"Зачем так серьезно, сынок?"
Вышедшее в прокат "Начало" режиссера Кристофера Нолана вторую неделю уверенно держится на первой позиции американского бокс-офиса
Москва. 27 июля. INTERFAX.RU – Кристофер Нолан воплотил в экранной жизни довольно популярную идею неограниченных возможностей человеческого подсознания, легко подчиняемых умелому плану, сделал это Нолан идеально. Настолько идеально, что засыпать человеку с чистой совестью и отсутствующим счетом в международном банке по-прежнему совершенно не страшно. Обывателю в таком триллере можно спать спокойно, его тайны, к сожалению, а может быть, и ко всеобщему мировому счастью никого не заинтересуют.
"Начало" целиком и полностью посвящено разработке идеальной аферы, целью которой становится внедрение идеи ради идеи с последующим распределением индивидуальной ценности достигнутого. В общем, попытаться это сформулировать было бы и просто, и одновременно довольно сложно. Ну, как если бы вооруженный идеально острым ножом Нолан соревновался бы с участником с обгрызанными ногтями в аккуратной очистке луковицы. Так вот Нолан, образно говоря, методично снимает шелуху и пленки и даже складывает их в своем особо заведенном порядке, а тот, кто попытается оспорить его превосходство, пожалуй, по окончании конкурса вынужден будет сожрать эту неочищенную луковицу целиком. Таков уж хладнокровный режиссерский замысел, который, конечно же, по тому же "луковичному" принципу мягко укутан первоклассными красотами профессиональных уловок.
К "Началу" даже в приватном разговоре очень сложно подобрать хоть какие-нибудь приемлемые эпитеты, сути и смысла, даже, кажется, при наличии под рукой словаря синонимов, специальные слова вряд ли добавят. "Начало" – безусловно, мощнейшее и умное кино о потенциале и уязвимости подсознания вместе со всеми его снами, предсоньями, детскими страхами, душевными потерями и прочей атрибутикой, надежно запертой в черепную коробку – сейф без замка, но с одной на миллион верной комбинацией-отмычкой. Но Кристофер Нолан в созданной им версии так скрупулезно, педантично, почти маниакально точно "обтачивает" кирпичи своего "зиккурата", что становится как-то явно не по себе. И даже не от ощущения, что этот-то своего добьется, а просто от самой видимости процесса.
Смешение частного с корпоративным может быть особенно болезненно воспринятым теми, кто не так давно оценил скорсезевский "Остров проклятых", в особенности – если не оценил. Так что безоговорочное утверждение на роль Кобба - главного героя и уязвленного собственным прошлым взломщика чужих голов, ДиКаприо, выглядит тут не без преувеличения ироничным. При таком спорном совпадении выгодно выделяется команда, с которой отчаявшийся изгой Кобб пускается во все тяжкие сновидческой "трепанации", радуют абсолютно все, кроме пытливой, по сюжету, Ариадны, которую сыграла Эллен Пейдж. Она так старательно "раскручивает" Кобба на предмет его предыдущего провала, что, кажется, неминуемо, исключительно для всеобщего блага и разрядки, должна произнести что-нибудь ужасно остроумное и микрореволюционное, как во времена "Джуно", например.
Трудно так же сказать, чего идеально выстроенному "Началу" не хватает. В нем действительно есть абсолютно все. Все, кроме жизни. То есть, напрочь отсутствуют та неопределенность, та тревога и беспокойство, возникающие порой в настоящем сне. Ухват про лестницу без конца не в счет. Может, это-то как раз и не так плохо, потому что, поймай за хвост Нолан и эту неуловимую птицу, вера в невозможность невозможного была бы окончательно раздавлена, а перфекционизм, заложенный в "Начале" был бы признан серьезным психическим расстройством. Если вероятность такого исхода в процессе вынашивания замысла "Начала" все-таки существовала у режиссера "Темного рыцаря", "then why so serious, son?"
Обозреватель Полина Грибовская
/Интерфакс/
