Грозит ли Евросоюзу судьба СССР?
Завотделом европейских исследований ИМЭМО Надежда Арбатова рассказала о текущем состоянии дел в объединении
Москва. 17 мая. INTERFAX.RU - Пандемия, и особенно проблема с закупкой российской вакцины, еще раз отчетливо показали негативную сторону жесткого подчинения национальных интересов европейских стран единой европейской администрации, чиновники которой считают, что только они все за всех могут решать и только их решения правильные. Причем даже саммиты глав государств явно идут у них на поводу. Но на самом деле, это ни что иное, как политический диктат "сверху". Находясь в Европе и встречаясь со многими обычными людьми, я слышал нередко такую фразу: "Без Брюсселя нельзя даже глаз почесать"! Вспомним, в недалеком прошлом этим грешило советское руководство. Чем это кончилось, всем известно. Так грозит ли и Евросоюзу с его жесточайшей администрацией судьба СССР?
С таким вопросом наш специальный корреспондент Вячеслав Терехов обратился к Надежде Арбатовой, доктору политических наук заведующей Отделом европейской интеграции ИМЭМО им. Е.М.Примакова.
Сравнение частое, но не правильное
- Действительно, евроскептики - и в Европейском союзе, и у нас - нередко сравнивают Евросоюз с Советским Союзом. Но, разумеется, это - фигура речи. При внешнем сходстве некоторых черт - многонациональный состав, роль центра и, опять же, многонациональной бюрократии, - между ЕС и СССР лежит дистанция огромного размера: разный строй, разная идеология, разные принципы функционирования. Главы государств-членов ЕС назначаются не Брюсселем, а выбираются гражданами. Брюссель не посылает "второго секретаря КПСС" для надзора над руководством своих стран, как это было в Советском Союзе. Кроме того, в компетенцию наднациональных органов ЕС входят далеко не все сферы жизнедеятельности этого объединения. Кстати сказать, здравоохранение оставалось в национальной компетенции, хотя более десяти лет назад звучали предложения создать в ЕС "общий рынок здравоохранения". Сейчас эта цель вновь поставлена в повестку дня европейской интеграции. После разброда и смятения в начале пандемического кризиса ЕС сделал беспрецедентный шаг к сплочению и солидарности.
Конечно, граждане всегда и везде ожидают от властей на всех уровнях большего – большей эффективности, большей обязательности, большей заботы и помощи. Это совершенно нормально. И справедливости ради, надо признать, что у населения стран ЕС есть вполне конкретные причины для недовольства: в частности, дефицит демократии и кризис либеральной демократии.
- В чем проявляется дефицит демократии?
- Понятие дефицита демократии применительно к Евросоюзу подразумевает рост влияния исполнительной власти при относительной слабости законодательной. В глазах обывателя устройство Евросоюза чрезвычайно сложно и непонятно. Кроме того, некоторые решения Брюсселя расходятся с "идеальными представлениями" граждан на национальном уровне. К этому следует добавить высокомерие брюссельских бюрократов и политиков, основывающихся на убеждении, что европейская интеграция слишком сложна, чтобы ее понимали рядовые граждане, и специалисты-технократы лучше знают, что и как нужно делать. Естественно, это не может не вызывать негативной реакции простых людей.
Что же касается кризиса либеральной демократии, то необходимо подчеркнуть, что не кризис либерализма проистекает из национализма, а, наоборот, национализм в сегодняшней Европе является ответом на эксцессы либерализма.
Иными словами, причины распада СССР – чудовищное перенапряжение ресурсов, отдаваемых на военные цели в условиях разрядки международной напряженности, не актуальны для Евросоюза. У него свои серьезные проблемы, о чем свидетельствует брекзит.
Что прикрывает антироссийская риторика?
