Исповедь сердцедера
Фантазийный пересказ жизни знаменитого французского композитора и исполнителя Сержа Генсбура оставляет меланхоличное и светлое ощущение - "…он заслужил покой"
Москва. 11 июня. INTERFAX.RU - Для кого-то за именем прекрасной Шарлотты Генсбур не стоит ничего, но для таких людей досадным и серьезным пробелом стало бы незнание, что отцом знаменитой дочери был неповторимый французский композитор и исполнитель Серж Генсбур, снявший ее в уже далеком 1986г. в своем непростом фильме "Шарлотта навсегда".
Режиссер Жоанн Сфар позволил себе рассказать почти в гофмановском ключе мрачную и подкупающую лиризмом сказку о несравненном бунтаре и поэте, хотя самому Генсбуру причисление его имени к поэтической стае ужасно не нравилось. Он был необыкновенным мастером слова и языка, в какой-то момент Генсбур активно осваивал возможности так называемого franglais, используя аглийские слова на французский манер; жил, как чувствовал, и, несомненно, чувствовал, когда жил. Именно эту необходимую составляющую любой биографической истории удалось сохранить Жоанну Сфару. Сфар с необходимыми подробностями как бы заново сочинил свою сказку о Генсбуре, которого знают и одновременно не знают люди.
Люсьен Гинсбург, ставший через несколько десятков лет тем самым Сержем Генсбуром вырос в Париже в еврейской семье выходцев из Одессы, в кадре об этом скромно напоминают соленые огурцы, водка и голубцы, которыми в момент душевной невзгоды будут потчевать зареванную Бриджит Бардо. А пока в оккупированной немцами столице Франции маленький Люсьен первым забирает в участке свою желтую нашивку-звезду и гордой походкой еврейского мальчика в коротких штанишках проходит мимо очереди парижских соплеменников. Он занимается живописью, флиртует с обворожительной натурщицей и заводит знакомства в кафешантанах, попутно обучаясь ненавистной игре на фортепьяно под чутким руководством строгого отца. Время идет и так досаждавшая ему музыка станет для Люсьена средством заработка, он играет в ресторанах, знакомится с Борисом Вианом, с которым им довелось полежать на мокрой мостовой в ожидании такси. В конце 50-х Генсбур берет имя Серж и продолжает свой неотступный путь, если не к сокрушению, то к изрядному расшатыванию и подмачиванию устоев французского общества, действуя не как хитроумный и расчетливый стратег, но как абсолютно свободный и неудержимый в своей сокрушительной и гипнотической печали гений.
Генсбура в фантазии Сфара сыграл как две капли воды похожий на прототипа Эрик Элмоснино, его пластика и элегантность, если это понятие, конечно, вообще, применимо к стилю Генсбура, рождает в сигаретном дыме вечно курящего героя настоящую магию распахнутой мятой джинсовой рубашки, с которой Генсбур не расставался многие годы. Одним из макабрических элементов поставленной Сфаром сказки выступает кукольный двойник Генсбура, его, так называемая, "Рожа", с которой протагонист этого грустного повествования все время борется и спорит. Ну и, конечно же, женщины. Режиссер, не слишком увлекаясь фантазийностью формы рассказа, вполне последовательно проводит через сюжет страстный и безнадежный роман Генсбура с роскошной Бриджит Бардо, извлекая из общей картины взаимоотношений Генсбура с женщинами именно тот момент, когда родился суперхит "Je t’aime… moi non plus", запрет на исполение которого ввела не только сама Бардо, стоны и шепот нетленной композиции всколыхнули даже Ватикан. Бриджит, к слову, сыграла известная модель Летиция Каста, действительно, при прочих равных, имеющая неоспоримое сходство с секс-символом эпохи. Но в русском дубляже наша Бардо почему-то так неприятно шамкает и причмокивает, что даже как-то низводит необходимый в этом моменте эффект до уровня проходного эпизода, окончания которого ждешь с нескрываемым желанием. Дальнейшая встреча Генсбура с юной Джейн Биркин (Люси Гордон, покончившая с собой чуть больше года назад) в меру идеализирована и в меру подточена алковыходками музыканта. Ну, и финальный аккорд, в котором Серж Генсбур катит по побережью на закат в машине с новой возлюбленной Бамбу, вполне можно было бы сопроводить его же, генсбуровоской, регги-интерпретацией "Марсельезы" - Le jour de gloire est arrivé…
Обозреватель Полина Грибовская
/Интерфакс/
