Глава Simple Group: никто не будет заказывать дешевое вино в интернете, это канал для редкой продукции

Максим Каширин рассказал о влиянии санкций на рынок, о своем видении поддержки виноделия и о перспективах эксперимента с торговлей вином через "Почту России"

Москва. 29 июня. INTERFAX.RU - Исполнилось три года с момента вступления в июне 2020-го в РФ в силу закона о виноградарстве и виноделии, который резко изменил ситуацию на российском рынке вина.

Главное не только в том, что теперь российским вином может называться напиток, изготовленный из отечественного винограда, а не из так называемого балка, который цистернами ввозился в страну и разливался по бутылкам, получая тем самым российское "гражданство". Государство признало отрасль в качестве одной из приоритетных и предоставило ей комплекс мер господдержки.

О том, какова сейчас ситуация на российском рынке вина, отразились ли антироссийские санкции на работе импортеров, каковы перспективы эксперимента по дистанционной торговле вином через "Почту России", нужны ли минимальные цены на вино, в интервью "Интерфаксу" рассказал Максим Каширин, основатель и президент Simple Group, одного из крупнейших дистрибьюторов алкогольной продукции.

- Еще несколько лет назад, выбирая вино, большинство российских потребителей ориентировались на полку с зарубежной продукцией. Сейчас ситуация меняется. На первом Всероссийском винном конгрессе, который состоялся в Москве осенью прошлого года, было признано, что в стране начала формироваться винодельческая отрасль, способная конкурировать с зарубежными производителями. Можно ли сказать, что это результат реализации мер, заложенных в законе о виноградарстве и виноделии? Чего еще не хватает для эффективного развития отрасли?

- Закон, конечно же, полезный и очень позитивно влияет на формирование винодельческой отрасли. Появились субсидии, теперь для производства вина нельзя использовать импортное сырье. Это хорошо, потому что нам надо развивать свое, отечественное виноделие и формировать собственный пул виноградарей и виноделов. Но это лишь первые шаги.

На мой взгляд, этот закон подводит нас к тому, что нам нужен реестр виноградопригодных земель. Идея очень важная и нужная, осталось ее реализовать в полном объеме. Ведь далеко не все земли хороши для виноделия, даже в регионах, пригодных для этого. Те земли, которые подходят для этого, часто отводятся под другие проекты, а виноградники выращиваются на тех землях, которые хороши для других культур. В общем, получается немного бессистемный подход.

Возможно, это следствие того, что мы только начинаем этот путь. Во многих странах мира виноградопригодные земли, в том числе и высшего класса, давно определены. Инвесторы это понимают и стараются эти зоны особо не обременять индустриальными объектами, большими проектами, оставляя их под развитие виноделия и виноградарства.

У нас, к сожалению, пока такого нет. Говорят: "Вот, давайте в Крыму виноградники развивать". Давайте. Но где конкретно? Инвесторы пытаются сами разобраться в том, пригодна ли земля для виноградников или нет. Но все зависит от того, какой у кого опыт. Мы, к примеру, в состоянии разобраться детально. Может быть, те коллеги, кто уже занимался виноделием, могут разобраться. Но ведь за последнее время в эту сферу хлынул поток желающих стать виноделами, многие из которых имеют весьма смутное представление о том, чем они хотят заниматься.

Но это, можно сказать, издержки начального периода.

Второе - у нас есть сложности с импортом посадочного материала - саженцев. И здесь, на мой взгляд, государство могло бы занять более мудрую позицию: дотировать закупку импортных саженцев, как это было ранее.

Теоретически у нас есть базовые материалы, чтобы делать хорошие вина для среднего ценового сегмента. Но для того, чтобы сделать выдающееся вино, материала недостаточно. Нам нужно собрать и привезти как можно больше различных образцов саженцев, разных сортов, клонов и подвоев, подобрать отдельные материалы под специфические участки территорий. Это очень серьезная работа. И вот когда уже будет создана база, а это, на мой взгляд, может произойти в течение пяти лет, тогда можно будет сказать: "Все. Давайте ограничивать импорт, у нас своих саженцев полно". Это было бы разумно.

