.

Невысокая, полноватая и очень при этом красивая, она как бы выводила за собой на экран миллионы советских женщин, самых что ни на есть простых. Заведующая детским домом, директор девичьего общежития, а заодно и брачной конторы, домохозяйка (мать десяти детей) - именно таких женщин она выводила на экран, говорила со зрителями от их лица, неожиданно раскрывая невероятную духовную красоту, запрятанную в глубинах этих "простых женщин". И те, кто сидел по эту сторону экрана, не просто верили ей, грань между экраном и зрительным залом размывалась.

За этим стояло не только точное попадание фильма, а режиссера и актрисы - в окружающую действительность, в интересы и устремления своих современников. За этим - прежде всего - фантастическое умение Гундаревой быть (а не казаться) на экране абсолютно искренней, правдивой и живой.

Удивительно, но отождествлять актрису с изображаемым ею персонажем зрители Гундаревой начали с первой картины, где состоялся ее дебют в главной роли. В кино Наташа начала сниматься еще с 1966 г., лет с 18. Но настоящим дебютом актрисы принято считать 1972 г., когда она сыграла главную роль в деревенской мелодраме Виталия Мельникова "Здравствуй и прощай!" После выхода фильма на экран на "Ленфильм" пришло письмо, в котором говорилось, что "руководство киностудии поступает правильно, привлекая к съемкам не только актеров, но и людей из народа, как, например, деревенскую девушку Наташу Гундареву".

Один из критиков дал такой живописный, я бы сказала, потрет Натальи Гундаревой: "В актрисе Гундаревой весны - ни капли, зимы - ни на йоту. Вся она состоит только из лета и осени. То есть при первом взгляде на нее кажется, что в Наталье Гундаревой вообще нет ничего, кроме летнего зноя. Жаркая кустодиевская плоть ("жар-птица" - так называли Гундареву в начале 70-х восхищенные первооткрыватели ее таланта), рожденные солнцем веснушки ("конопатое чудо" - еще одно из комплиментарных прозвищ для выпускницы Щукинского училища)... Такие женщины как она созданы не для того, чтобы цвести, а для того, чтобы плодоносить. В ее ролях никогда не бывает недосказанности, неопределенности: вся она перед зрителем - как под ярким солнцем, ни один закоулок души не сокрыт в тени. Словом, не женщина - лето. Но, произнеся "лето", хочется почему-то сделать паузу, а потом добавить: "Бабье лето!"

"Драмкружок, кружок по фото, а мне еще и петь охота..."

Интересно, что Наталья хотя и с детства (по словам матери) увлекалась театральной самодеятельностью, побывала, как в давнем детском стихотворении ("драмкружок, кружок по фото, а мне еще и петь охота!") едва ли не по всех кружках городского дома пионеров, свою взрослую жизнь с театром не связывала. Родители - инженеры-строители. Под их влиянием Наталья последний класс общеобразовательной школы училась на вечернем отделении, а днем работала чертежницей в конструкторском бюро: чтобы поступить в Московский инженерно-строительный институт требовался стаж работы близкий по профилю к будущей специальности. Два года она вычерчивала "профили" железобетонных конструкций. Да так успешно, что в 1967 г. ее сделали помощником главного инженера проекта. Тогда же она подала документы на подготовительный факультет вожделенного МИСИ. Стояло жаркое лето. Счастливая мама уехала в отпуск, а решительная дочка забрала документы из МИСИ и подала их в Высшее театральное училище им. Щукина. Успешно сдала экзамены и была зачислена на курс очень популярного актера, блистательного педагога Ю.В.Катина-Ярцева.

"Это был лицей, вольница в хорошем смысле слова", - так впоследствии охарактеризовала Гундарева годы своей учебы. В 1971 г. она закончила училище и оказалась перед выбором: выяснилось, что сразу несколько крупных московских театров прислали на нее свои заявки. Актриса выбрала театр им.Маяковского и осталась этому театру верна до последнего своего дня.

"Первое слово, которое я сказала в младенчестве, было "сама"

Гундареву часто спрашивали, как же случился такой прыжок от бетонных конструкций к театру? "Да, Бог его знает, - отвечала актриса. - Я уже толком не помню... Я жила рядом с высоткой на Котельнической набережной. В этих домах обитали очень известные люди, и в нашей школе был сильный родительский комитет. Нами занимались: водили в театры, консерваторию, приглашали интересных людей на школьные вечера. Потом я решила пойти во Дворец пионеров. Такое времяпрепровождение мне нравилось больше, чем ходить на танцплощадку. Может быть, я губила в себе какие-то комплексы, потому что фактура у меня не самая подходящая для актрисы. В театре ведь всегда нужна молодая красивая героины, а я полная, рыхлая, себя стеснялась. Представляете, я со своим ростом и комплекцией поступила в баскетбольную секцию спортивной школы. Однажды в школе организовали лыжный поход, и, я, которая никогда не стояла на лыжах, пошли, в ветреную погоду ходила без шапки, чтобы доказать, что морозоустойчивая. Наверное, это было некое изживание чего-то в себе. Доказать, что и в такой плоти, которая многим казалась несовершенной, важен дух. Когда Гончаров узнал, что я после аварии опять за рулем, то сказал: "Наташа, вы опять доказываете, что все можете?" - Доказываю, но самой себе. Моя мама говорит, что первое слово, которое я сказала, было "сама". С "сама" началась моя жизнь; этим же, наверное, и закончится".

