CFO Polymetal: Насколько все готовы к тому, что мы вернемся к $1500 за унцию?

Максим Назимок рассказал в интервью "Интерфаксу" о прогнозах и экологической повестке

Москва. 23 декабря. INTERFAX.RU - Золотодобывающие компании, хоть им и пришлось пережить немало неприятных минут в связи со вспышками коронавирусной инфекции на месторождениях, с сугубо финансовой точки зрения относятся, безусловно, к категории COVID-winners. Пожалуй, пандемия стала лучшей иллюстрацией к тезису "золото - защитный актив", обеспечив рекордный рост цен на мировом рынке. Но позволить себе расслабиться и получать дивиденды лидеры сектора вряд ли могут, как минимум потому, что горнодобыча оказалась в самом центре набирающей силу по всему миру - и крайне требовательной к компаниям - темы устойчивого развития.

CFO Polymetal Максим Назимок в преддверии Нового года в интервью "Интерфаксу" подвел предварительные итоги исполнения планов компании, обозначил ориентиры на будущее и рассказал об ESG-повестке и юниорных проектах.

Прогнозы и финансы

- Как прошел для Polymetal 2020 год, укладываетесь в свои актуальные прогнозы?

- Да, укладываемся. Прогноз по производству 1,5 млн унций, фактический показатель будет, скорее всего, с небольшим превышением, если в оставшиеся до конца года дни не случится каких-либо сюрпризов. Мы, собственно, об этом говорили, был заложен небольшой буфер, связанный с пандемией коронавируса, но незначительный. По capex вписываемся в пересмотренный прогноз $540 млн. По издержкам TCC идем по нижней границе прогноза и, скорее всего, останемся там. По AISC с учетом повышения capex будем в рамках прогнозного диапазона.

- А есть уже какое-то понимание по следующему году?

- Скорее всего, резких изменений не будет. Динамика сильно зависит от макроэкономических допущений, от курса валют и от цены золота, потому что в состав издержек входит НДПИ, а он движется пропорционально выручке. Но каких-то сильных изменений в следующем году не ожидаем. Портфель достаточно диверсифицированный: где-то снижение содержаний, где-то вводим новые участки, где-то все стабильно. Единственный новый компонент - запуск Нежданинского в конце 2021 года. Понятно, что вряд ли производство начнется с целевых издержек, как в feasibility study, до выхода на проектную мощность всегда затраты несколько выше.

- В прошлый раз небольшая сумятица возникла, когда компания пересмотрела прогноз производства в золотом эквиваленте, а на самом деле просто изменилось соотношение цен. Нет ли сейчас предпосылок к новому пересмотру коэффициента?

- Нас часто об этом спрашивают, и мы не хотим повторения того, что было в апреле: тогда мы, наверное, поспешили и пересмотрели прогноз слишком жестко с точки зрения именно соотношения цен, тогда как план производства оставался неизменным - по сути, это был технический пересчет. Но сейчас, спустя 9 месяцев, менять обратно прогноз, наверное, не будем. Подождем, когда волатильность уйдет, и только тогда решим, нужно ли это делать. Это все-таки производство, здесь важно, чтобы мы все время оперировали сопоставимыми цифрами.

- Какие сейчас у компании планы по управлению долговой нагрузкой? Есть ли необходимость изменить соотношение фиксированных и плавающих ставок, может быть, валюту диверсифицировать?

- Валюту - точно нет. У нас есть общее правило привлекать финансирование в долларах, единственное яркое исключение - заем от ФРДВ. Но это обусловлено уникальными условиями: 10 лет, 5% в рублях, что эквивалентно ставке в долларах где-то 0,25%. Супер-сочетание длительного срока и очень низкой ставки. Но в целом мы хотим сохранить естественное хеджирование: в какой валюте выручка, в той и погашение долга.