Еще важный аспект - один саженец стоит 1,5 евро, но на гектар нужно закупить 5 000-6 000 штук. И здесь очень важна помощь государства в виде дотаций для развития отрасли в целом, чтобы виноделы имели возможность использовать передовые международные технологии, ноу-хау и материалы.

Но мы спешим, на мой взгляд, и идем несколько не так, как надо было бы. Кстати, и советское виноделие, надо сказать, начиналось не с тех подходов, которые нужны для нормальной работы отрасли.

Раз мы решили строить сильную винодельческую отрасль, надо заниматься образованием. Это пока проблема, профессионалов очень не хватает. Надо растить агрономов, энологов, отправлять их на учебу за границу - в Чили, Аргентину, Южную Африку, например.

И все-таки индустрия постепенно развивается. Помимо расширения виноградников, начинается производство необходимого оборудования. К примеру, начинаем винификационные чаны производить, будем выпускать и другое оборудование. То есть потихонечку-потихонечку это все пойдет, но надо продолжать поддерживать отрасль. Эта поддержка должна длиться еще как минимум 25 лет.

- Как сейчас выглядит производственная база нашего виноделия? Как она будет развиваться?

- Пока она выглядит так себе. Но движение есть. Начали появляться отечественные чаны, первые неплохие нержавеющие емкости, оборудование. Где-то что-то копируется, что-то улучшается. Это нормально.

Государство услышало, наконец, просьбы о том, что нужно разрешить на виноградопригодных землях строить винодельни. Это тоже был нонсенс. У вас есть виноградники, а винодельню можно разместить только в населенном пункте. Хотя весь смысл в том, что виноград в винодельню должен поступать мгновенно, чтобы все было рядом. Ну, хорошо, что отношение к этому вопросу изменилось.

Сейчас речь идет о том, чтобы разрешить там же строить гостиницы и развивать энотуризм. Это тоже правильно. Уже во всем мире нет этих ограничений. Почему они у нас до сих пор сохраняются - непонятно.

Так что индустрия оборудования для виноделия и инфраструктура будут развиваться. Во-первых, потому, что нам сейчас недоступно импортное оборудование. Во-вторых, предприятия будут обновлять парк, то, что купили в далекие годы и далеко не лучшее. В условиях изменившегося подхода к виноделию субсидирование виноградников будет тянуть за собой все - и развитие сельхозтехники, и навесных агрегатов, которые трактора используют для дополнительного полива, прополки, межкустовой обработки и т.д.

Теперь надо стараться замещать импортное оборудование и механизмы. Надо сказать, они не сложные. Да, есть уникальные, сложные виды сельхозтехники, с оптическими сенсорами, датчиками. Но их далеко не все используют.

Но только субсидирования виноградников недостаточно. Нужны субсидии на строительство виноделен. Это сразу даст большой толчок для развития отрасли. Не надо субсидий на гостиницы, на рестораны, на энотуризм - это все бизнес сам сделает и "отобьет" быстро.

А вот вложения в виноделие окупаются десятилетиями. Это очень долгий по оборачиваемости инвестиций бизнес. Поэтому если мы хотим развивать отрасль, то надо помогать тем, кто в нее вкладывается. Тут все важно - водоотводные рвы, шпалеры, заборы, траншеи, столбы, проволока. И строительство собственно самой перерабатывающей площадки, винодельни. Надо же построить и качественно, и красиво. А это огромные инвестиции.

К тому же те, кто входит в отрасль, не будут микрохозяйства строить. Будут строить средние и крупные хозяйства, мало кто будет заморачиваться на десятке гектаров. Основным форматом, я считаю, будут хозяйства с 200-300 га, в это есть смысл вкладываться. Ну и, конечно, будут индустриальные хозяйства с площадью до 1 тыс. га и более.

И главное, понимаете, в чем плюс? В том, что это не разовая история. И лоза стареет, и оборудование изнашивается. Значит, все это надо будет обновлять. К тому же с точки зрения развития виноделия у нас еще не освоены полностью Дагестан, Адыгея, Ставрополье. Есть еще территории, где потенциально можно развернуться.

- Какова сейчас структура российского винного рынка? Какое соотношение отечественного и импортного вина можно считать оптимальным?

