Михаил Шамолин: Цены на продукцию Segezha пока будут оставаться на текущих уровнях

Михаил Шамолин не исключил увеличения дивидендов на фоне роста бизнеса

Москва. 2 ноября. INTERFAX.RU - Подконтрольный АФК "Система" лесопромышленный холдинг Segezha Group во вторник отчитался по МСФО, показав близкий к ожиданиям рынка значительный рост выручки и OIBDA в третьем квартале. О том, как долго может продлиться благоприятная ценовая конъюнктура, в каких направлениях будет развиваться бизнес и готова ли компания делиться растущими доходами с акционерами, в интервью "Интерфаксу" рассказал президент Segezha Михаил Шамолин.

- Segezha сегодня отчиталась о росте выручки в III квартале на 35%, OIBDA - в два раза. Показатели были поддержаны ростом цен на основные виды продукции компании. Какие у вас ожидания на IV квартал? Цены на ряд позиций уже начали корректироваться в сторону понижения? Насколько это сезонная тенденция, или она носит более долгосрочный характер?

- Что касается прогнозов, то мы их не даем. Безусловно, мы привязаны к строительной отрасли, активность которой в IV квартале традиционно снижается. Вы можете прикинуть исходя из того, что OIBDA третьего квартала у нас больше 10 млрд рублей, а в четвертом квартале она, конечно, будет несколько ниже.

При этом на разные продукты цены ведут себя по-разному. Например, на крафт-бумагу, на мешочную бумагу цены остаются достаточно сильными и даже подрастают. Мы пока не видим никаких предпосылок к тому, чтобы эти цены снижались. По фанере и пиломатериалам цены скорректировались относительно летних пиков, но и по фанере, и по пиломатериалам находятся на уровне выше, чем в 2019-2020 гг. И я думаю, что так оно и будет более-менее продолжаться, потому что и спрос, и предложение и в фанере, и в пиломатериалах довольно-таки сбалансированы, там нет какого-то большого количества лишних мощностей. Поэтому я думаю, что цены будут оставаться на тех уровнях, которые сейчас, в течение нескольких месяцев. А будет ли потом очередной подъем? Посмотрим, как будет мировая экономика развиваться.

- На мировые цены в течение года, помимо баланса спроса и предложения в самом лесопромышленном комплексе, влияли более глобальные факторы, такие как контейнерный кризис, сокращение объемов производства из-за антиковидных ограничений и, позднее, энергокризиса. Как долго, по вашим ожиданиям, эти факторы еще будут оказывать влияние?

- Логистический кризис продолжается до сих пор. Понятно, что, как и любая пиковая ситуация, рано или поздно она отыграет назад. И я думаю, скорее это произойдет раньше, чем позже. Думаю, в 2022-2023 годах точно мы увидим некий разворот цен на логистику и "расслабление" ситуации.

Что произошло, понятно: резкое постковидное восстановление экономик, из "мертвой" ситуации сразу бурный спрос, особенно в строительстве. Это привело к очень сильному дисбалансу в контейнерных перевозках по всему миру. И это коснулось не только контейнеров, но и ж/д-перевозок, и автомобильных перевозок. Соответственно, сейчас логистические операторы вводят дополнительные мощности: появляются дополнительные корабли, дополнительные поезда, дополнительные контейнеры. И я думаю, ситуация ближе к лету следующего года должна выправиться.

- Компания в 2021 году активно инвестировала в увеличение мощностей, как за счет органического роста, так и за счет сделок. Какой объем инвестпрограммы вы прогнозируете по итогам года с учетом тех проектов, которые еще предстоит профинансировать?

- На сегодняшний день CAPEX по итогам 9 месяцев составляет 18 млрд рублей, включая 5 млрд рублей на M&A, крупнейшим из которых была покупка Новоенисейского ЛХК. По итогам года, почти наверняка, это будет больше 20 млрд рублей. Вполне возможно, даже к 25 млрд рублей будет приближаться с учетом всех наших проектов и M&A-активности.

У нас запущено достаточно большое количество проектов - это реконструкция Лесосибирского и Онежского лесопильных заводов, строительство новой бумагоделательной машины на Сокольском ЦБК, модернизация Сегежского ЦБК, увеличение мощностей Вятского фанерного комбината в Кирове и ряд других более мелких, но не менее значимых проектов. И это не говоря о завершении сделки по приобретению активов у Bonum.

- Правильно ли я понимаю, что вы рассчитываете сделку по покупке компании "Интер Форест Рус" включить в затраты этого года, полностью профинансировав ее до конца 2021 г?

- В идеальной картине мира - да, мы хотели бы до конца декабря сделку закрыть с тем, чтобы с 1 января консолидировать все активы и заниматься повышением их эффективности, увеличением выпуска объемов продукции и так далее.

- Какой CAPEX вы прогнозируете на следующий год?

