Россия и мир. Сессия 2. Турция при Эрдогане

ИМЭМО и "Интерфакс" провели вторую сессию проекта "Россия и мир: профессиональный разговор" - на этот раз на тему Турции

Москва. 27 ноября. INTERFAX.RU - Институт международной экономики и международных отношений РАН совместно с информационным агентством "Интерфакс" провели вторую экспертную встречу в рамках совместного проекта "Россия и мир: профессиональный разговор" на тему: "Турция при Эрдогане: глобальные интересы в полицентричном мире".

Модератором мероприятия выступил директор ИМЭМО, член-корреспондент РАН Федор Войтоловский.

В экспертной встрече приняли участие: Ирина Свистунова, старший научный сотрудник Центра ближневосточных исследований ИМЭМО РАН; Алексей Малашенко, доктор исторических наук, профессор, независимый политолог; Ирина Звягельская, руководитель Центра ближневосточных исследований ИМЭМО РАН и Алексей Давыдов, научный сотрудник этого Центра.

Держава с растущими амбициями!

Открывая встречу, член-корреспондент РАН Федор Войтоловский обозначил интерес к обсуждаемой теме тем, что во внешней политике Турции, в ее делах в некоторых регионах "все больше и больше прослеживаются новые тенденции".

"Мы видим, что Турция, - продолжал он, - это держава с растущими амбициями, это держава, которая готова пересматривать многие правила игры и искать для себя новые позиции в формирующемся полицентричном мироустройстве". "На мой взгляд, - сказал он, - это отражает динамику развития собственно Турции, ее внешней политики, экономики, экономического роста. Это тенденция более общего характера, которая связана с тем, что державы среднего уровня в предшествующем миропорядке вынуждены были довольствоваться быть сателлитом более сильных держав. Сейчас в условиях, когда формируется полицентричный миропорядок, выстраивается его новая иерархия, они стремятся занять более существенные позиции и обеспечить большее влияние на международные дела".

Но вопрос заключается в том, насколько экономическая ситуация, человеческий капитал, технологические возможности, различия в экономике, внешнеэкономические связи страны позволяют в полной мере реализовывать такие внешнеполитические амбиции причем сразу в нескольких регионах.

Естественно обсуждение началось с рассмотрения внутриполитического положения в самой стране. На эту тему выступила один из ведущих тюркологов ИМЭМО РАН Ирина Свистунова.

Она напомнила, что немаловажным фактором во внутриполитической жизни страны является тот факт, что пост президента там занимает политический лидер, который непрерывно находится у власти на протяжении уже 18 лет. Это самый длительный период на протяжении Турецкой Республики. Именно Реджеп Эрдоган привнес в жизнь Турции значительные изменения в жизни – это религиозный ренессанс, возрождение интереса к османскому прошлому, и наконец, он перестроил систему государственного управления страны. Турция перешла от парламентской системы управления к президентской. Кроме того, он упразднил традиционную роль армии в политике. Произошла активизация внешней политики Анкары. Что касается внешней политики, то нельзя не отметить, сказала она, беспрецедентное и самое заметное явление – это развитие сотрудничества между Россией и Турцией. И без сомнения фактор личности Эрдогана сыграл важную роль в таком повороте Анкары. Созданная им "Партия справедливости и развития" опирается на консервативные круги. На последних президентских выборах Эрдоган одержал победу, набрав 52% голосов. Это цифра вполне отражает ресурс поддержки Эрдогана в турецком обществе. Остальная часть общества находится в более или менее жесткой оппозиции. Но проблема турецкой оппозиции заключается в том, что, во-первых, она раздроблена, а, во-вторых, она не может предложить обществу привлекательную программу или выдвинуть яркого лидера, способного конкурировать с Эрдоганом.

А самая крупная оппозиционная партия, созданная Ататюрком, Народно-республиканская, набрала примерно 22% голосов избирателей. Республиканцы – это самые непримиримые оппоненты Эрдогана, они выступают за смену ряда его реформ, и, в частности, за возврат к парламентской системе. Также они полагают, что Эрдоган отказался от многих принципов политики Ататюрка и стремятся их возродить.

Следующая по величине политическая сила – это турецкие националисты, которые три года назад раскололись на две политические партии. Каждая из них имеет примерно по 10% электората. Одна присоединилась к республиканцам, другая – к Эрдогану. В настоящее время движение на политическом поле продолжается.