- Сейчас соотношение где-то 60% - российское, 40% - импорт. По нашим прогнозам, доля российского вина на рынке будет колебаться от 60% до 70%, и в этом нет ничего страшного, абсолютно.

Российским винам нужны конкуренты, которые заставят их держать качество и стараться развиваться. Ни одна страна в мире не живет только на своем вине, у всех есть импорт, и это нормально. Это органическое развитие рынка.

Никто не дискриминирует российское вино. К тому же иностранное вино всегда дороже - логистика, импортные пошлины, акцизы, которые никто не возвращает. Российским производителям надо дальше спокойно работать со своим вином, учиться производить качественный продукт и управлять расходами.

И государству надо больше помогать виноделам. Просто на старте нужно больше субсидий. Зарубежным производителям до сих пор много помогают.

К тому же нам все равно нужен будет импорт. Сейчас потребление вина в стране составляет 6,5-7 литров на душу населения в год. Даже если мы сильно увеличим объем производства лет через 25, то оно может дорасти до 10 литров. Но это тоже немного, в СССР было почти 19 литров.

- Недавно Ассоциация виноградарей и виноделов предложила ряд мер по ограничению импорта вина. В частности, речь идет о запрете импорта игристых, тихих, крепленых вин из недружественных стран. Как к этому относитесь?

- Отрицательно. И не потому, что наша компания - крупный импортер. Мы много продаем и российского вина. Но такой запрет - это медвежья услуга российскому рынку. Как только мы из-за запрета поднимем цены на импортное вино, мы, с одной стороны, облегчим продажу российского вина, но, с другой - откроем и ему дорогу к повышению цен. И конкуренции по качеству с винами из других стран уже не будет.

Повысили цены на импорт, значит, можно сделать то же самое и на свою продукцию. Весь мировой опыт показывает, что как только какие-то вина становятся очень востребованными, цены "улетают".

К тому же надо учитывать, что, во-первых, финансовые возможности покупателей ограничены. Во-вторых, из-за повышения цен потребитель вообще может переключиться на пиво и водку. А другие будут пить подорожавшее вино и говорить, что цена не соответствует качеству. Это же дискредитация отрасли.

Любые ограничительные меры никогда и нигде не помогали рынку развиваться нормально. Наоборот, надо создавать возможность для конкуренции, помогать отечественным производителям быть более эффективными с помощью льготных кредитов, налоговой политики. Ну, снизьте НДС, налог на прибыль, налог на имущество для винопроизводящих предприятий, облегчите им жизнь таким способом. Пусть их вино будет более конкурентным.

- Как вы оцениваете эксперимент по дистанционной торговле российскими винами через инфраструктуру "Почты России"? Поможет ли он виноделам со сбытом?

- Это мертворожденная история. Я не против "Почты России", не против интернет-торговли. Но в этом эксперименте не вижу никакой идеи.

Во-первых, потому что ассортимент будет очень маленьким. Масса виноделов не имеет проблем со сбытом, а то, что они не могут продать, например, какую-то одну позицию или две, не создаст на сайте "Почты России" или на каком-нибудь другом сайте, который будет для того использован, хорошего коммерческого предложения.

Второе: вино - напиток урбанистический, это не напиток деревни. Основная масса вина продается в городах с населением больше 250 тыс. человек. Там везде ритейл, причем большой профессиональный ритейл с хорошим выбором. Зачем мне идти на "Почту России" за заказом завтра или послезавтра, или когда привезут, если все то же самое есть в магазине? Я просто не понимаю, в чем глубокий смысл эксперимента.

К тому же он предложен на три года. Зачем? Одного года достаточно, чтобы понять, что не "летит". А так на три года, пока идет эксперимент, вся интернет-торговля будет заморожена. Это же неправильно, потому что мы теряем драгоценное время.

Есть же другой законопроект, предложенный Ассоциацией компаний интернет-торговли. Мы его поддерживаем. В нем предлагается также использовать возможности "Почты России", но как одного из ключевых участников "последней мили". Чтобы, если надо, она занималась доставкой алкогольной продукции, причем всей палитры, а не только вина и не только российского. В этом случае она бы стала суперучастником программы.

- Какой, на ваш взгляд, может быть доля интернет-торговли алкоголем на нашем рынке?

