Борис Титов: Я не за частные тюрьмы для бизнесменов, хочу, чтобы они там вообще не оказывались

Бизнес-омбудсмен рассказал, как продвигается дело с "лондонским списком" и уголовными делами после амнистии капиталов

Москва. 16 декабря. INTERFAX.RU - Для чего в России нужны частные СИЗО и тюрьмы, какие проблемы возникают с бизнесменами, возвращающимися по "лондонскому списку", о неправомерном использовании силовиками деклараций, подаваемых в рамках амнистии капиталов, деле Baring Vostok, основных итогах работы в 2019 и задачах на 2020 год, предложении по амнистии для осужденных предпринимателей рассказал в интервью "Интерфаксу" Уполномоченный при президенте РФ по защите прав предпринимателей Борис Титов.

- Борис Юрьевич, хотел бы начать беседу не с отчета о результатах работы, а с вызвавшего много шума вашего предложения создать в России частные СИЗО. Зачем? Для кого?

- Сразу хочу сказать, что речь идет не о СИЗО для бизнесменов (где они за деньги смогут купить себе более комфортные условия), а о СИЗО под управлением бизнесменов. Частное управление в СИЗО может быть более эффективным, чем нынешнее государственное. Есть же государственные университеты, а есть частные. Но все они работают для всех.

Сейчас, к примеру, питание в СИЗО обеспечивают ФГУПы. Они работают не очень эффективно, средства бюджета можно было бы использовать рациональнее. Содержащиеся в СИЗО еще не осуждены (а может, и не будут осуждены), но вынуждены сидеть на тюремном пайке в душной камере. Частные СИЗО смогут расходовать выделяемые государством на это деньги более эффективно, создавать лучшие условия содержания. Но никакого спецконтингента в этих заведениях быть не должно.

- Реакция ФСИН на ваше предложение есть?

- В последнее время у нас налаживается конструктивное взаимодействие с системой исполнения наказаний. Запущен пилотный проект по организации бизнес-структурой сборочного производства в одной из колоний в Ростовской области. Надеемся, по его результатам такое партнерство станет системным.

Позиция ФСИН по вопросу частных СИЗО мне пока не известна, понятно, что вопрос требует глубокой проработки, в том числе с учетом специфики функционирования СИЗО.

- Еще важный для общества вопрос – амнистия к 75-летию Победы в Великой Отечественной войне. Вы предложили уголовную амнистию для предпринимателей. В чем ее суть?

- Предложения по амнистии мы направили в Совет по правам человека и администрацию Президента. Они охватывают более 50 составов преступлений. Во-первых, предлагается освободить от наказания впервые осужденных к лишению свободы за нетяжкие преступления в сфере предпринимательской и иной экономической деятельности, то есть из числа перечисленных законодателем в части 1.1. статьи 108 УПК РФ, если они совершены категориями лиц, указанными в данной норме. А в отношении подозреваемых и обвиняемых – дела прекратить.

Дополнительно, освободить от наказания в виде лишения свободы не подпадающих под эти параметры лиц, осужденных за ненасильственные преступления в сфере экономики (то есть раздел VIII УК РФ), отбывших срок, необходимый для возможности применения условно-досрочного наказания.

Представляется, что эти люди уже отбыли значительную часть наказания, они могут интегрироваться в общество, заново поднимать бизнес и более успешно погашать нанесенный ущерб.

Что касается лиц, совершивших ненасильственные преступления в сфере экономики и не отвечающих этим условиям, то мы предлагаем сократить им не отбытые сроки на четверть.

Кроме уголовной амнистии, мы хотим провести и налоговую амнистию. Освободить индивидуальных предпринимателей и организации, относящиеся к категории малого бизнеса, от претензий по налоговым недоимкам и штрафам. Освободить их от уголовной ответственности за такие нарушений. Налоговая амнистия необходима, чтобы снять с малого бизнеса ответственность за "теневое" прошлое. Не только бизнес виноват в ошибках, во многом государство толкало его к нарушениям. В 1990-е годы были такие условия, что уровень налоговой нагрузки мог составлять 120% от прибыли. Это заставляло бизнес уходить в тень: малый – в подполье, крупный – в офшоры. Иначе было не выжить.

- 2019 год для бизнес-омбудсмена был богат не только различными инициативами, но и определенными успехами в реализации предложений в сфере защиты бизнеса, создания для него более комфортных условий. Что бы вы отнесли к главным результатам работы аппарата уполномоченного в уходящем году?