- Прогнозов как таковых мы не даем, но я думаю, что он вряд ли будет ниже, чем CAPEX этого года.

- Учитывая, что с покупкой сибирских активов у Bonum ваш бизнес существенно увеличится, в частности, как компания заявляла ранее, OIBDA может вырасти примерно на треть, - нет ли планов по пересмотру дивидендной политики с увеличением предельного объема выплат?

- Пока та дивидендная политика, которая была сформулирована на IPO, остается в силе. Если мы будем выходить на цифры существенно лучше по объемам OIBDA, по чистому долгу, по нашей инвестиционной деятельности, чем планировалось, то, конечно, я не исключаю вариант увеличения дивидендов. Но опять же, это не решение, которое было официально принято.

- Когда Segezha планирует осуществить выплаты за 2020 год, размер которых был анонсирован на уровне 5,5 млрд рублей, и каким будет график выплат в последующие годы?

- Мы выплатим дивиденды за 2020 год в январе в объеме, предусмотренном дивидендной политикой. Далее выплаты будут производиться раз в полугодие.

- Вы недавно зарегистрировали большой выпуск рублевых облигаций - на 100 млрд рублей. Часть этого объема, 25 млрд рублей, как вы уже анонсировали, планируется направить на финансирование сделки с Bonum. Есть ли планы по размещению еще траншей и на какие цели?

- Это стандартная процедура: мы регистрируем выпуск на достаточно большую сумму, а дальше размещаем по мере своих потребностей. Да, на 25 млрд рублей хотелось бы из них профинансировать сделку с Bonum. Дальше нужно смотреть, как будет реализовываться инвестиционная программа, какие проекты будут выходить, что будет нового проявляться. Например, в "Интер Форес Рус", я совершенно не исключаю, что появится необходимость в реализации новых инвестиционных проектов. Сейчас мы пока только объявили о сделке и, конечно, в инвестпрограмму никаких проектов, связанных с техническим перевооружением этих активов, не закладывали. Но вполне возможно, в процессе операционной деятельности выяснится дополнительная возможность проинвестировать.

- А такие возможности привлечения финансирования, как листинг на зарубежных площадках, рассматриваете?

- Не вижу никакой пока в этом необходимости. Если будет принято решение - это будет дополнительное размещение акций, SPO, либо выпуск новых акций, - тогда и будем говорить о том, где это делать, на какой бирже. Пока таких планов нет, соответственно, и говорить особо не о чем.

- Вы говорили, что компания планирует в конце этого года - начале следующего прояснить вопросы с техническими разрешениями на строительство производственного комплекса "Сегежа-Запад". Какова ситуация на текущий момент?

- Сейчас там работает проектная команда, набраны люди, ведутся подготовительные работы на площадке. В принципе, мы довольно уверенно себя чувствуем в том, что необходимые разрешения мы получим. Говорить точно по срокам всегда сложно, потому что мы имеем дело с согласующими государственными органами, и у них есть свои сроки и свои процедуры.

- Доли в компании, создаваемой под реализацию проекта, будут распределяться на паритетных началах между Segezha и банками, которые согласились предоставить финансирование?

- Да, у Segezha будет 50% плюс какое-то количество акций с той целью, чтобы компания управлялась как проектная, а не как подразделение Segezha.

- Вы упомянули про перспективы расширения инвестпрограммы в связи с покупкой "Интер Форест Рус". Речь, в том числе, о строительстве ЦБК в Красноярском крае, "Сегежа-Восток"?

- Тот факт, что мы последними сделками смогли существенно нарастить собственную расчетную лесосеку в Красноярском крае, создал очень мощные предпосылки для того, чтобы этот проект пошел вперед. Реализация этого проекта возможна с лагом в один-два года с "Сегежа-Запад".

- В момент объявления о сделке с Bonum компания заявила о том, что считает расширение на азиатские рынки своим приоритетом. Как покупка активов в Сибири скажется на географии экспортных поставок Segezha?

- Китай является крупным потребителем пиломатериалов, и, безусловно, весьма интересен нам с точки зрения расширения нашего зарубежного присутствия. Потребители Китая, в свою очередь, заинтересованы в стабильных поставках, если речь идет о больших объемах, а у нас при увеличении масштаба появляется преимущество перед конкурентами. С этой точки зрения Восточная Азия - это основной рынок для пиломатериалов. Дополнительным плюсом для нас станет опыт работы предприятий Bonum на сложном японском рынке.

Но у нас никогда не было жесткой привязки к рынкам. Каждый месяц контрактуется в зависимости от баланса спроса и предложения, от динамики глобальных цен на логистику.

- Недавно Segezha сообщила об открытии трейдингового подразделения в Сингапуре. Есть планы по дальнейшему развитию трейдинговой сети, в каких регионах? Увязано ли это как-то с планами по зарубежным M&A?