- Трудно сказать, вряд ли больше 10%. Но этот сектор однозначно будет развиваться. Вообще весь мир показывает, что интернет-торговля алкоголем в основном смещается в сторону дорогих, редких и особых продуктов. Никто не будет заказывать дешевое вино за 300 рублей в интернете и ждать его два дня. Оно в магазине есть.

В основном в интернете, как показывает практика развитых рынков, оказываются те продукты, которые на полку даже винного магазина никто не хочет ставить. Они дорогие, оборачиваются не очень быстро, а это обременение. На интернет-витрину же их поставить можно, и если будет заказ, выполнить его.

Плюс для интернет-торговли подходят редкие категории, которые в магазинах вообще не представлены. Саке, например. Где вы будете покупать саке? Этот напиток мало кто продает. Сайты возможно использовать для распродаж, но опять же - не дешевых товаров.

- Против интернет-торговли выступает Минздрав, говоря о том, что она сделает алкоголь более доступным.

- Минздрав, кажется, не совсем правильно понимает саму сущность интернета.

Если говорить о доступности, то именно в магазине алкоголь доступный. В интернете нет доступности. Доступно только картинку посмотреть. В интернет мы идем за какими-то специальными товарами, за тем, чего нет в магазине или что не хочется самим тащить. Алкоголь-то тяжелый.

К тому же любая логистика стоит денег. Есть определенный порог - заказ дешевле, чем на две-три тысячи рублей, просто экономически невыгоден.

- Время от времени поднимается вопрос о введении по примеру крепкого алкоголя минимальных цен на вино. Но дальше игристых вин эта идея не продвинулась. Как вы к этому относитесь?

- Мне кажется, надо говорить не о минимальных, а о рекомендованных ценах. К примеру, Минсельхоз или Росалкогольрегулирование называют цену нормального виноградного российского вина, ниже которой оно на полке теоретически стоить не может, только если оно не находится в распродаже. Это некий нижний ориентир для потребителя, который понимает: если это не распродажа, то цена ниже рекомендованной - это что-то странное и надо опасаться подделки.

На водку введена минимальная цена из-за очень большого акциза, который подпольщики по сути воруют. На вине акциз копеечный, поэтому мало кто будет заниматься подделкой. Это такой рынок, на котором невозможно продать много миллионов бутылок поддельного вина.

- Каково соотношение отечественного и импортного алкоголя в портфеле вашей компании? Как оно изменилось за последнее время?

- У нас растет доля российского вина с точки зрения объема продаж. Редко - с точки зрения количества брендов. У нас огромный ассортимент, доминирует импортное вино. В России мы работаем, может быть, с десятком компаний в рамках нашего проекта "Больше Русское Вино", а в мире у нас порядка 400 партнеров.

Но в России мы работаем с крупными компаниями, продаем много. Если говорить об обороте, то доля российской продукции уже под 10%.

Мы стараемся работать по максимуму с теми российскими винодельческими хозяйствами, качество продукции которых нам нравится, в которых мы верим. Поэтому строим долгосрочные партнерства с ними.

- Есть ли ориентир по оптимальному соотношению "импортное-российское"?

- Такие цели ставить неправильно, здесь должен быть органичный баланс. Если мы почувствуем потенциал для того, чтобы продавать больше, мы будем это делать. Если почувствуем, что достигли какого-то предела, значит, будем останавливаться.

Нас интересует качественная дистрибуция. Причем мы не просто продаем продукцию, мы поддерживаем обратную связь с ее производителем, консультируем его, занимаемся маркетингом, оцениваем урожай винограда. Нас часто зовут на, скажем так, технические внутренние мероприятия, на закрытые дегустации. То есть - это очень плотное партнерство.

К тому же наши предложения для ресторанов комплексные - у них сразу есть выбор российского и иностранного алкоголя.

- Изменился ли состав ваших зарубежных партнеров за последнее время? Есть ли те, кто отказался от сотрудничества? Появились ли новые?

- Изменения есть, конечно. Во-первых, введены ограничения на поставки из США, Австралии, Великобритании и ряда других стран. Не очень жесткое, но все-таки ограничение в Новой Зеландии. Португальцы заняли жесткую позицию. В Шампани сложности.