По управлению долгом в целом у нас нет каких-то масштабных задач, сейчас портфель более-менее сбалансирован. Постепенно сокращаем подушку избыточной ликвидности, которую создали в начале года, чтобы защититься, если и с банковским сектором будут проблемы из-за коронавируса. Но делаем это постепенно. Что это по сути? Взяли короткие и очень дешевые деньги по ставке 1,5-2%, и они с тех пор еще чуть-чуть подешевели. Поэтому постепенно, небольшими частями, гасим и с этим не торопимся.

- Какое будет отношение долга к EBITDA на конец этого года или, может быть, на следующий год?

- Долг к EBITDA на конец года будет гарантированно меньше 1х. Что будет в следующем, зависит в первую очередь от цен. Наш уровень комфорта - ниже 1,5х.

В центре внимания ESG

- Увеличение доли долга, привязанного к показателям ESG (экология, социальная ответственность, корпоративное управление), - это целенаправленная стратегия?

- Начиналось все, пожалуй, не совсем целенаправленно - с кредита ЕБРР на строительство Кызыла, где были просто ESG-обязательства вдобавок к традиционным. Потом мы сделали sustainability-linked кредит, привязанный к общему рейтингу устойчивого развития. И это уже было осознанно, потому что понимали, что, во-первых, нам уже есть чем похвастаться, а во-вторых, есть потенциал для улучшения. Соответственно, этот инструмент для нас сработал в плюс с точки зрения финансов - мы снизили ставку финансирования за счет успехов в ESG. Следующим шагом был прошлогодний кредит, который привязали уже не к рейтингам, а к конкретным KPI. И последний - это целевое "зеленое" финансирование, более классическое. Как совсем большие компании делают "зеленые" бонды.

- Скромничаете, "совсем большие компании".

- Большие с точки зрения объема долга или capex. Наше зеленое финансирование - на $125 млн (от Societe Generale - ИФ), и понятно, это не объем для бондов. Но это уже целевое финансирование с хорошей ставкой. Тем не менее, не ставка была главным критерием выбора, интересен опыт использования именно целевого инструмента.

Что в дальнейшем? Думаю, рынок будет подталкивать всех к активному использованию ESG-критериев, в том числе при предоставлении обычного финансирования. В первую очередь это касается европейских банков, за ними последуют и российские. Мы же будем заранее готовы к тому, как банки станут оценивать заемщиков. Equity-инвесторы уже так и поступают, когда решают, инвестировать в компанию или нет.

- Остается ли сейчас какой-то простор для снижения ставок в привязке к ESG?

- Очень сложно с тех позиций, где мы уже находимся, достичь каких-то очень масштабных изменений. Дальше, скорее, просто очень кропотливая работа. У нас много задач в рамках климатической повестки, декарбонизации бизнеса, но это уже длительные инвестиции. Быстрых побед здесь не будет.

- Какая сейчас у компании стоимость долга в среднем?

- Около 3,2%. В течение года наблюдалось снижение, но оно, в первую очередь, все-таки обусловлено не ESG (хотя это и хорошо, и приятно), а снижением базовых процентных ставок.

- Скажите, становится ли ESG, скажем так, фактором конкурентной борьбы между компаниями? Ведь, по сути, это один из способов снижения издержек.

- Наверное, совсем в лоб - еще нет, потому что за счет стоимости долга общие издержки компании пока все-таки сильно не снизить. Для нас снижение стоимости долга - это, скорее, приятный бонус от реализации основных мероприятий, позитивный дополнительный эффект. Плюс, для продвижения ESG-повестки внутри компании - это самый наглядный пример, который можно показать сотрудникам: смотрите, вы поработаете, достигнете этих KPI, и у компании уменьшится стоимость финансирования.

Все прочие факторы снижения издержек, скорее, долгосрочные и концентрируются вокруг нескольких моментов.

