2008: Год апокалипсиса

Основатель империи Lehman Brothers в свое время скончался от желтой лихорадки. Спустя полтора века агония его детища стала началом глобальной лихорадки, с невероятной скоростью распространившейся по всему миру (в зоне поражения и Россия). Лекарства от этой болезни пока найти не могут

Москва. 31 декабря. INTERFAX.RU - В 1844 году молодой иммигрант из Германии Генрих Лехман открыл в городе Монтгомери, штат Алабама, маленький магазин. Спустя несколько лет бизнес стал семейным - к нему присоединились два брата, Эммануэль и Майер. Братья Лехман начали путь к рыночным вершинам со сделок с владельцами окрестных хлопковых плантаций.

Жизненный путь Генриха Лехмана был коротким - в 34 года его подкосила желтая лихорадка. Тогда это событие прошло для мирового сообщества незамеченным. Но времена меняются. Смерть детища братьев Лехман - Lehman Brothers - спустя полтора века ознаменовала начало глобальной лихорадки, спасения от которой пока не видно.

Конец истории

Начало года выглядело сравнительно благополучным. Да, дела с субстандартной ипотекой в Америке были плохи, банкам явно предстояли серьезные списания, но все это выглядело, что называется, вполне manageable. По крайней мере, в январе Великую депрессию вслух еще никто не поминал.

О своем скверном характере високосный год впервые громогласно заявил в конце января. Довольно нелепая история с трейдером Societe Generale Жеромом Кервьелем, который сделал посмешище из системы риск-менеджмента одного из ведущих европейских банков и совершил массу крупных несанкционированных сделок, стоила его работодателю 5 млрд евро убытков. Для сравнения, кризис subprime обошелся SocGen примерно в 2 млрд евро. Это испытание банк выдержал, однако случай с Кервьелем в очередной раз показал, какое минное поле непредсказуемых и никем не просчитанных рисков представляет из себя современная финансовая система.

Понятие "финансовый кризис" на тот момент употреблялось еще не так часто: инвесторы в основном оперировали термином credit crunch ("кредитное сжатие") и боялись дать себе отчет в том, какие последствия для летающих по разным сегментам рынка "пузырей" может иметь отток денежной волны.

В марте послышался первый гул землетрясения, в эпицентре которого еще не один месяц будет находиться Уолл-стрит. После непродолжительной борьбы за жизнь рухнул один из пяти китов инвестиционно-банковского бизнеса - Bear Stearns. За символическую сумму банк, погоревший на сложноструктурированных финансовых инструментах, купил JP Morgan.

Но даже после краха Bear Stearns оставались надежды, что рынок вот-вот придет в себя и страшный сон закончится.

Еще в середине апреля один из признанных инвестиционных гуру Марк Мобиус оптимистично заявлял, что кредитный кризис подходит к концу, ибо "большинство плохих новостей уже на рынке". В чем-то он оказался прав - кредитный кризис в некотором смысле действительно скоро кончился, уступив место полномасштабному финансово-экономическому.

"Час икс" наступил в сентябре. К середине месяца стало ясно, что колоссальный финансовый пузырь, надувшийся за последние годы благодаря крайне мягкой денежной политике основных центробанков и наплевательскому отношению к рискам со стороны инвесторов, фактически уже лопнул. Настоящая паника началась 14 сентября, когда стало известно, что попытки спасти титана Уолл-Стрит Lehman Brothers не увенчались успехом. Банкротство Lehman стало рекордным за всю корпоративную историю: в суд за защитой от кредиторов обратился банк с долгами свыше $600 млрд. Другому инвестбанковскому гиганту - Merrill Lynch - удалось избежать судьбы Lehman только благодаря срочной продаже Bank of America. Параллельно разворачивалась история с крупнейшим американским страховщиком AIG, которого в итоге спасли фактическая национализация и многомиллиардные государственные вливания.

"Мой бог, я в этом бизнесе 35 лет, и это самые невероятные события, которые я когда-либо видел", - проиллюстрировал разгром Уолл-Стрит основатель Blackstone Group Питер Питерсон. Поменяйте в цитате "35" на "80" - и не погрешите против истины. Таких катастрофических разрушений финансовая система США не знала и в годы Великой депрессии.