Есть виноделы, которые нам говорят, что, мол, "мы не против вас, мы вас любим, но вот сейчас в Россию поставлять не хотим". Есть и такие, которым обещают бойкот в случае поставок в Россию. Они боятся рисковать, потому что, конечно, Россия - важный рынок, но не главный. Главный - США.

Мы к этому относимся с терпением, с пониманием. Нам, конечно, обидно, но так складывается ситуация. Мы прикладываем максимальные усилия, чтобы изменить точку зрения таких отдельных виноделов.

- А много таких, кто отказался от сотрудничества?

- Нет, может быть, 3-5%. Это несущественно. Мы делаем замену, варианты есть, появляются новые партнеры. У нас очень большое предложение - нам предлагают продавать турецкое, египетское, китайское вино. Смотрим. Пока пытаемся вино из Старого света добавить, и из Нового света. Вот совсем недавно добавили новое хозяйство из ЮАР - Simonsig. Потихоньку расширяемся, но пока хватает имеющихся партнеров, потому что рынок сейчас растет медленно.

Надеюсь, что ситуация понемногу будет меняться. Уже сейчас она отличается от той, что была еще год назад. Мы убеждаем партнеров в том, что надо сохранять контакты. Конфликты бывают, они проходят. Надо наводить мосты. Вино - это культура, традиции, история. Поэтому потихоньку на таких аргументах пытаемся вернуть партнеров. И с некоторыми это удается.

- Как эта ситуация отразилась на показателях работы компании? Каковы прогнозы на текущий год?

- В прошлом финансовом году, который закончился 1 июля 2022 года (наш финансовый год с июля по июнь), оборот вырос на 21%. Несмотря на то, что год был тяжелым. И эта динамика сохраняется. Думаю, в этом финансовом году на уровне 10% прибавим к прошлому году.

И, в принципе, по прибыли показатели хорошие, и по эффективности бизнеса.

- Как развивается фирменная торговля компании?

- В этом году наша сеть SimpleWine приросла почти на 35%, открыли 23 магазина и довели их общее число до 85, в ближайшее время открываем еще 5 новых винотек.

- Сколько продукции реализуется через собственную сеть?

- Наша розница занимает примерно 16% в выручке компании.

В следующем году мы рассчитываем открыть еще 30 магазинов. Наша стратегическая цель - 200 магазинов. В принципе, у нас уже сейчас самая большая специализированная профессиональная винная розница, которая очень помогает. И не только в том, что мы в ней предлагаем покупателю широкую палитру вин. Она помогает нам понимать потребителя, его запросы.

Сеть работает в городах-миллионниках, исключение - Сочи. Наверное, можно рассмотреть и Геленджик. Перед открытием магазина в регионе мы обычно создаем свой филиал: ассортимент очень большой и без филиала розницу и HoReCa снабжать невозможно.

- Как развивается ваш бизнес в Грузии? Есть планы по покупке хозяйств или виноделен в РФ?

- В Грузии у нас примерно 100 гектаров. Там проект реализуется с нуля. Мы купили пустые земли, на которых никто никогда ничего не сажал. Земли хорошие. Сейчас заканчиваем закладку виноградников и будем постепенно "уходить" в производство вина.

Пока планируем арендовать винодельческие площадки, чтобы разобраться, какого качества виноград нам дает наша земля, чтобы понять, как потом строить производство. В Грузии сложность в том, что нет субсидий. Так что будем двигаться постепенно.

Это не первый наш зарубежный опыт. В 2014 году мы купили земли в Италии. Первый урожай получили в 2015 году. И теперь есть свое винодельческое хозяйство Bertinga.

Смотрим и на российский рынок, на разные хозяйства. У нас потенциально есть желание войти в долю к существующему хозяйству и вместе с его собственниками сделать из этого хозяйства крутую историю. Потому что все равно нашим многим виноделам не хватает глубокого понимания отрасли, опыта и знаний. Они работают, стараются, но часто в итоге упираются в какой-то предел своего понимания и не всегда знают, как действовать дальше. Это долгая история.

Скажем так: если надумаем, то, скорее всего, войдем в долю к существующему производителю. Так будет быстрее реализовать намеченное.