Экономика падает, но менталитет остается

Серьезным вызовом для внутриполитического руководства являются экономические проблемы. Еще в 2018 г. в экономике появились серьезные кризисные явления, и пандемия их только усугубила. В настоящее время по официальным данным в Турции безработица превышает 13%. Значительное число безработных – это молодежь. Не удается также остановить падение курса турецкой лиры. И турецкий опрос общественного мнения показывает, что в последнее время рейтинг президента и его партии упал в связи с экономическими проблемами. Но все эти кризисные явления не мешают Эрдогану заявить о планах построить новую Турцию, которая будет совершать независимые шаги на международной арене и будет иметь глобальное влияние.

И чтобы понять, как турецкое общество воспринимает эти планы, нужно учесть некоторые особенности национального менталитета турок. Во-первых, в независимости от своей партийной принадлежности турки отличаются большим патриотизмом, и в их сознании глубоко укорена идея величия своей страны. Здесь, конечно, играет свою роль имперское наследие. Правда, в республиканский период самовосприятие турок и система образования с гордостью подчеркивали, что Турция – единственная мусульманская страна, член НАТО и кандидат на вступление в Европейский Союз, а также и то, что существуют большой тюркский мир, и Турция является ведущей страной этого тюркского мира!

Еще один важный фактор – это большой интерес турецкого общества к внешней политике. Причем это касается людей, которые даже далеки в своей профессии от международных отношений. Но и они любят порассуждать, какая должна быть внешняя политика.

Все эти факторы наделяют турецкие власти определенным внутренним ресурсом для активности на международной арене. Таким образом, существуют как бы внутренний запрос на активность на международной арене. Это дает кредит доверия на активность политическому лидеру, который стремится укрепить международные позиции страны. С другой стороны, достижения во внешней политике – это и хорошая возможность для повышения рейтинга правительства внутри страны. Несмотря на все свои противоречия, все политические силы Турции хотели бы усиления ее мировой роли. Разница, по сути дела, заключается лишь в тех направлениях, куда они хотели бы приложить свою активность, а также в инструмент и формы такой международной активности.

Роль тюркизма

Ведущий Войтоловский отметил, что докладчик рассказала о серьезных политических основах, на которые опираются внешнеполитические амбиции Турции, однако они должны соотноситься с тем, что происходит в турецкой экономике. А здесь мы видим и существенное обесценивание турецкой лиры, проблемы с безработицей, и большие трудности со сдерживанием гиперинфляции. При этом необходимо с обеспечить занятость населения, учитывая тем более и огромную рождаемость. Как удивительным образом такое состояние экономики соотносится с внешней политикой.? Это очень существенный вопрос. К тому же в Турции существенную роль играет идеологический фактор, потому что идейно психологически Турция завязана на то, чтобы активизировать свою роль в мире и вернуть страну, если не к временам Османской империи, то к какому-то другому статусу, сопоставимому с Османской империей. С этим связано два идеологических течения, которые существуют в современной Турции, и которыми пользуются официальные власти. Даже не два, а три. Это неоосманизм, пантюркизм, и еще такой мягкий, но временами и жесткий – исламизм. Поэтому и религиозно-идеологический фактор здесь активно привлекается.

Многие наши тюркологи считали, что эти идеологические факторы будут проявляться в политике Турции и на постсоветском пространстве в отношении бывших республик СССР.

Как это будет влиять на политику Турции?

С этим вопросом ведущий обратился к Алексею Малашенко, доктору исторических наук.

Малашенко в своем выступлении остановился на роли тюркизма отметил, что будет больше говорить об одном из направлений этой триады – о тюркизме. С его точки зрения тюркизм - это единственное направление, где у турок есть некоторые перспективы, чтобы стать лидером. Это не ислам, это даже не Османская империя (османизм - это все же обращение к прошлому). А вот тюркизм имеет хоть и небольшой шанс, но имеет. Немаловажно, что тюрков - 200 миллионов, примерно 140 миллионов тюрков расселены по разным странам, а самая мощная, и понятно, сильная – Турция.

Какие причины для того, чтобы Турция стала лидером? Это общность языка, это частичная общность истории, это, наконец, ислам, но, правда, с исламом надо говорить поосторожнее. И последний фактор, конечно, вместе с этим - это Эрдоган. Где проявляется тюркизм, в каких регионах? Это Южный Кавказ, Центральная Азия, это постсоветское пространство, включая Крым, Южная Европа – Балканы. Там эти идеи или лозунги пантюркизма могут быть каким-то образом использованы и даже используются.