Если бы сентябрьский смерч не вышел за пределы финансовых кварталов Нью-Йорка, ничего страшного не случилось бы. Несколько тысяч аналитиков и инвестбанкиров рано или поздно нашли бы другую работу. Постепенно жизнь вошла бы в свое русло. Однако потрясения на финансовом рынке к тому моменту уже сделали свое черное дело - на фоне падения уверенности потребителей, кредитного сжатия экономика США постепенно погружалась в рецессию. А степень глобализации нынешней мировой финансовой системы не оставляла надежд на то, что глубокий экономический спад будет локализован исключительно на североамериканской территории.

And the crisis goes to Russia!!!

Россия начинала 2008 год в статусе самопровозглашенной "тихой гавани" для инвестиций (копирайт Алексея Кудрина). Титул неформальный, однако бурный рост цен на экспортные товары, а вслед за ними - и на акции "голубых фишек", казалось, вот-вот превратят его в официальный. Subprime-ипотека была для нас чем-то далеким и, к счастью, не родным, история с Кервьелем - скорее поводом для шуток, чем для волнений (юмористическому восприятию в немалой степени способствовала ошибка одного из центральных СМИ, ошибочно истолковавшего термин "plain vanilla" - "простой контракт" - как "простая ваниль", и обвинившего незадачливого трейдера в злоупотреблениях при торговле пряностями).

Настроение значительной части бизнес-сообщества выразил в своей сувенирной продукции сотовый ритейлер "Евросеть". Компания, ведомая мастером эпатажа Евгением Чичваркиным, дарила на прошлый Новый год "юбилейный" елочный шарик, на одной стороне которого красовалось ностальгическое: "Здравствуй, ., новый 1998 год", на другой - жизнеутверждающее "Здравствуй, счастье, 2008 год!".

"Мы всегда говорили, что "если США чихают, весь мир подхватывает простуду". Возможно, сейчас уже есть основания говорить, что даже если США и простудились, то весь мир всего лишь чихает", - строил осторожные предположения в июньском интервью "Интерфаксу" глава Международной финансовой корпорации Ларс Танелл. В ту пору нефть приближалась к историческому рекорду - июльским $147 за баррель, металлы и другие статьи российского экспорта также стояли очень высоко, и впечатленный размахом Санкт-Петербургского экономического форума финансист имел все основания хотя бы ненадолго поверить в теорию "тихой гавани". Но уже совсем скоро российской экономике предстояло зайтись в приступе такого мучительного кашля, что Америке и не снилось.

Прологом для финального акта пьесы "Процветание российской экономики", не сходившей со сцены почти 10 лет, послужили два события. Сначала ощутимый подзатыльник фондовый рынок получил от премьера Владимира Путина, чей педагогический пассаж в адрес владельца "Мечела" Игоря Зюзина на июньском совещании по металлургии в Нижнем Новгороде отправил в нокдаун индекс РТС, еще недавно подбиравшийся к сияющей вершине 2500 пунктов. Когда накал страстей вокруг "Мечела", изрядно перегретый с самого начала, наконец пошел на спад, случилась другая напасть - грузино-югоосетинский конфликт, в который оказалась вовлеченной Россия. Испугавшись геополитических рисков, иностранные инвесторы начали выводить деньги с российского рынка. Впрочем, и "дело Мечела", и непродолжительная кавказская война, и уж тем более - конфликт акционеров ТНК-ВР, чье значение рынок переоценивал еще больше, чем возможные последствия так и не состоявшегося "принудительного лечения" Игоря Зюзина, явно были факторами временными. Да, они всерьез давили на рынок, но при условии сохранения рекордных цен на сырьевые товары шансы на скорое восстановление были весьма высоки.

В августе нефть уже начала сдавать рекордные позиции, однако предположить, что падение будет таким головокружительным - более чем в 3,5 раза всего за несколько месяцев! - еще никто не мог. Эксперты, опрошенные "Интерфаксом" в преддверии юбилея дефолта августа 1998 года, предупреждали, что риски в экономике все еще существуют, однако за перечислением достигнутых за прошедшие 10 лет успехов осторожных прогнозов практически не было видно.

Между тем, черная туча американского сентября вскоре добралась и до российских берегов. Незавидную роль Lehman Brothers выпало сыграть частному инвестбанку "КИТ Финанс". После того, как КИТ не исполнил обязательства по операциям репо на несколько миллиардов рублей, рынок охватил кризис доверия. Избежать коллапса удалось - рынок репо кое-как "расшили" вручную, несколько посыпавшихся крупных банков спасли при помощи государственных денег, однако и без того прикрытая калитка рефинансирования окончательно и наглухо захлопнулась.