- В Сингапуре у нас есть достаточно большое количество клиентов, которых мы знаем и которым мы поставляем продукцию уже не первый год. Исторически мы использовали там дилерские структуры для того, чтобы организовать логистику доставки, страховку, финансирование и так далее. Но в какой-то момент стало понятно, что мы, в общем-то, можем спокойно сами с такими задачами справляться.

И мы свою сбытовую сеть перестраиваем именно в таком ключе: чтобы прямые контракты там, где мы знаем клиентов, заключать с помощью наших дочерних структур, а в регионах, где рынок является свободным, спотовым, оставить дилерские компании.

Что касается каких-то M&A за рубежом, ничего конкретного на сегодняшний день мы не планируем.

- В том числе, в Египте, об интересе к активам в котором вы ранее говорили?

- Я говорил о стратегических возможных планах. Ничего о конкретных сделках я пока не могу сказать.

- Если говорить о европейском направлении: Еврокомиссия не стала замораживать действие временных антидемпинговых пошлин на фанеру из России, вопрос установления постоянных пошлин остается в повестке. Вы предпринимаете какие-либо действия, чтобы отстоять свою позицию?

- Это политически мотивированное решение, никакого бизнес-смысла в этом нет. Вменяется демпинг. Но ни ущерб, ни сам факт демпинга доказаны не были, так как ни один производитель из РФ не заинтересован в снижении своих экономических показателей. Мы не можем в одиночку предотвратить те решения, которые там (в Еврокомиссии - ИФ) принимаются. Но мы знаем, что более 50% европейского рынка - это российские поставки, и никакого другого варианта, кроме как увеличить цены на размер пошлины и заставить потребителей расплатиться за политические решения, у ЕС не остается. Так, собственно, и происходит.

- Российское государство все чаще прибегает к таможенно-тарифной политике для сдерживания цен на различные товары на внутреннем рынке. В лесопромышленной отрасли Минпромторг, например, недавно предложил расширить перечень продукции, экспорт которой может быть ограничен, пиломатериалами, фанерой, OSB. Какие риски вы видите в подобных мерах для вашего бизнеса?

- Пока ни по фанере, ни по бумаге, ни по одному из видов продукции, которые мы экспортируем, экспортных пошлин введено не было. Была введена пошлина в районе 10% на пиломатериалы с повышенной влажностью, 22% и более, но нас это не затронуло никак, поскольку мы производим только сухие пиломатериалы. Что будет дальше, в следующем году или через год, загадывать тяжело - как говорится, загад не бывает богат. Но мы рассчитываем на то, что здравый смысл должен победить, потому что, с одной стороны, государству хочется защитить отечественную строительную отрасль от роста цен, с другой стороны - стоит задача повышения внутренней переработки древесины с тем, чтобы, действительно, экспортировать не круглый лес, а товар с высокой добавленной стоимостью.

Если продукция, которая предназначена для экспорта, будет обкладываться пошлиной, то привлекательность таких инвестиций сразу резко снизится и, соответственно, заводы, которые могли бы быть построены, построены не будут.

- Какими мерами поддержки от государства вы сейчас пользуетесь в операционной деятельности и при реализации инвестиционных проектов? Какие меры, на ваш взгляд, еще необходимы для стимулирования лесопереработки?

- Мы пользуемся практически всем пакетом мер поддержки, который государство дает. Они разделяются на три широкие категории. Первая - это субсидии по транспортной логистике. Мы регулярно участвуем в этой программе, потому что Россия логистически не самое простое место в мире, деньги на логистику идут огромные, и то, что государство поддерживает, повышает конкурентоспособность российской продукции на зарубежных рынках, для нас очень важно.

Второе - это комплекс мер, связанный с предоставлением налоговых льгот по строительству новых производств. Это СПИКи, СЗПК и другие механизмы, которые по сути либо обнуляют, либо существенно снижают налог на прибыль, налог на имущество в первые годы работы предприятия.

И третья категория - льготное финансирование. Прежде всего, субсидирование кредитной ставки, например, через механизм проектного финансирования ВЭБа, с которым мы сейчас обсуждаем проект "Сегежа Запад".

По всем трем категориям мы работаем и достаточно эффективно используем те возможности, которые государство нам предоставляет. Конечно, никогда не бывает достаточно, всегда хочется больше. Что было бы полезно для строительства новых производств, чего пока четко не прописано - это вклад государства в строительство инфраструктуры для того, чтобы можно было построить тот или иной завод. Для того, чтобы построить ЦБК в Сибири, проект "Сегежа-Восток", нужно построить новый водозабор для Лесосибирска, железнодорожную ветку и автомобильную эстакаду. К какому механизму обращаться и где брать деньги на всю эту инфраструктурную стройку, кроме как из самого проекта, пока не очень понятно. Это вопрос, который, я думаю, в ближайшем будущем государство будет пытаться решить.