Во-первых, компании, действительно, уже начали конкурировать за акционерный капитал. А он все больше и больше аллоцируется с учетом ESG-критериев. Причем этот год в том, как equity-инвесторы смотрят на компании, был трансформационным. Если в 2019 году я общался с инвесторами и лишь каждый пятый спрашивал что-нибудь об ESG, этой осенью, когда мы представляли финансовые результаты, общались в рамках Дня инвестора, 95% встреч поднимали ESG-повестку. Наш директор по устойчивому развитию регулярно проводит с инвесторами звонки по запросу, которые касаются только ESG. У меня как у CFO был звонок с equity-инвестором, когда из 50 минут мы 30 минут обсуждали, как рассчитываются выбросы парниковых газов, что мы собираемся делать для их снижения в обозримой перспективе.

Во-вторых, зеленые проекты, которые реально повышают стоимость бизнеса. Здесь мы говорим уже либо о классическом снижении издержек, либо еще о каких-то иных долгосрочных эффектах. Пример - электрификация транспортировки руды на Майском: собираемся, с одной стороны, снизить выбросы парниковых газов, с другой - издержки, на $150 на унцию. Другой пример, еще более масштабный, - строительство ЛЭП на Нежданинском. Стоимость электроэнергии снижается в 3 раза, выбросы парниковых газов меньше на 75%, по группе Polymetal - на 4%. Очень масштабные вещи. И таких проектов у нас несколько.

Еще для майнинга очень важна так называемая "социальная лицензия" - право на осуществление деятельности. Если компания будет делать все только с учетом экономики и без оглядки на население, экологию, рано или поздно с ней может случиться примерно то, что произошло с небезызвестной содовой компанией. Время дикого бизнеса миновало, и компании, которые не уделяют ESG-моментам внимание, особенно в горнодобыче, могут просто потерять весь объект. Это в крайнем случае. Или приобрести существенные репутационные и финансовые издержки - кейс "Норникеля" у всех перед глазами.

- Нет ли у иностранных инвесторов, обращающих внимание на ESG, например, у скандинавских, предубеждения против России? Условно говоря, дисконта, связанного с состоянием ESG в России?

- Именно под таким углом - нет. Понятно, что есть определенная группа инвесторов, которые вообще не вкладывают в Россию по геополитическим соображениям. У тебя может быть прекрасная компания, но они нашу страну просто не рассматривают. Это было, и это вряд ли изменится в обозримом будущем. Но чтобы именно по ESG-фактору дискриминировалась страна в целом, такого я не вижу.

К сожалению, если посмотреть по миру, случаев а-ля "Норникель" и а-ля Башкирская содовая компания можно даже за этот год вспомнить немало. Причем даже в самых развитых юрисдикциях. Далеко ходить не надо: Rio Tinto взяла и вскрыла объект археологического культурного наследия в Австралии. В итоге слетела уйма голов, CEO потерял работу, а Rio Tinto на некоторое время получила "черную метку" от инвесторов. Сопротивление местного населения строительству каких-либо горнодобывающих компаний: почти вся Латинская Америка этим грешит, Африка, Юго-Восточная Азия. То есть это происходит сплошь и рядом, и Россия здесь особенно никак не выделяется. На самом деле, с точки зрения экологического законодательства и регулирования, мы достаточно развитая юрисдикция.

- Как в вашу ESG-повестку вписывается ситуация с экологической экспертизой проекта Кутын? Новости про Polymetal и WWF, кстати, часто попадают в топ, значит, у людей есть запрос на информацию такого рода.

- Мы приветствуем повышенное внимание к себе. Это - прямое следствие нашего лидерства в ESG, а с лидеров всегда особый спрос.

Мы были и остаемся полностью открыты как для WWF, так и для других заинтересованных лиц, готовы к конструктивному обсуждению любых предложений. Знаем, что волнует людей на земле: на общественные слушания по Кутыну пришло 56 человек, которые задали 27 вопросов. Представителей WWF на них не было. В какой-то момент они сами упустили ситуацию, лишь спустя время к ней вернулись. Мы же не считаем себя обязанными задерживать реализацию проекта из-за медлительности других участников.

