Данила Козловский: мы не хотели идеализировать князя Владимира

Исполнитель главной роли в фильме "Викинг" рассказал об особенностях съемок этой картины

Москва. 11 января. INTERFAX.RU - Один из самых ожидаемых российских фильмов - историческая сага "Викинг" о князе Владимире, крестителе Руси, одном из прообразов собирательного былинного персонажа Владимира Красное Солнышко вышел в прокат 29 декабря 2016 года. По данным Фонда кино менее чем за две недели картина собрала в прокате 1,148 миллиарда рублей. Впрочем, результат не окончательный и весьма предсказуемый, ведь на проект было затрачено немало сил и средств. Работа над масштабным фильмом шла семь лет, в процессе подготовки было построено более шести декорационных комплексов, сшито более 1,5 тысяч оригинальных костюмов и создано свыше 800 планов компьютерной графики. Натурные съемки проходили, в частности, в Генуэзской крепости, Бахчисарае, а одну из ключевых сцен снимали в базилике Сан-Витале 548 года в итальянской Равенне, за разрешением создатели специально обращались в Ватикан.

Исполнитель роли князя Владимира Данила Козловский в интервью специальному корреспонденту "Интерфакса" Анне Нехаевой рассказал о подготовке к роли, особенностях съемок фильма, картине "Матильда" и различиях российской и американской киноиндустрий.

- Князь Владимир, креститель Руси - легендарная личность, во многом неоднозначный человек. Как вы готовились к роли? Читали какие-то исторические источники?

- У нас, разумеется, не было видеозаписей о том, какой был Владимир, и та литература, которая дошла до нас, мягко говоря, очень древняя. Поэтому первое, что приходит в голову, когда говоришь о князе Владимире - "Повесть временных лет" Нестора, скандинавские саги, норвежские песни. Это все общая тема, общий цикл книг. Это, конечно же, сценарий, который во многом был написан по тому, как Нестор описывал происходящие в те времена события. И, безусловно, режиссер Андрей Кравчук, который посвятил этому фильму фактически семь лет своей жизни. Он очень хорошо ориентируется во вселенной 870-х - начала 900-х годов. Все это было основным источником неких знаний и вдохновений.

- Проведя некоторое время с персонажем князя Владимира, как вы для себя поняли его? Как теперь думаете, что это был за человек?

- Не думаю, что сейчас смогу абстрагироваться в полной мере от того, чтобы максимально объективно судить, говорить о князе Владимире что он был за человек. Сейчас я сужу в большей степени о нем по той информации и по тем признакам, которыми мы его наделяли, когда "сочиняли" его. Я знаю, в первую очередь, по литературе, что это был, мягко говоря, неоднозначный человек со сложной историей и внутренним содержанием. Это может вызывать разные впечатления и ощущения, но для нас было принципиальным не идеализировать его, потому что сейчас это некое масштабное понятие, символ и великое явление нашей культуры. И памятник ему недавно поставили, и так далее. В то же время нам не нужно было играть некий памятник, который красиво ходит по съемочной площадке, декорациям, говорит сентенциями, благородно держит голову и царственно, по-княжески смотрит на свою чернь.

Этот фильм - безумная идея, огромная производственная картина, сложная. Как сказал продюсер Анатолий Максимов, это космический корабль, который мы строим и пытаемся запустить в космос. Действительно, это так.

Владимир должен был стать героем, глядя на которого, ты чувствуешь, переживаешь, соотносишь себя с ним, и его ошибки, возможно, принимаешь как свои ошибки, его путь ты воспринимаешь как свой путь. Путешествие от тьмы к свету, которое мы выстраивали, если можно так говорить, было для нас принципиальным.

У нас в фильме есть те самые факты, которые делают князя Владимира не совсем однозначной фигурой, скорее неоднозначной. Это и убийство брата, и убийство родителей своей жены, и насилие. Но мы пытаемся разобраться почему так происходило, что эти события влекли за собой и к чему это привело.

- Приходилось ли делать на съемках что-то, чего раньше не доводилось?

- Очень многое. Во-первых, такой роли у меня не было, на повышение, что называется. Дело даже не в масштабе личности, не в том, что я играл князя Владимира - это меня, как раз, меньше всего интересовало, честно признаюсь. Я не знал, кто такой был князь Владимир, как он выглядел. Разумеется, я с уважением отношусь к этой фигуре, явлению, у меня есть должный пиетет. Но я сейчас говорю как артист, который снимается в кино по определенному сценарию, и мне нужно с этим, как говорит Владимир Львович Машков, подселенцем что-то делать. Мне нужно как-то его присвоить себе и с ним входить в кадр, всячески абстрагироваться от величественных преамбул, постараться "сочинить" живого человека. Это было довольно непросто, но интересно. Носить такие исторические костюмы, такой грим, драться на мечах, бросать копья. Ездить верхом мне Кравчук не дал, потому что князь Владимир был не самым лучшим наездником. Вообще, было интересно жить внутри этой среды, потому что тебя либо бросает в одну крайность, когда ты играешь князя, персонажа из X века, либо в другую, когда ты пытаешься все это "забытовить" и осовременить. И тогда ты играешь самого себя, который почему-то по непонятным причинам одел этот исторический костюм, налепил бороду, парик и ходит, прикидывается кем-то. Поэтому у тебя современная манера речи, пластика, жесты. Найти баланс было одной из принципиальных вещей. Речь идет и о мужских, и женских персонажах, и о ролях второго плана, эпизодах. Потому что если кто-то один в сцене промахнется, то рушится все, ты моментально теряешь веру в происходящее. Если даже второстепенный персонаж в сцене сделает что-то не так, "проколется", то мы сразу понимаем, что это артист, который переоделся, и вся сцена рушится, рушится фильм.