Наверное, надо начать с Азербайджана, с Южного Кавказа. О нем сегодня больше всего говорят, и там создается пикантная ситуация. На сегодняшний день Азербайджан – это единственное тюркское государство, которому нужна серьезная военная и политическая помощь. И турки это прекрасно понимают, и говорят: "Мы вам поможем!". Это удобно, потому что географически это близко.

Общий враг объединяет

Есть еще один интересный факт, который объединяет эти два государства. Это Армения. Она для них враг, она для них противник. В Турции это, естественно, никогда не забывают, а в Азербайджане об этом постоянно помнят. Здесь этот самый тюркизм в отношениях между Азербайджаном и Турцией – играет на сегодняшний день достаточно заметную роль.

Но если посмотреть на Центральную и Среднюю Азию, тюркизм играет роль лишь некоего инструмента, потому что главное для них – это национальная идея. Поэтому там у турок, конечно, какие-то шансы есть, но эти шансы достаточно ограничены. С Татарстаном сейчас все уже упростилось Проблема была лет пять-шесть тому назад, но сейчас это успокоилось.

Что будет с Крымом? Турция, конечно, обращает на него внимание. Недавно были туда прямые поставки турецкого продовольствия, но пока что Турция не на словах, а на делах решила ничего не делать с Крымом. Хотя мы знаем, что Украина уже пообещала Крым туркам. Крым, все же проблема, пока не самая главная. Да и тюркизма там, в Крыму, не так уж и много. Там больше проблема родственных связей крымских тюрок с теми, кто проживает в Турции.

У нас осталась Южная Европа. Такое ощущение, что здесь больше не тюркизма, а исторического паносманизма. Там тоже в Южной Европе, на Балканах, порой говорят о том, что Турция – наш союзник, брат и так далее. Особенно это было в Косово, но пока что никаких реальных движений там не видно. Таким образом, остаются, в первую очередь, это Южный Кавказ, в меньшей степени Центральная Азия. Все остальное, я бы сказал, достаточно маргинально, но амбиции есть. И амбиции, безусловно, в этом отношении будут нарастать. Но все-таки для всех этих государств самое главное – национальная идея.

Осложняет идею пантюркизма один факт: турки относятся к тем туркам, которые проживают в других странах как к туркам второго сорта. Естественно, это вызывает у них большую обиду. Поэтому можно подытожить: некоторые перспективы есть, и они безусловно будут эксплуатироваться, особенно при Эрдогане. Но реально, денег на их осуществление не так уж и много.

Войтоловский: В тех случаях, когда необходимы средства для активной внешней политики, всегда возникают затруднения Если таких средств недостаточно, то активная внешняя политика может проводится, с помощью другого инструментария. И вот Турция – это та страна, которая в последние годы продемонстрировала возможности прямого силового участия в целом ряде конфликтов в сопредельных регионах. Это - в армяно-азербайджанском конфликте. Там была и военная помощь, и военные советники, и военная техника, причем достаточно современная, которая показала, в том числе и на рынке вооружения и военной техники, возможности турецкой военной промышленности. До этого мы видели турецкую активность и на Ближнем Востоке, а он все-таки остается одним из центральных направлений турецкой внешней политики.

Посетите Ближний Восток, или...

В связи с этим ведущий обратился к Ирине Звягельской, как к специалисту по проблематике ближневосточных исследований, остановиться на основных тенденциях и противоречиях в этом регионе.

Она остановилась на популярной шутке: "Посетите Ближний Восток или Ближний Восток посетит вас". Ближний Восток – один из наиболее важных, стратегически важных регионов. И с точки зрения Турции, которая не всегда себя считает даже ближневосточным государством, так как у нее более широкая идентичность с другими регионами, но все же Ближний Восток исторически и практически остается одной из важнейших тем.

Турция сыграла важную во всех отношениях историческую роль на Ближнем Востоке, и это как бы легитимизует ее политику в этом регионе. Но если мы говорим об использованных методах, мы можем говорить о национализме, мы можем говорить о религиозном факторе. Но самое главное, на что надо обратить внимание – это на политическую стилистику руководства. По сравнению с предыдущим периодом, безусловно, мы видим сегодня некоторую разницу. Она заключается в том, что, во-первых, Турция более целенаправленно использует все инструменты политического влияния, которые у нее есть, и они направлены на укрепление турецкой позиции с одной стороны, и на ослабление позиции ее соперников в регионе. Например, та же исламистская риторика играет большую роль для Турции в палестинско-израильском конфликте. Она свою политику акцентирует на палестинском направлении. И это очень воздействует на настроение арабского мира. Турция сейчас куда больше, чем раньше, использует военную силу для продвижения своих интересов. И в этом тоже есть определенная тактика и стратегия.