Вообще, мы убеждены, что существующие регламентированные процедуры вполне достаточны для содержательного диалога. Вместе с тем, если ценные замечания или вопросы возникнут после государственного согласования проектной документации, обязательно их обсудим и, если они разумны, воплотим.

Индексы

- Остались ли у компании какие-то пожеланию по вхождению в биржевые индексы?

- Пожелание есть, но в декабре оно снова не реализовалось - в GDX нас опять не включили.

- Почему так получается, оператор объясняет? Вы формальным критериям удовлетворяете?

- Формальным - да, причем довольно давно. С оператором индекса невозможно прямое общение, мы когда-то давно попытались это сделать, но нам четко объяснили, что они не комментируют свои действия.

- "Открытие" сейчас полностью вышло из капитала компании?

- Да. У них оставалось 0,5%, когда они делали последнее раскрытие. После этого у "Открытия" уже нет формальной обязанности нас уведомлять. Но мы видели из заявлений Михаила Задорнова (глава банка "Открытие" - ИФ), что они и 0,5% продали тоже.

- Последние продажи акций крупными акционерами уже учтены во всех возможных индексах, или где-то еще это может выстрелить?

- Единственное, где это еще может отразиться, в нашем весе в MSCI Russia. Но пересмотр будет в мае.

Юниоры

- "Росгеология" анонсировала новые юниорные сделки по подобию вашего СП в Башкирии на Новопетровской. У вас есть с ними еще потенциальные совместные проекты?

- Есть еще одна сделка в обсуждении. Регион тот же, не Дальний Восток.

- Что стало с потенциальным СП с Новой рудной компанией?

- Ничего. Но тут я бы индивидуально комментировать не стал. Смысл юниорной стратегии как раз в том, что у тебя большое сито: сначала ты отбираешь интересные с точки зрения геологии проекты, потом пытаешься договориться о приемлемых условиях сотрудничества, далее создается СП, начинаются инвестиции. И даже на следующих стадиях продолжается фильтрация - уже на базе результатов геологоразведки. Это классическая венчурная модель. То, что что-то заглохло, - это нормально, как раз сито работает.

- Сколько нужно перелопатить потенциальных проектов, чтобы хотя бы один выстрелил?

- У нас есть желание иметь в стадии активной работы около 10 юниорных проектов. Активная работа - это когда мы уже подписали соглашение об СП, начали что-то делать. Сколько надо пересмотреть - необходимо умножать на 5-6 - и это именно те объекты, которые уже прошли отбор. Мы смотрим не только на объект, но и на команду, как они представляют проект, отвечают на вопросы. Одна из задач, почему мы пошли в юниорную тему: хотим делегировать сам процесс генерации идей и их реализации, потому что внутри большой корпоративной структуры это все работает не так, как в компактной команде, не связанной бюрократией и процедурами. Они могут сделать быстро и дешево. Мы же сами сделаем очень качественно, но, скорее всего, долго.

Но часто бывает, что можем не договориться по финансам, если у владельцев какие-то нереалистичные представления, сколько это стоит на данной стадии, бывают какие-то регуляторные ограничения. Дорога до любого СП достаточно сложная.

- Polymetal недавно купил долю в кипрской Chesterfield. Компания продолжит рассматривать юниорные проекты в других странах?

- Я бы сказал, что Chesterfield - достаточно уникальная история. У нас головная компания зарегистрирована на Кипре. Это тот редкий случай, когда юниор с понятной нам минерализацией нашелся в месте расположения штаб-квартиры. Но он там такой один. За пределы юрисдикций, в которых уже работаем, выходить по-прежнему не хотим.

- С Chesterfield возможна какая-то синергия?