От этого удара со стен посыпалась штукатурка: в банках, за исключением государственных, высохла ликвидность, крупные предприятия остались без оборотных средств и денег на обслуживание накопленной за годы активного развития задолженности. Макроэкономические сводки октября-ноября напоминали сообщения с театра военных действий. В ноябре промпроизводство в России рухнуло на невиданные 8,7%. Некоторые отрасли, придавленные падением цен на мировых рынках и резким снижением внутреннего спроса, фактически встали. Начались массовые увольнения, местами завуалированные под сокращение рабочей недели или неоплачиваемые отпуска. Банки столкнулись с мощным оттоком вкладов, который усиливался не только традиционными в таких ситуациях апокалипсическими слухами, но и вполне реальным ослаблением рубля.

Полусвободное плавание

Неблагодарная должность - министр финансов. Казначеев ругают во все времена: в благополучные (за то, что дают мало денег) и неблагополучные (за то что уже все раздали непонятно кому и теперь дают мало денег). Алексей Кудрин был главным изгоем в нефтяном раю последних лет. Ругать его было можно и модно; ради того, чтобы попенять министру на антинародную скаредность, даже думская оппозиция ненадолго вспоминала о факте своего существования и ругала, ругала, ругала..

Если бы не некоторая занятость на ниве антикризисного управления экономикой, последние месяцы года глава Минфина с полным на то моральным правом мог бы посвятить издевкам над многочисленными недавними оппонентами. Жизнь доказала правоту скупого рыцаря ордена Резервного фонда.

Международные резервы России к концу июля приблизились к отметке $600 млрд. С тех пор они начали таять, однако даже в самой глубокой на данный момент точке падения - 12 декабря - были все еще огромны ($435 млрд). Именно это стало главным отличием от кризиса 1998 года. Тогда в условиях падения цен на нефть и катастрофического состояния бюджета властям ничего не оставалось, кроме как резко обесценить рубль. На этот раз резервы позволили манипулировать курсом гораздо более плавно. И как бы ни ругали аналитики ЦБ за слишком уж плавную девальвацию - ведь на искусственное поддержание рубля уходили миллиарды долларов, вряд ли кто-то из них сможет точно ответить на вопрос, что бы было с банковской системой, "обвали" ЦБ национальную валюту в пиковый период оттока частных депозитов.

Ближе к середине ноября ЦБ наконец приступил к "мягкой девальвации". Глава Центробанка Сергей Игнатьев даже успел "объявить войну" - за день до первого расширения границ валютного коридора 11 ноября он предстал перед журналистами на брифинге по итогам заседания правительства (его тема не была связана с курсом рубля, но соответствующий вопрос волновал всех и был в итоге задан), где и произнес исторические слова: "И ЦБ, и правительство крайне не заинтересованы в том, чтобы произошла резкая девальвация рубля. И у нас есть возможности ее не допустить: это большие золотовалютные резервы. В то же время я не исключаю повышения гибкости валютного курса рубля, может быть, в нынешних условиях с некоторой тенденцией к ослаблению рубля по отношению к иностранным валютам".

За оставшиеся до Нового года торговые сессии ЦБ "повышал гибкость" многократно, иногда - по нескольку раз за неделю. Этот процесс первый зампред Банка России Алексей Улюкаев в одном из интервью обозначил занимательным термином "полусвободное плавание". К новогодним берегам рубль прибился на отметках 29,38 за доллар и 41,44 за евро.

Однако огромных расходов требовала не одна лишь валютная гибкость Центробанка. Уже в октябре российская экономика оказалась в таком плачевном состоянии, что без масштабных государственных вливаний кризис рисковал превратиться в полностью неуправляемый.

Всего на антикризисные меры государство зарезервировало поистине гигантскую сумму - более 10 трлн рублей. Крупные банки получили доступ к ликвидности через беззалоговые аукционы ЦБ, вбросили в систему все свободные деньги многочисленные госкорпорации, Агентство по страхованию вкладов спасало близкие к банкротству кредитные организации. Госбанкам были выделены деньги на "аварийное" кредитование предприятий ключевых отраслей (правда, если вы не хотите испортить себе предновогоднее настроение, лучше не спрашивайте у этих компаний, как до них доходили эти деньги).