Вначале обострим, а потом поговорим!

Примечательна турецкая тактика для переговоров. Перед ними она максимально повышает уровень противостояния, а добившись каких-то успехов, создает для себя более благоприятный уровень, с которого она может начать какие-то переговоры.! Эрдоган постоянно повышает ставки в существующей игре, что важно. При этом он вступает в противоречия, в конфликты с другими государствами региона, в том числе и с теми, с которыми раньше были вполне себе хорошие отношения. И, кроме того, он не боится обострять отношения с глобальными державами. Не забудем, что Турция остается членом НАТО, и тем не менее, если мы посмотрим на ее поведение в Сирии, когда она начинала военные операции в курдских зонах, где были американцы, которые поддерживали курдов. Это явно был определенный вызов своему союзнику по НАТО.

Первым делом - курды

Вообще одной из самых серьезных проблем для Турции на Ближнем Востоке является курдская проблема. Турция постоянно об этом говорит. И здесь мы как раз видим наиболее жесткую реакцию Турции, где она не отступает ни при каких обстоятельствах – это и Сирия, это и Ирак. Помним, как летом была проведена операция Турции против курдов и опять же была использована военная сила. И это раскованное использование военной силы является новой характеристикой турецкой политики на Ближнем Востоке. Если попытаться подвести итоги, то можно сказать, что с одной стороны, Турция не потеряла свою договороспособность, она готова идти на альянсы, она готовы идти на какие-то ситуативные договоренности, но при этом стратегия Эрдогана заключается в том, что даже в условиях каких-то соглашений, которые обязывают различные стороны к чему-то, или даже в условиях каких-то ситуативных альянсов, Турция оставляет за собой право действовать так, как она считает нужным, не обращая внимание на интересы тех, с кем она связала себя определенными договорами.

Стабильная напряженность

Ведущий обратил внимание на то что выступавшие коснулись важных вопросов относительно будущего турецкой внешней политики. В частности на то, что на Ближнем Востоке устойчиво прослеживается (хотя на самом деле это общая тенденция) – укрепление силовых составляющих внешней политики Турции. При этом, действительно, турецкий военный бюджет достаточно устойчиво, хотя и не очень быстрыми темпами, подрастает. У Турции всегда были твердые, непоколебимые отношения с Соединенными Штатами по участию в евроатлантической солидарности. Но здесь мы, продолжал он, тоже видим новые тенденции. Мы видим, что с одной стороны, Турция наверняка информирует американских партнеров о своих намерениях, действиях. Идет активный обмен информацией. Но с другой стороны, мы видим, что здесь тоже развиваются противоречия и по поводу поставок вооружений и военной техники, и по поводу других действий Турции.

Советские военные аналитики считали турецкую армию одной из самых дееспособных Североатлантического альянса. Но в то же время при администрации Барака Обамы и дальше при Трампе мы увидели, что прослеживаются достаточно серьезные противоречия.

На тему Турция – США модератор предложил выступить сотруднику Центра Ближневосточных исследований Алексею Давыдову.

Он отметил, что за последние пять лет между союзниками отношения носят стабильно напряженный характер. Турецкие инициативы, носят односторонний характер и служат целям продвижения своих интересов. Это создает целый спектр проблем и противоречий и с американскими союзниками, и с европейскими. Если говорить об американо-турецких отношениях, то в них главной проблемой являются, сирийские курды. Они воспринимаются Вашингтоном как союзники в борьбе с террористами ИГИЛ, но в то же время для Турции это те, кто сотрудничает с Рабочей партией Курдистана.

В США идет крупный судебный процесс против турецкого банка, который обвиняется в отходе от антииранских санкций, в отмывании денег через финансовую систему США. Еще один камень преткновения: Соединенные Штаты разморозили существовавшее более 30 лет эмбарго на военные поставки Кипру. Соединенные Штаты предпринимают беспрецедентные для союзников шаги, для давления против Турции. Во-первых, против первых официальных турецких лиц принимаются санкции из-за нарушения прав человека в Турции. Соединенные Штаты ограничили и приостановили разработки самолета F-35 в связи с поставками российского С-400 в Турцию. И мы помним, что ровно год назад обе палаты Конгресса приняли резолюцию по признанию геноцида армян. Правда это не стало официальной государственной позицией, потому что Трамп не дал свое согласие на признание геноцида.