- Если коротко, то в 2019 году продолжили совместную с органами прокуратуры работу по обеспечению оплаты задолженностей перед предпринимателями по государственным и муниципальным контрактам. Это позволило существенно сократить как число обращений по этой проблеме, так и сроки неоплаты. Но наших усилий пока не хватило для решения проблемы задолженностей со стороны ГВСУ Министерства обороны, которые составляют миллиарды рублей.

Для нас важно возобновление сотрудничества с межфракционной группой Государственной Думы по законодательному обеспечению прав предпринимателей в Российской Федерации. Мы передали в эту группу ряд предложений, часть из них внесены в качестве законопроектов.

Перед Верховным судом отстояли разумный подход к определению срока давности по налоговым преступлениям. Вышло соответствующее постановление Пленума Суда.

Наша активная позиция по вопросу приоритетности залога в качестве меры пресечения способствовала по ряду фигурантов уголовных дел, обращения которых находятся в работе омбудсмена, изменению меры пресечения с СИЗО и домашнего ареста на залог. В их числе: гендиректор и совладелец группы компаний "ЛенСпецСтрой" Дмитрий Астафьев, менеджеры станкостроительного предприятия "Свободный сокол" из Липецка, бывший глава АО "Биохимик" Денис Швецов из Мордовии.

Для бизнеса важны принятые в августе этого года поправки в статью 108 УПК РФ, которые конкретизировали категорию лиц, применение заключения под стражу к которым ограничено, а также поставили вопрос о необходимости при продлении сроков содержания под стражей указывать причины, по которым следственные действия не были произведены в установленные ранее сроки. Благодаря этим поправкам по целому ряду уголовных дел изменена мера пресечения с заключения на домашний арест и на не связанные с ограничением свободы. Также, безусловно, важными стали внесенные в декабре прошлого года поправки, исключающие необоснованное применение мер, которые могут привести к приостановлению законной деятельности юридических лиц или индивидуальных предпринимателей, в том числе ограничивающие изъятие электронных носителей информации. Хотя пока не могу сказать, как эти требования будут реализовываться, поскольку вопрос обоснованности остается на усмотрение правоприменителей.

В течение года в межведомственных рабочих группах на базе Аналитического центра при правительстве мы отрабатывали реестр системных проблем российского бизнеса из моего ежегодного доклада президенту. В результате подготовлено 12 наших законопроектов. В их числе, применение эскроу-счетов при оплате государственных и муниципальных закупок, полная налоговая реконструкция при доначислении налогов, изменения в КОАП, касающиеся повышения ответственности чиновников за нарушения при проверках, сокращения административного приостановления деятельности предприятия до 30 суток.

Чрезвычайно важно, что в этом году удалось смягчить регуляторные условия для малого и среднего бизнеса, в частности, изменить требования по использованию онлайн-касс на транспорте. Нас услышал Минфин - со следующего года вводится новая формула по расчету налоговой базы страховых взносов на упрощенной системе налогообложения по принципу "доходы минус расходы".
В то же время, на МСП негативно сказалась отмена пониженных страховых взносов для ряда видов деятельности. Мы считаем, что надо вернуть их для тех предприятий, где велика доля заработной платы в расходах.

- Что из запланированного реализовать пока не удалось?

- К сожалению, не удается переломить ситуацию с решением хозяйственных споров через уголовное преследование. Зачастую криминализируются чисто гражданско-правовые отношения. Среди таких предпринимателей - обвиняемый в организации преступного сообщества (ст. 210 УК РФ) гендиректор ООО "Омскгазстрой" Сергей Калинин, акционер и гендиректор суперкомпьютерной компании "Т-Платформы" Всеволод Опанасенко, многие другие.

Мы продолжаем бороться за них, но перед нами – просто "стена силовиков". Не исключаем, что трудности связаны с каким-то личными интересами, в том числе конкурентов фигурантов этих дел.

Крайне серьезная ситуация с дополнительным к экономическим составам вменением 210 статьи. Само наличие этой статьи приводит к тому, что судами в отношении предпринимателей выносятся приговоры, предусматривающие практически максимальные сроки лишения свободы, причем с отбытием в колонии строгого режима. Например, приговором Привокзального районного суда г. Тулы от 14.05.2018 по делу Банка "Первый экспресс" двое (К.А.Томенчук и С.В.Худяков) осуждены к 19 годам лишения свободы, еще двое, соответственно, к 17 с половиной и 16 годам.