Отдельной проблемой для крупных российских предпринимателей стали margin calls - звонки из банков, которым в условиях обвального падения фондовых рынков было уже недостаточно активов, заложенных ранее в обеспечение кредитов. Перед многими членами списка Forbes встала реальная угроза утраты активов, благодаря которым они финансировали бурный рост своих империй в последние годы. В самом тяжелом положении оказались бизнесмены, использовавшие наиболее агрессивные стратегии. Такие, как Олег Дерипаска, еще весной входивший в первую десятку мирового списка богачей, которого никогда не смущал размер "кредитного плеча". Margin calls стоили ему ряда зарубежных активов и чуть было не лишили блокпакета в "Норильском никеле", купленного весной у Михаила Прохорова. Однако в этом случае на помощь владельцу "БазЭла" пришел самый спорный инструмент господдержки - $50-миллиардный "фонд спасения", созданный в ВЭБе как раз для таких случаев. Из этих денег "РусАл" Дерипаски получил $4,5 млрд и расплатился с иностранными кредиторами, и теперь блокпакет "Норникеля" заложен уже в ВЭБе. Далеко не все высокопоставленные чиновники были в восторге от идеи "фонда борьбы с margin calls", что в итоге нашло свое отражение в повышении ставки по кредитам ВЭБа. Доступ к государственным деньгам стал дороже, да и выдавать их в следующем году, по мнению наблюдателей, будут со значительно большим скрипом, чем первым счастливчикам.

Вал обращений к государству за деньгами (о проблемах конкретных отраслей читайте в ранее опубликованных итоговых обзорах "Интерфакса") заставил власти систематизировать работу над антикризисной помощью. В итоге на свет появился список из почти 300 предприятий, которые в следующем году смогут рассчитывать на господдержку в разных формах. У счастливчиков, попавших в список системообразующих, появилась возможность перевести дух и относительно спокойно встретить Новый год, а у государства - новая головная боль. Как ни объясняй, что сам по себе факт пребывания в списке ничего не гарантирует, бороться с иждивенческими настроениями, с учетом особенностей российского менталитета, будет совсем непросто.

Общество "Долой стыд"

Последние годы тема качественного корпоративного управления стала в России весьма модной. Крупные компании делали реверансы в сторону миноритариев, создавали комитеты по стратегии, приглашали авторитетных независимых директоров. "Лихие девяностые", когда мажоритарные собственники даже не задумывались о том, какая репутация у них складывается в инвестиционном сообществе, казалось бы, безвозвратно ушли в прошлое.

Однако кризис в очередной раз подтвердил нехитрую истину: в экстремальной ситуации "шелуха цивилизации" облетает быстрее осенней листвы. Как выяснилось, у видных российских бизнесменов в запасе по-прежнему не один десяток сравнительно честных способов не платить по уже выставленным счетам или выкачать деньги из подконтрольных компаний в обход интересов миноритариев.

Вот лишь несколько образцов корпоративного управления эпохи мирового финансового кризиса.

"Онэксим" Михаила Прохорова отказался от ранее выставленной оферты на выкуп акций у миноритариев ТГК-4. Счел непозволительной роскошью платить по старой цене за резко подешевевшие акции? Только в воспаленном мозгу прожженного инвестора-спекулянта могло родиться такое подозрение. На самом деле действия "Онэксима" были продиктованы лишь стремлением соблюсти российское законодательство. Так уж совпало, что как раз в период действия оферты на баланс ТГК-4 вернулась из многолетней аренды газовая труба, и генератор вдруг очутился в реестре монополистов ФСТ. А получить контроль в компании из этого реестра нерезидент может только после одобрения со стороны правительственной комиссии. Значит, исполняя обязательства в рамках оферты, кипрская Onexim Holdings автоматически нарушала закон.

Возмущенные миноритарии, чьи ряды возглавила Prosperity Capital, уверены, что статус естественной монополии, от которого компании, как правило, стараются всеми силами избавиться, ТГК-4, напротив, организовала себе сама. Эти нелепые подозрения "Онэксим" мог бы моментально развеять, обратившись к правительству за разрешением на контроль в ТГК-4 и устранив досадное недоразумение. Однако до сих компания Прохорова этого не сделала. Почему? Наверное, "Онэксим" все еще собирает по инстанциям многочисленные справки.