Все останется Байдену!

Если же говорить про турецко-европейские отношения, там спектр проблем заканчивается вокруг трех основных блоков. Первое – это то, что Анкара активно играет на внутренних противоречиях в Европе, апеллирует к мусульманским меньшинствам, стараясь получить влияние и среди них.

Вторая проблема, длительное время существующая, - это миграционная. Анкара ее активно использует, в том числе и для оказания политического давления на Брюссель для того, чтобы получать большую финансовую помощь на содержание беженцев, чья численность уже достигла трех миллионов человек. Она стремится также использовать эту проблему и при решении других проблем с Европой. В частности, мы могли наблюдать в феврале-марте, когда Турция не стала препятствовать пересечению турецкой границы более 16 тысячам беженцев.

И, наконец, третий блок – это ситуация, когда Турция оказывается по разную сторону баррикад со своими европейскими союзниками в разных конфликтах в сопредельных регионах. В частности, в Нагорном Карабахе. Мы видим, что Турция оказалась по разную сторону баррикад с Францией. Аналогичные противоречия мы видим в Ливии, где европейцы обвиняют Турцию в отходе от оружейного эмбарго Совета Безопасности. Мы видели конфликт между французскими ВМС и турецкими, мы видим нарастание ситуации в Восточном Средиземноморье, где Греция, Кипр, Франция, Италия проводили совместные военные учения для сдерживания турецкой разведки газа в спорных водах.

На мой взгляд, такой спектр противоречий останется в ближнесрочной перспективе. Они достанутся и Администрации Байдена, которая, во-первых, будет демонстрировать солидарность с европейскими союзниками с одной стороны, а с другой стороны, стремится избежать дальнейшей антагонизации отношений с Турцией.

В экспертном международном политическом сообществе высказываются полярные точки зрения. Во-первых, принудить Турцию участвовать в переговорном процессе и сесть за стол переговоров, и второе, перенаправить Турцию на евразийское пространство, а не европейское. И также, если Турция не будет идти навстречу, то нужно оказывать на нее различные меры давления используя проблему соблюдения прав человека, а также прямо или опосредованно воздействовать на парламентские и президентские выборы в Турции, которые будут в 2023 г.

Ведущий заметил при этом, что: администрация Джозефа Байдена – очень сильно завязана в ценностно идеологическом отношении на политику продвижения демократии. И не может не видеть трансформацию турецкой политической системы в сторону режима личной власти. Это может стать одним из направлений противоречий между Турцией и Соединенными Штатами? Или Соединенные Штаты будут опять же очень прагматично будут относиться к Турции: сотрудничать там, где она может быть полезной, и закрывать глаза на многие турецкие инициативы и действия, и даже спокойно относиться к тому, что Турция отклоняется от евроатлантической солидарности, в смысле закупок вооружений и военной техники?

Алексей Давыдов считает, что Скорее Соединенные Штаты будут пытаться выстроить какой-то прагматичный диалог, опять же пытаясь консолидировать евроатлантическое пространство. Если такая политика окажется неуспешной, то, скорее всего, будут оказываться различные методы давления в области прав человека и трансформация политической системы в Турции станет, если не предметом, то как минимум поводом для США выйти на обострение и изменение отношений с Турцией.

Эпилог. Всегда держать в сфере внимания

Войтоловский: Как мне кажется, развитие Турции как крупного регионального игрока с растущими амбициями, идейно-политические процессы в Турции – это новый фокус внимания не только для тех регионов, о которых мы говорили. Этот процесс будет иметь значение и за пределами тех регионов, которые мы обсуждали. И внешняя политика Турции всегда должна быть в сфере внимания.

Х Х Х

Как обычно, по завершению дискуссии поступило несколько вопросов от журналистов. Например, так кто же для России современная Турция: партнер или соперник?

Ответила руководитель Центра Ближневосточных исследований Ирина Звягельская: Я думаю, что этот вопрос в полной мере можно было бы задать и турецкой стороне. Потому что отношения у турок к России и России к Турции примерно одинаковые. У нас стратегическое партнерство на отдельных направлениях, но при этом сохраняются противоречия по ряду внешнеполитических вопросов. Но как неоднократно отмечали наши президенты и все мы убеждаемся в том руководство наших стран в последние годы научилось выносить за скобки все противоречия для того, чтобы продвигать совпадающие интересы.