Дорогой длинною…
"Турне" Матье Амальрика – это очередное испытание, которого наш прокат выдержать не сможет. Слишком нестандартный фильм, требующий непредвзятого и внимательного подхода
Москва. 9 ноября. INTERFAX.RU – Зрителю обычно нужно за что-то уцепиться, чем-то себя успокоить, чтобы воспринимать тот или иной фильм. Допустим, что жанрового определения ему не дали. Нет, положим, все-таки дали. Например, сказали, что "Турне" - это комедия. Комедия про американских красоток феллиниевского типа, которые взрывают Францию своими гастролями, и про их неудачника-продюсера, который терпит одну неприятность за другой. Или это драма, в которой одна катастрофа следует за другой, в которой одно спасение от трагедии – выход на сцену со своим номером. Или это притча, в которой одинокие сердца ищут выход для своего одиночества. Философское эссе о кризисе западного человека, запутавшегося в своей изолированности. Авантюрное роуд-муви, в котором каждая новая локация – как новый круг ада, из которого героям не вырваться, а они при этом все равно стараются проявить максимум находчивости и не впасть в уныние. Жанровая палитра фильма слишком широка, зритель все равно запутается. Но даже более абстрактную зацепку ему дать тоже не получится. Ни единого настроения, ни атмосферы, ни композиционного стержня, ни даже сюжетной внятности зритель не получит.
"Турне" шокирует не музыкальными номерами, воплощающими в себе все раблезианские непристойности карнавала, почему-то перенесенными в наше время. Нет, он именно неконвенционален по своей сути. В нем из-под зрителя выбивают стул именно непредсказуемостью и неуловимостью, каким-то нежеланием идти на компромисс с аудиторией. Но при этом режиссер не теряет контроль над произведением, он, наоборот, чувствует себя в режиссерском амплуа очень свободно.
Амальрик, получивший за свою режиссуру приз в Канне, известен как актер, и в "Турне" он еще и мастерски совмещает эти две профессии. Его персонаж мечется по своей неприветливой Франции, и нам остается только перестать пытаться контролировать повествование и метаться вслед за ним, пытаясь только не отстать. Временами конструкция фильма начинает напоминать "Замок" Кафки, потому что персонаж будто падает с неба, но при этом на удивление легко ориентируется среди встретившихся ему людей. Они его идентифицируют, взаимодействуют с ним, стремятся его подавить и уничтожить. Он "обзаводится" уже взрослыми детьми, старыми долгами и врагами. Его прошлое как будто не существовало никогда само по себе, а формируется у нас на глазах в настоящем, как миф, которому герой Амальрика соглашается поверить даже скорее, чем мы. Он вообще со всем заранее согласен, а где-то вдали маячит Париж – тот самый замок, которого он и боится, и вожделеет одновременно.
Этой схемой фильм не исчерпывается, она даже не объясняет линию одного отдельно взятого героя, но после фильма почему-то хочется взять листок и ручку и чертить схемки, размечать структуру фильма, чтобы разобраться. Эти женщины с невероятными формами – тут и олтмановские фильмы от "Нэшвилла" до "Компаньонов", и "Кабаре" с его зонгами, и Феллини, и даже не столько Феллини, сколько "Привет, Феллини!" Армана Ерицяна – надстройка над феллиниевским творчеством. Здесь много кинематографической реальности. Я бы даже сказал, что только в музыкальных номерах и линии повседневной жизни труппы мы имеем дело с кинематографом привычных нам концепций – вполне постмодернистским по своему исполнению. Здесь тоже возникают из ниоткуда детали, формируются смыслы. "Турне" исключительно кинематографичен тем, что в нем все творится в настоящем, это перманентная пограничная ситуация, которая растянута до двух часов экранного времени. О "Турне" тяжело думать, интерпретировать, его так же невозможно чувствовать. Это фильм, к которому придется привыкнуть, и принять его сможет не каждый.
Обозреватель Сергей Сычев
/Интерфакс/