Системное решение этого вопроса зависло. В настоящее время есть поручения, предложения, проблема обсуждается на многих площадках. Решение есть, но, как представляется, достаточно сильно противодействие. В качестве аргумента выдвигается необходимость сохранения инструмента пресечения организованной преступности в экономической сфере. Я глубоко убежден, что в случаях, когда 210-я статья вменяется одновременно только с экономическими составами, никаких преступных сообществ там нет. Это в основном хозяйственные споры. А люди – и это десятки бизнесменов - отбывают наказание в колониях строгого режима, с большими сроками.

- Главные задачи бизнес-омбудсмена на 2020 год?

- Конечно же, первая из них – это решение проблемы со статьей 210. Тенденции к улучшению есть, но до окончательного решения вопроса далеко. Надо законодательно запретить вменение ст. 210 одновременно с "экономическими" составами. Оставить ее только для насильственных преступлений, совершаемых представителями организованной преступности.

Будем детально отслеживать применение новой редакции ст. 108 УПК (заключение под стражу). Несмотря на то, что она более четко регламентирует предпринимательский статус, который ограничивает применение меры пресечения в виде заключения в СИЗО, многие суды по-прежнему идут на поводу у следствия и не признают предпринимателей таковыми. Также будет анализироваться практика применения новелл по обоснованности мер, которые могут повлечь приостановление предпринимательской деятельности.
Продолжим продвигать идею о применении залога. И не только в приложении к фигурантам "лондонского списка", для которых залог станет, с одной стороны, процессуальной гарантией неприменения ареста, с другой – гарантией соблюдения обязательства о явке, но и по всем фигурантам экономических дел.

Есть и еще одна не очень известная, но важная история, которая у нас в аппарате проходит под кодовым названием "группа о болезнях". Эта проблема не только предпринимательская, она общая. Есть утвержденный постановлением Правительства перечень заболеваний, при наличии которых людей нельзя содержать в СИЗО. И если перечень заболеваний, при котором нельзя содержать в местах лишения свободы, недавно кардинально переработан, то по СИЗО уже давно устарел. Есть ряд заболеваний, которые не попали ни в один из перечней, но находиться в заключении с ними невозможно. В некоторых случаях критические ситуации возникают в результате сочетания нескольких заболеваний, каждое из которых в отдельности по степени тяжести "не дотягивает" до перечня. У нас по этому вопросу создана рабочая группа с участием юристов, представителей ФСИН, Минздрава, Минюста, Верховного Суда, Уполномоченного по правам человека, практикующих врачей. Проводится глубокий анализ, который выявляет все больше вопросов, требующих решения. Планируем уже в 2020 году выработать конкретные предложения.

Продолжим системную работу по гуманизации уголовного законодательства и корректировке уголовно-процессуального законодательства с тем, чтобы при решении задач правосудия не наносился необоснованный и непоправимый ущерб бизнесу. В этом плане ждем положительных результатов от возобновившей деятельность рабочей группы в Государственной Думе. В ней объединились парламентарии из различных фракций, чья позиция по вопросам защиты бизнеса нам близка. Они поддерживают необходимость модернизации статьи 210 УК. Как представляется, в этом процессе также значительная роль будет отведена Верховному Суду, которым в том числе с учетом наших запросов в настоящее время проводится обобщение судебной практики по ряду наиболее острых для предпринимателей тем, в частности, по мерам пресечения.

Есть надежда на практическую отдачу от новых инструментов, таких как цифровая платформа Забизнес.рф. Как мы понимаем, с помощью этого механизма будет возможность выходить на руководство силовых ведомств и решать вопросы по конкретным делам.

- Решение каких проблем, кроме гуманизации уголовного законодательства, вы считаете важными для бизнеса, в особенности среднего и малого?

- Власть говорит, что нет экономического роста, нет инвестиций потому, что бизнес сильно давят силовики. Это, конечно, так, но не это главное.

Главная проблема состоит в резком падении доходности бизнеса в последние годы. 70% предпринимателей говорят, что из-за экономической политики их бизнес в кризисе с 2014 года. Из бизнеса выжали все высокими налогами. Сейчас государство концентрирует все у себя, считая это панацеей для решения всех проблем.