- А та авария случилась в середине 80-х...

- Месяца три не могла играть, даже не поехала на гастроли. Но очень подбодрили меня на Одесской киностудии, пригласив на роль в фильме "Подвиг Одессы". "Я им говорю: "А как же я буду играть?" - а они мне в ответ: "У нас время в фильме военное, нам все равно, что у вас на лице", чем вселили в меня надежду".

"Что вызывает в актере такое сильное желание играть? Может быть, что-то недоигранное в детстве, некое продление состояния детства?" - спросили Гундареву в одном из интервью. Она ответила: "Я бы не сказала, что эти ощущения похожи на детство. Детство связано с беззаботностью. А все впечатления, которые выносишь на сцену, для меня связаны с мучениями. Когда настрадаешься, твоя душа очень многое приобретает. Тебе становится многое понятно. Не только плохое, но и хорошее - оно становится значительнее яснее, явственнее. Поэтому ты можешь спокойно выходить на сцену и блистательно играть комедию, потому как знаешь, что такое счастье. И можешь понять любого нищего, сирого, убогого, потому что сам прошел через страдания. Для меня актерское мастерство - не баловство. У меня были веселые роли, но я не умею смешить людей, мне стыдно. Я цирк не люблю. Мне кажется, что изнутри все люди несчастны и одиноки. Думаю, что те, кто прилюдно много смеется, в глубине души скрывают печаль".

"Уйти, оттолкнувшись ногой от земли"

И в заключение - еще из интервью Гундаревой. Оно относится к самому началу 2000 г., это еще до последней трагедии:

- Наталья Георгиевна, сейчас, глядя почти уж с вершины, ведь можно так сказать - что Вас в жизни, вернее, какая жизнь Вас привлекает?

- Привлекает, как ни странно, сама жизнь, но не в ярких ее проявлениях, потрясениях, а в спокойной умудренной текучести. Очень хочется остановить этот бег, увидеть, как идет дождь, шевелится листва, поднимается туман. Ведь живешь либо в прошлом (чего я не делаю никогда, даже дат не помню), либо всегда думаешь о том, что нужно сделать завтра. Но реальностью ты практически никогда не живешь. А очень хочется ее ощутить! Однако трудно вырваться из того ритма, что продиктовала жизнь, трудно и даже, если хотите, страшно. Начинает казаться, что ты что-то теряешь. Хотя и я думаю, что наступает такой момент, когда ты понимаешь, что чего-то достиг, и можешь взглянуть окрест себя. Мир так многообразен, значителен, есть много тем, которые отсутствуют в нашей жизни, но мы бежим к своим целям, вершинам. А потом с этих вершин видишь все, что осталось у подножия, и это так интересно! А ты все пропустил, ничего не видел, когда бежал.

- Вы человек не светский?

- Когда мне надо, я надеваю "долгое" платье, делаю очи вместо глаз и иду. Но иду, как агнец на заклание. Конечно, бывает приятно, но проводить так большую часть жизни, когда рядом есть друзья, которых очень редко видишь, когда всегда нужно что-то прочитать, что-то подучить, собрать или разобрать чемоданы

- На что вы тратите вторую, нерабочую, половину жизни?

- У меня ее практически нет. Все время работаю. Многолетняя привычка. Раньше я отпусков не видела. Отпуск - а я снимаюсь в фильме "Вас ожидает гражданка Никанорова". Сейчас фильмов почти нет. Недавно отказалась от двух предложений. Знаю, что потом буду жалеть смертельно, но наступил такой момент, когда я поняла, что мне нужно отдохнуть. Последние два года были насыщены работой. А в кино работала эти два года не так уж много: небольшая работа у Романа Ершова в "Лакейских играх", у Аллы Суриковой в фильме "Хочу в тюрьму", были и "Петербургские тайны". Сказать, что есть мощные работы в кино, не могу.

- Чем, по-вашему, вы платите за успех?

- Наверное, детьми. У меня всегда была работа. И она постоянно опережала очередную необходимость завести ребенка. Эту работу, считала, доделаю, а потом. Все ставила в зависимость от работы. А работала вечно очень много. Одиночеством в старости - думаю, этим буду платить.

- Не страшно?

- Жить вообще страшно. К тому же есть тихая такая надежда, что Бог не оставит своей милостью; может быть, все это произойдет в одночасье, и ты не будешь висеть тяжким грузом на тех, кто останется рядом с тобой. А уйдешь, оттолкнувшись ногой от земли.

- Бывают ли моменты, что играть не хочется?

- Как только раздается третий звонок, ты - уже не ты. Ты делаешь шаг на сцену, попадая в полоску света или темноту, - и твоя жизнь преображается. Ты уже не властен над собой. Профессия странная, она ведь предательство в себе заключает: когда ты снимаешь свою одежду, оставляешь свои привычки, ты, по сути, предаешь самого себя, становишься кем-то другим, причем совершенно не обязательно хорошим. Возможно, это покажется самонадеянным, но я ни о чем не жалею. Я много видела, много просмеялась и прострадала Почувствовала объем жизни и не отказываюсь ни от одного своего дыхания. Это моя жизнь, и я рада, что она прошла так наполнено. Работа, встречи с интересными людьми. Одни прошли, другие задержались.

Обозреватель Нина Коваленко

/Интерфакс/