- Пандемия вызвала сужение рынка рабочей силы, закрытие целых отраслей экономики, особенно, которые связаны с международным разделением труда, такие как транспортный сектор, сельскохозяйственное производство, здравоохранение, образование и некоторые другие. Их развитие не только естественно взаимосвязано, но, что особенно важно, подчинено общим директивным документам. И соответственно они вышли из национальных рамок и стали зависимы от европейской администрации. Пришедшая беда показала, что для выживания необходимо вернуться к национальным истокам, к глубинной ментальности. Тогда не только глаза "можно тереть" без спросу, но и смотреть на мир своими глазами, а не чужими. Не всем это в администрации ЕС нравится!
В связи с этим возникает вопрос: не является ли ожесточенная антироссийская риторика на саммите ЕС попыткой уйти от разговора о необходимости реорганизации объединения в сторону меньшей централизации?
- Опросы общественного мнения в странах ЕС относительно эффективности Брюсселя в противодействии пандемии дали парадоксальный результат: жесткую критику Брюсселя и одновременно признание важности роли Европейского союза в трудные для Европы времена. Очень показателен в связи с этим пример Италии, первой принявшей на себя удар пандемии в Европе. На самых первых этапах кризиса Covid-19 было общее ощущение, что Европа отказалась от итальянцев, как это случилось во время миграционного кризиса 2015 года. Тем не менее, ЕС довольно быстро сумел собраться и приступить к выработке антивирусной стратегии, в частности согласовать вопрос о создании крупного фонда восстановления в размере 750 миллиардов под брендом Next Generation EU для поддержки стран-членов, пострадавших от пандемии COVID-19. Италия получит 28% из фонда восстановления экономики.
Что же касается кризиса в отношениях России и ЕС, то он напрямую не связан ни с пандемией, ни с перспективами европейской интеграции. Он имеет более глубокие корни и является результатом накопившихся противоречий и различающихся взглядов партнеров на основы постбиполярной европейской безопасности и соперничеством на всем постсоветском пространстве и на пространстве СНГ.
В Европе политические "ножницы"?
- Отношения ЕС с Россией опустились на самый низкий уровень. Вместе с тем, это касается только верхнего политического эшелона, но отнюдь не отношения к России обычных людей. Судя по тем же моим встречам, у меня создалось впечатление о наличии политических "ножниц": чем хуже отношение европейской администрации и идущих у нее на поводу некоторых глав государств Европы к России, тем позитивнее смотрят на нас обычные граждане.
- В целом можно согласиться с тем, что большинство граждан ЕС менее политизировано, чем их руководство, и никакой массовой русофобии в Европе нет, за исключением неприятия российских коррумпированных олигархов и невоспитанных "новых русских". В Европе в принципе любят русскую культуру, помнят о роли советского народа во Второй мировой войне, о полете Гагарина и т.д. Но и на политическом уровне в странах ЕС и в Брюсселе тоже нет "поголовной русофобии", там есть враждебное отношение к конкретным российским политикам и к конкретной российской политике. То же самое можно сказать и о нас: нам не нравятся некоторые европейские политики, и нам не нравится конкретная политика ЕС, прежде всего, на постсоветском пространстве.
Мне кажется, что проблема "ножниц" в восприятии России гражданами и политиками ЕС не существует. Если отношения между двумя партнерами становятся хуже, то это не может не отражаться и на настроениях политически активной части рядовых граждан, то есть, чем лучше на межгосударственном уровне, тем лучше везде!
- Можно ли ожидать, что наши отношения дошли до самого низкого уровня, когда они вредят всем участника конфликта и есть ли признаки улучшения наших отношений?
- Да, правда, наши отношения дошли до низшей точки. Хуже может быть только полный разрыв отношений. Застой в отношениях России и Евросоюза создал крайне некомфортную ситуацию в Европе и породил явление, схожее с enlargement fatigue - усталость от украинского конфликта и санкционной войны. Это просто висит в воздухе и в полной мере относится к обеим сторонам. Россия и ЕС просто обязаны переформатировать свои отношения, отталкиваясь не от идеалистических представлений, а от реальности. Это значит, они должны руководствоваться только реалистически возможными подходами к сотрудничеству, потому что именно они несут полную ответственность за безопасность и стабильность в постбиполярной Европе.