Понятно, что России надо быть готовой к кризисам, нужна "подушка безопасности", крепкий и относительно стабильный рубль, низкая инфляция. Но надо понимать, что это лишь часть инструментов. Жизнь страны - не в бюджете правительства, а в большом количестве предприятий, создающих добавленную стоимость, работающих людях, которые являются потребителями продукции и создают спрос на внутреннем рынке.

Вот сейчас готовятся отменить ЕНВД, хотя на этой системе работают 2,2 млн. человек, в основном, малый и средний бизнес. Зачем сегодня, при отсутствии экономического роста, бить по этой части бизнеса? Количество малых предприятий сокращается.
По национальному проекту развития малого бизнеса выделены средства, но они идут в основном на обучающие программы, семинары.

Есть обещания снижения процентной ставки по кредитам. Но это пока обещания, система снижения процентных ставок не заработала, поскольку требования по обеспечению кредитов остаются запретительными.

Пока что малый бизнес в основном связан с торговлей, а не с производством. Мы предлагаем правительству сосредоточиться на поддержке производственного малого бизнеса, создать для него стимулирующий налоговый режим, дать возможность найти дешевые промышленные площадки для производства, создать наибольший режим благоприятствования с точки зрения контрольно-надзорных органов.

Считаем, что плановая проверка малого производственного предприятия, согласованная с прокуратурой, должна проводиться раз в три года - всеми надзорными органами одновременно. Могут быть внеплановые проверки предприятий, связанные с рисками для безопасности, но не чаще одного раза в год. При этом накладывать штрафные санкции нужно разрешить именно по результатам внеплановых проверок, внесенных в Единый реестр, а не всех административных расследований, мониторингов, рейдов и так далее.
Важно также исключить возможность со стороны банков манипулировать правом прекращать операции по счетам при подозрениях в отмывании денег и финансировании терроризма. Только по подозрению организации вносят в черный список, исходя из которого и другие банки отказывают в открытии счетов, и понятного механизма выхода из этого списка нет, хотя никаких доказательств отмывания денег и финансирования терроризма никто не предъявляет.

- Какова сейчас ситуация с фигурантами дела Baring Vostok?

- По этому делу нам удалось добиться смягчения меры пресечения по Майклу Калви и Филиппу Дельпалю. Они под домашним арестом. Но в СИЗО остаются три человека - Иван Зюзин, Ваган Абгарян и Максим Владимиров. У них на троих в совокупности 10 детей, они молодые люди и не понимают, за что сидят. Мы тоже этого не понимаем. Это чисто хозяйственный спор, понятно между кем и кем.

Нахождение этих людей в СИЗО ничем не обосновано. Мы неоднократно говорили об этом на всех уровнях. Недавно по этой проблеме еще раз обратился к Президенту России, но пока вопрос не решается. Полагаю, что это связано с позицией силовых структур. Притом их точка зрения не основана на доказательствах. Они говорят – "мы проведем расследование, и в будущем докажем". Идет бизнес-схватка за конкретные активы, причем за активы, которые не имеют никакого отношения к интересам России.
Надеемся, что в этом деле поможет начавшая работу цифровая платформа, куда уже обратилась сторона защиты. Хочется верить, что в ближайшее время не только эти трое ребят покинут СИЗО, но и уголовное дело будет закрыто, а разрешение спора продолжится в гражданских судах.

- Как избежать ситуации с бесконечным продлением сроков расследования уголовных дел?

- Есть сроки расследования, но есть и возможность, со ссылкой на "особые случаи", продлевать расследование. Для этого часто используется именно 210 статья УК. Довольно часто следственные действия не ведутся, а люди сидят в СИЗО. Об этом говорил и глава государства.

Кстати, это касается и дела Baring Vostok. Следствие, не раскрывая сути расследования, просто говорит, что у них есть основания считать фигурантов дела виновными. Их не волнует, как это влияет на инвестиционный климат в стране. Они регулярно получают свою зарплату из бюджета, а откуда деньги в бюджете – не их забота.