- Если позволите, вопрос про другой фильм, в котором вы снимались, - "Матильда" Алексея Учителя. Сейчас о нем много говорят, в частности, из-за того, что он, якобы, оскорбляет чувства верующих. Некие активисты вообще хотят его запретить. На ваш взгляд, насколько их, скажем так, волнения оправданы?

- Я думаю, о нем говорят немного, в связи с какими-то странными заявлениями неких лиц, которые фильм не видели. Из серии "я Пастернака не читал, но осуждаю". В этом смысле, я думаю, главная панацея от такого рода не совсем корректных, не совсем правильных высказываний со стороны таких людей - просто не обращать на них внимания.

- Работа над "Матильдой" ведется довольно долгое время, дата премьеры неоднократно переносилась. В настоящее время она намечена на 25 октября 2017 года. Вы уже видели фильм?

- Я видел, конечно, он никого не оскорбляет. И, более того, этот фильм, наверное, самый безобидный в отношении Николая II и царской семьи из всех фильмов, которые существовали до этого. Это художественная история, замечательные артисты, красивое кино, которое долго делалось и сочинялось, проделана колоссальная работа во всех департаментах - костюмы, грим, декорации. Это огромный труд. И обращать внимание на людей, которые, не смотря фильм начинают... Ну, понятно же, что это преследует свои глубоко эгоистичные и местечковые интересы.

- Вы работали не только в России, но и за рубежом, в частности, в Америке. На ваш взгляд, в чем принципиальное отличие этих двух киноиндустрий, помимо языка?

- Я думаю, что американская, западная, австралийская киноиндустрии взрослее. Они не испытывали проверки на прочность - распада СССР, кризиса и прочего. Их киноиндустрия опытнее и совершеннее, там все люди, начиная от помощников и ассистентов и заканчивая продюсерами и режиссерами, реально дорожат своим именем и репутацией. Это принципиальная, ключевая вещь. Когда человек проигрывает, терпит неудачу или поражение, совершает ошибку, то он понимает, что его не простят. В лучшем случае его забудут, выкинут из производства и этого мира на 5-6 лет, либо он потеряет вообще свое место в кино. Они понимают, что второго шанса не будет. Поэтому у них высокая профессиональная рабочая культура. Если человек относится к своему делу непрофессионально, его просто заносят в своего рода black list, "черный список", и он больше не в производстве. У меня был случай в России, когда режиссер картины, в которой я снимался, смог добиться увольнения реквизитора, который работал непрофессионально, только через полтора месяца. И буквально на следующий день я шел по съемочной площадке и снова заметил этого же человека на своем месте. Там такое представить невозможно.

Дорожить своей репутацией, местом, именем и профессиональной честью, конечно, надо.

К слову, они, при всей их тяжеловесности, где-то ограниченности, больше способны рисковать, доверять безумным идеям. Может быть, дело в том, что у них больше денег, возможностей, кадров.

- Но, в то же время, российскую киноиндустрию нельзя упрекнуть в абсолютном отсутствии профессионалов?

- Я всегда говорил, что ненавижу, когда нелицеприятно отзываются о русском кино. Как ни странно, я встречаю подобное отношение не среди обычных людей, а, гораздо чаще, среди своих коллег, журналистов. Например, один из самых известных российских сайтов, посвященных кино, популяризирует молодых начинающих голливудских актеров и актрис, которых, на самом деле, и в Голливуде не особенно знают, а в России тем более. В то же время, например, есть фильм "Хардкор" (фантастический боевик режиссера Ильи Найшуллера, снятый полностью от лица главного героя – прим. ИФ ). Это фильм-событие для российского кино. Молодой режиссер придумал, снял кино, сочинил свой язык, картина попала в мировой прокат, выиграла на фестивале в Торонто свою программу. Сейчас фильм попал в лонг-лист "Оскара". Никто об этом не говорит.

Во всем этом есть провинциальность, закомплексованный снобизм и просто глупость. В этом смысле я осознаю недостатки нашей индустрии, не стесняюсь о них говорить, но знаю, что в ней работает очень много небезразличных людей, которые действительно переживают за свое дело и хотят сделать то, чем будут гордиться. И, к слову, "Викинг" делали именно такие люди.