Оппонент Михаила Прохорова в драматичной борьбе за активы, которая была одной из главных тем российской деловой жизни докризисной эры, известен своей активностью на ниве развития корпоративного управления. Представить себе владельца "Интерроса" Владимира Потанина в роли "нарушителя конвенции" просто невозможно. И он действительно не отказывался от прежних обязательств. Однако от покупок ОГК-3, подконтрольной "Норильскому никелю", у инвесторов осталось крайне тягостное впечатление. В октябре генкомпания в рамках довольно неожиданно появившейся стратегии диверсификации в газовую и альтернативную энергетику купила активы на сумму более $600 млн у "Интерроса", который, в свою очередь, играет решающую роль в управлении "Норникелем". Так, пакет в "РУСИА Петролеум", которая рискует вскоре остаться без своего основного актива - лицензии на Ковыктинское газоконденсатное месторождение, обошелся ОГК-3 в $573 млн. Серьезных попыток хоть как-то обосновать целесообразность этой сделки никто по большому счету не пытался - это было бы, пожалуй, чересчур цинично.

Список антикризисных подвигов российских бизнесменов можно продолжать долго. Мрачную картину дополняет проблема неплатежей, которая вызвана к жизни из небытия 90-х отнюдь не только объективными финансовыми сложностями. Даже имея возможность заплатить по счету, предприятия предпочитают отложить эту неприятную процедуру до более спокойных времен. Пока репутация не станет в России по-настоящему ценным активом, лозунг "кризис все спишет" будет красоваться на гербах даже самых авторитетных предпринимателей.

Прощальный оскал кошмарного года

Спустя почти 60 лет после Генриха Лехмана в США из Европы прибыл другой молодой искатель счастья - бывший почтовый служащий и недоучившийся студент Карло Понци. Первые полтора десятилетия погони за американской мечтой не принесли предприимчивому итальянцу ничего, кроме тюремного срока. Однако в 1918 году Понци посетила гениальная идея, которая увековечила его имя. Описывать детали "схемы Понци", как ее называют в США, нет смысла - в ее основе лежит до боли знакомый россиянам принцип финансовой пирамиды.

Несмотря на то, что 90 лет назад американский финансовый рынок практически не регулировался, просуществовала пирамида Понци менее двух лет - помогли разоблачения в бостонской прессе. Учрежденная мошенником Securities Exchange Company, чье название иронично отсылает в будущее - к созданному в 30-е регулятору Securities and Exchange Commission, лопнула, вкладчики, многие из которых доверили Понци все свои сбережения, потеряли миллионы долларов. Сам Понци, проведя почти полтора десятка лет в тюрьмах разных американских штатов, был депортирован в Италию, а закончил свои дни в крайней бедности в Бразилии вскоре после Второй мировой войны.

Столь подробной биографической справки изобретатель "пирамиды" удостоен потому, что именно грандиозной афере по "схеме Понци" довелось увенчать катастрофический год. В декабре, когда рынку казалось, что уж перед Рождеством он сможет хотя бы ненадолго перевести дух, уходящий год крысы напоследок поиздевался над измотанными инвесторами. Круг, начатый молодым французским трейдером Жеромом Кервьелем, замкнул почтенный ветеран Уолл-Стрит Бернард Мэдофф.

В отличие от Кервьеля, Мэдофф был известен, пусть и в довольно узких кругах, уже много лет. Инвесторов он рекрутировал среди представителей американской и европейской элиты, предпринимательского и культурного истеблишмента. Репутация филантропа позволяла Мэдоффу привлекать в управление средства таких известных людей, как режиссер Стивен Спилберг, лауреат нобелевской премии Эли Визель, наследницы империи L‘Oreal Лилиан Бетанкур.

Инвесторы, напуганные кризисом, начали выводить деньги из Madoff Securities, и тогда Мэдофф был вынужден признаться своим сыновьям, что отдавать ему нечего - компания оказалась банальной пирамидой. "Одна сплошная ложь", как откровенно назвал свой консультационный бизнес сам Мэдофф, принесла инвесторам убытки на гигантскую сумму $50 млрд.

История с Мэдоффом - это зловещая улыбка непобежденного злодея, которая появляется на несколько секунд в финале остросюжетного фильма и обещает зрителю продолжение в следующем году. Билеты на сиквел триллера "2008" уже в продаже.

И все-таки давайте надеяться, что постановку "2009" доверят режиссеру, искушенному в хэппи-эндах. Пробы на роль спасителя человечества уже состоялись: в амплуа Брюса Уиллиса на сей раз попытается выступить подающий большие надежды молодой актер Барак Обама из штата Иллинойс.

Пожелаем ему удачи. И терпения всем остальным.