Есть в уголовно-процессуальном законодательстве требование о разумности сроков расследования. Неоднократно давались разъяснения о возможности получения компенсации за необеспечение этого принципа уголовного судопроизводства. Мне кажется, если бы по этому вопросу и ведомственный контроль и надзор занимали бы более принципиальную позицию, проблема не стояла бы так остро. Нельзя из ложного понимания интересов следствия искусственным путем конструировать доказательственную базу, заведомо предполагая виновность лица, "назначенного" подозреваемым или обвиняемым. Намного честнее и больше отвечает интересам государства прекращение уголовного преследования при отсутствии убедительных доказательств вины.

- Получили ли вы ответ от Генпрокурора Чайки на предложение шире использовать залог в качестве меры пресечения для предпринимателей?

- Пока нет. Мы сейчас обсуждаем возможность использования залога прежде всего для тех, кто находится за рубежом, в "лондонском списке", и желает вернуться в Россию, участвовать в следствии, не находясь в СИЗО. "Лондонский список" немного застопорился, так как прокуратура опасается, что изменение меры пресечения и снятие международного розыска могут быть использованы некоторыми из обратившихся для того, чтобы скрыться.

Поэтому сейчас рассматривается вопрос о залоге, который был бы прописан в законе для этих случаев. О том, что человек, находящийся в розыске с мерой пресечения в виде заключения под стражу, имеет право, внеся залог, вернуться в Россию, не быть арестованным, и будет участвовать в следственных действиях, в судебном процессе.
Мы этот законопроект разрабатываем.

- В связи с названными вами проблемами, не застопорилась ли ситуация с "лондонским списком"?

- Не все просто. Первому бизнесмену из этого списка Андрею Каковкину районный суд дал три года колонии общего режима за мошенничество. Его защита обжалует приговор в апелляционной инстанции. Мы считаем, что Андрей не виновен. Его дело расследовалось в Ростовской области. Там есть много вопросов к работе одного из следователей, "следы" которого видны и в других уголовных делах.

Однако надо подчеркнуть, что все участники списка возвращаются в Россию, понимая, что никто им никакой индульгенции от уголовного преследования не обещает. Они хотят вернуться, чтобы участвовать в следственных действиях, не находясь в СИЗО. Если дело передается в суд, то именно суд решит – виновен или нет. Если человек приговорен к наказанию, то он его будет отбывать, как и любой другой человек.

В отношении некоторых из вернувшихся уголовные дела были прекращены на стадии следствия, некоторые амнистированы.

- Сколько фамилий сейчас в "лондонском списке"?

- Более 50.

- Дело Валерия Израйлита стало первым случаем использования следствием декларации по амнистии капиталов против бизнесмена в уголовном деле. Может ли это дело отбить желание бизнесменов подавать такие декларации?

- Этот случай – полное безобразие, прямое нарушение самого принципа амнистии капиталов. Налоговая служба давала гарантии того, что информация из декларации по амнистии капиталов никуда не уйдет. Но получилось так, что следователь запросил и получил эту информацию в ФНС.

Этот канал должен быть перекрыт и будет перекрыт. 13 декабря Госдума приняла в третьем чтении закон о запрете на использование специальных деклараций, поданных в ходе амнистии капиталов, для возбуждения уголовных дел.
Согласно закону, полученная в ходе оперативно-розыскных мероприятий или следственных действий спецдекларация будет считаться недопустимым доказательством по уголовному делу, если декларант не даст согласия на ее использование. Также следствие не вправе ссылаться и на сам факт предоставления фигурантом дела спецдекларации, либо на сведения из нее или документы и информацию, прилагаемые к ней. Такие изменения вносятся в статью 75 Уголовно-процессуального кодекса (УПК) РФ.
Уточняется, что спецдекларация и информация из нее и документы, прилагаемые к ней, не могут служить поводом для возбуждения уголовного дела.

Закон дополняет УПК РФ запретом на изъятие спецдекларации при производстве следственных действий по уголовным делам о преступлениях в сфере предпринимательства.

- Ваш прогноз ситуации в российской экономике на 2020 год? Что будет определять ее рост или падение? Мы ушли от рецессии?

В первую очередь экономические результаты предстоящего года будут определяться тем, насколько активно и насколько разумно будут осуществляться государственные вложения в улучшение условий ведения бизнеса (облегчение доступа к кредитам, налоговые льготы и т.д.). Мы подготовили программу перезагрузки промышленной политики на базе создания кластеров, в ближайшее время представим ее президенту.

- Как идет партийное строительство? Когда мы можем увидеть "Партию Роста" в парламенте?

- В 2021 году, не раньше.