- Операционной синергии, скорее всего, не будет. Мы там значимый миноритарный акционер, у нас есть право участвовать в любых допэмиссиях, чтобы сохранить долю. Если будут найдены достаточные запасы, появится отдельно стоящее добывающее предприятие. О масштабах говорить рано, так как проект плюс-минус в той же стадии, что все наши остальные юниоры.

Проекты и экспансия

- Есть ли по платиновому проекту Викша какие-то подвижки, приехал ли южноафриканский партнер на него посмотреть?

- Пока не приехал. На Викше тоже необходимо сначала дойти до стадии запасов, что, конечно, позволит проекту продвигаться быстрее.

- Как партнерство может быть реализовано? Через полноценное СП или какие-то другие механизмы? Может ли быть привлечен оператор проекта сторонний?

- Точно не сторонний оператор проекта. Мы сами готовы им быть, тем более на домашней территории. Скорее, это будет СП с идеологией разделения рисков и привлечением отраслевого специалиста, который поможет с технологией дальнейшей переработки.

- Остается ли сейчас Polymetal акционером или бондодержателем Chaarat?

- Акционером, но доля несущественная, в районе 3%. Это не очень материально, поэтому просто ждем, когда вырастет цена. Для нас это просто остаточная часть вознаграждения от продажи Капана (месторождение в Армении - ИФ), не стратегическая инвестиция.

- У Polymetal также есть договоренности с австралийской Blackham о поставках концентрата. Насколько широко компания смотрит на мир в плане партнерства, закупки руды, концентратов?

- Руды - точно нет, так далеко ее не повезешь. А вот концентратная модель, связанная с хорошей компетенцией автоклавного выщелачивания, имеет все шансы на международную экспансию, особенно в привязке к проекту в Совгавани. Новых готовых сделок, помимо Blackham, пока нет, но мы анализируем рынок, у нас очень позитивный опыт работы с поставщиками концентратов в России и Казахстане.

В целом, на тот же АГМК можно возить концентрат, он достаточно близко к морским путям. Но если будет принято решение по строительству проекта в Совгавани, сторонний концентрат станет там основным источником сырья.

- Кстати, как продвигается проект в Совгавани?

- Пока мы в той стадии, которая называется scoping study - концептуальная оценка возможных затрат, бизнес-модели. Проект не движется быстро, потому что понятно, что его будет делать та же команда, которая строит вторую очередь АГМК. А они сейчас заняты в значительной степени.

- Есть ли сейчас у компании активы, которые, по мнению менеджмента, не очень вписываются в портфель, и потенциально на каком-то обозримом горизонте могут быть проданы?

- Только реально небольшие. Последним большим был Кутын, но он остался в периметре компании по решению менеджмента и совета директоров.

- Толчком для развития Кутына, Ведуги внутри компании стали цены?

- И в случае с Ведугой, и в случае с Кутыном основным драйвером была геология. У Ведуги был практически трехкратный прирост запасов, на Кутыне тоже пусть и не такой большой, но прирост.

- Но запасы пересчитывались с оглядкой на цены?

- При оценке резервов и ресурсов на следующий год оставляем консервативную цену $1200.

- А как, по вашему мнению, будет реагировать цена после резкого роста в этом году?

- Факторы, которые вынесли цены наверх, возникли очень быстро и очень концентрированно. Вопрос, что будет дальше. Рынкам акций уже видится, что COVID-19 вот-вот куда-то исчезнет, всех вакцинируют. И все мы будем жить счастливо, но реже приезжая в офис. Как будет реагировать золото, мнения разные. С одной стороны, коронавирус вынес его наверх, с другой, что реально повлияло на цену, это сколько денег напечатано - меры денежного стимулирования. Экономика будет восстанавливаться медленнее, чем будет уходить физический риск COVID-19. Насколько все готовы к тому, что мы вернемся к $1500 за унцию? Лично мне $1500 кажется разумной цифрой в долгосрочной перспективе.